— Деретил хотел найти источник Несущих Пустоту, — Хойд перестал играть и продолжил рассказ, — место, породившее их. Многие назвали его глупцом, но он не отступил. Он назвал корабль «Бродячий Парус» и собрал экипаж из самых храбрых моряков. И вот, в день, когда надвигался сверхшторм, этот корабль вышел в океан. Его парус широко развернулся в воздухе, как руки, открытые штормветрам…
В следующую секунду флейта снова оказалась у губ Хойда, и он пошевелил огонь, подбросив в него кусок камнепочки. Клубы дыма и искры пламени взметнулись в воздух и закружились, когда Хойд повернул голову и направил на них отверстия флейты. Песня стала яростной, бурной, появились неожиданные волнующие ноты, жемчужные переливы сменились хриплыми криками.
Внутренним взором Каладин увидел, как огромный корабль внезапно уменьшился, устрашенный мощью сверхшторма, и ветер унес его, как щепку, в бескрайнее море. Что ожидал найти Деретил? На что надеялся? И на земле сверхшторм достаточно ужасен. Что уж говорить о море.
Звуки отражались от стен пропасти. Каладин по-прежнему сидел на камнях, глядя на извивающийся дым и колеблющееся пламя. Но был весь там, где могучий вихрь схватил крошечный корабль и крепко сжал в смертельных объятиях.
Наконец музыка Хойда замедлилась, жестокое эхо затихло, песня зазвучала более лирично. Как успокаивающиеся волны.
— Буря едва не уничтожила «Бродячий Парус», но Деретилу и большинству членов его команды удалось спастись. Они оказались на одном из маленьких островов, которые образовывали кольцо вокруг огромного водоворота, где, как говорили, тонул океан. Деретила и его людей приветствовали странные люди с длинными гибкими телами, носившие одежду одного цвета и вставлявшие в волосы раковины, которых не встретишь на Рошаре.
Островитяне приютили выживших. Они кормили их и выхаживали. Выздоравливая, Деретил изучал странных людей, которые называли себя увара, Народ Великой Пропасти. Их поведение показалось Деретилу очень странным. В отличие от людей Рошара, которые постоянно спорили, увара всегда соглашались. С детства они не задавали вопросов. Каждый человек знал свой долг и выполнял его.
Хойд опять заиграл, на этот раз не мешая дыму подниматься в воздух. Каладину показалось, что он видит этих людей, всегда занятых, всегда работающих. В окне стоял Деретил и смотрел на них. Музыка стала спокойной и приятной.
— Однажды, — продолжал Хойд, — когда Деретил и его люди тренировались, чтобы восстановить силы, юная служанка принесла им освежающее питье. Она споткнулась на неровном камне и уронила кубки на пол; те разбились на куски. В мгновение ока другие увара накинулись на несчастную девочку и хладнокровно убили ее. Деретил и его люди были поражены до глубины души. К тому времени, когда они пришли в себя, ребенок уже умер. Разгневанный Деретил захотел узнать, за что так жестоко расправились с невинной девочкой. И один из туземцев объяснил ему: «Наш император не выносит ошибок».
Опять заиграла музыка, на этот раз печальная, и Каладин поежился. Он увидел окровавленное дитя, лежащее на камнях, и скорбную фигуру Деретила над ее маленьким трупом.
Каладин знал, что такое печаль. Печаль потери того, кого он хотел спасти, для кого должен был что-то сделать. Слишком многие из тех, кого он любил, умерли.
И теперь он знал причину. Он навлек на себя гнев Герольдов и Всемогущего. Ведь дело именно в этом, не так ли?
Он знал, что должен вернуться в Четвертый Мост. Но не мог оторваться от рассказа. Этот Хойд заворожил его.
— Деретил начал наблюдать, — продолжил Хойд, эхо негромко сопровождало его слова, — и увидел другие убийства. Эти увара, Народ Великой Пропасти, были склонны к потрясающей жестокости. Если кто-то из них делал что-то неправильно — даже чуть-чуть неловко или неудачно, — остальные немедленно убивали его. И каждый раз на вопрос Деретила отвечали одно и то же: «Наш император не выносит ошибок».
Эхо замолчало, Хойд немедленно поднес флейту к губам и заиграл мрачную и торжественную мелодию. Тихую и спокойную, как жалоба того, кто ушел. И тем не менее в нее изредка врывались загадочные быстрые тона, как бы скрывающие тайны.
Нахмурившийся Каладин увидел тонкую струйку дыма, похожую на башню. Высокую и тонкую, с открытой верхушкой.
— Деретил обнаружил, что император живет на вершине башни восточного берега самого большого острова увара.
Каладин почувствовал озноб. Дымные образы должны дополнять рассказ, верно? Неужели он увидел башню раньше, чем Хойд рассказал о ней?
— Деретил решил, что должен повидать императора. Что за чудовище требует от очевидно мирного народа убивать так часто и ужасно? Деретил собрал своих моряков, группу героев, и они вооружились. Увара не пытались остановить их, хотя со страхом смотрели, как чужеземцы врывались в императорскую башню.
Хойд замолчал и не вернулся к флейте. Вместо этого он дал дозвучать музыке из пропасти. На этот раз она играла намного дольше. Длинные мрачные звуки.
— Очень скоро Деретил и его люди спустились вниз, неся с собой высохшее тело в великолепных одеждах и драгоценностях. «Это и есть ваш император? — спросил Деретил. — Мы нашли его в самой верхней комнате, одного». Похоже, что тиран умер много лет назад, но никто не осмеливался войти в его башню. Увара слишком боялись его.
Когда увара показали мертвое тело, те начали выть и рыдать. А потом на острове воцарился хаос, увара начали поджигать дома, сражаться и кататься по земле от боли. Потрясенные и ничего не понимающие, Деретил и его люди пробились на верфь, где восстанавливали «Бродячий Парус». Там к ним присоединилась девушка, обычно сопровождавшая их, и попросила увести ее с острова. Так на корабле появилась Нафти.
Деретил и его люди поставили парус и, несмотря на слабый ветер, провели «Бродячий Парус» вокруг водоворота, использовав инерцию движения, и вышли в океан. И задолго до того, как земля увара растаяла вдали, моряки увидели дым пожаров, стелющийся над этими «мирными» островами. Все собрались на палубе, недоуменно глядя на разыгравшуюся на их глазах трагедию. Деретил спросил Нафти о причине этого ужасного бунта.
Хойд замолчал, дав своим словам улететь в ночь вместе со странным дымом.
— И? — спросил Каладин. — Что она ответила?
— Закутавшись в одеяло и провожая испуганным взором свою родную страну, она произнесла: «Неужели ты не понимаешь, путешественник? Если император мертв и был мертв все эти годы, значит, вина за все эти убийства ложится не на него. А на нас».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
