Триста не нашлась, что ответить.
Хижина, в которой им предстояло жить ближайшее время, была совсем крохотной и стояла на отшибе деревни. Таши сразу разожгла камин и объяснила, где находится уборная и кухня, а потом оставила ее одну. Домик был нежилым, но убранным и по-своему уютным. А ещё здесь было тепло и сухо, никто не включал за стенкой музыку и не врывался в окна. Хотя последнее почему-то отчаянно хотелось повторить. Триста осмотрелась, села на свою кровать, немного попрыгала на пружинистом матрасе и улеглась. Клонило в сон. Решив немного полежать, она сама не заметила, как уснула.
А разбудил ее голос Селетты.
— Просыпайся, засоня! Там на улице что-то начинается.
Триста сонно проморгалась. В хижине было темно, только огонь в камине освещал пространство тёплым светом.
— Сколько я проспала?
— Часов шесть. Я тоже немного вздремнула, это все от настойки. Ты встаёшь или как?
Вот это новости. Староста уже успела обуться и заплести волосы в колосок. Триста решила не отставать от подруги и потянулась за своими ботинками.
— А что на улице?
— Не знаю, все у костра собираются… — Селетта подошла к окну и прислонила щеку к холодному стеклу. — Наверное, какие-то их шаманские обряды.
Отойдя к двери, она стянула с крючка куртку и строго глянула на Тристу.
— Вставай быстрее, опоздаем!
Впрочем, зря Селетта волновалась: они не опоздали и даже простояли без дела не меньше десяти минут, дожидаясь оставшихся некромагов. Чтобы скоротать время, Триста спросила, пряча подбородок в воротник куртки:
— О чем вы говорили с Ионикой, когда я ушла?
— Да так, — пожала плечами Селетта, но быстро сдалась под требовательным взглядом подруги. — Она позаговаривала мне зубы, а потом попросила показать свою душу.
Этого-то Триста и боялась. Она беспокойно заглянула ей в глаза.
— И ты согласилась?
— Нет, конечно, — фыркнула староста, избегая ее взгляда. Немного подумав, она придвинулась ближе. — Хотя, если честно, я была к этому близка. Ты тоже чувствуешь, как странно она на нас воздействует? Наверное, это такая способность у Аттури, чтобы располагать к себе некромагов и превращать их в своих Таши.
Все это Селетта говорила едва слышно, поэтому никто их разговор услышать не мог, но стало все равно не по себе.
Вдруг вверх взмыли столпы огня, озаряя все пространство ярким светом. Собравшиеся Таши и Аттури притихли, обратив все свое внимание на Ионику, и только альфарийки, кажется, испуганно охнули от неожиданности.
— Добрый вечер. Все мы собрались здесь ради одного — ради встречи нового Аттури, который пополнит ряды нашего клана!
Шаманка не повышала голос, но ее слова, несомненно, услышал каждый. Некромаги вскинули руки вверх, в их ладонях показались маленькие бубенцы. Они зазвенели совсем тихо, но, мало по малу, стали набирать темп и громкость.
— Выходи к нам, Таши, и покажи свое лицо.
От толпы отделился один Таши и подошел к Ионике. Почтительно поклонившись, он сомкнул пальцы на краях своей маски и медленно отнял ее от лица. Под ней оказался молодой парнишка с рыжими короткими кудрями и веснушчатым носом.
— Мое имя Тнистор тин Ауттель!
— Приветствуем тебя, Тнистор! — радостно прогудела толпа.
Подобные обряды Тристы никогда не видела, даже в кино, поэтому теперь наблюдала за происходящим во все глаза.
— Чтобы быть Аттури, ты должен пожертвовать самым ценным, — объявила главная шаманка. — Покажи нам свои души!
Тнистор снял с шеи кюроновый гравиаль. Бубенцы звенели громко и торжествующе.
— Я обладаю четырьмя душами… И все они передаются вам!
Вскинув гравиаль над головой, новоиспеченный Аттури бросил его в костер. Триста захлебнулась воздухом, но не успела испугаться, как из огня вылетели яркие души. Покружив в воздухе, они стройным рядом полетели к Ионике и наполнили гравиаль, висящий у нее на шее.
— Теперь ты вступаешь в новую жизнь! — громко заключила она.
— Новая жизнь Тнистора! — вторили все остальные.
Это было неправильно — вот так отдавать свои души чужому некромагу! Все происходящее казалось настоящей дикостью. Триста заметила, как восхищенно хлопала в ладоши Селетта, и незаметно отступила назад. Лопатки щекотала неприятная дрожь. Вдруг от толпы неподалеку отделился Таши и направился к ближайшей хижине. Триста пораженно замерла. Маска на его лице была желтой и страшной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Не теряя ни секунды, она повернула следом и, крадучись, юркнула за дом.
— Стой! — приглушенно позвала девушка. — Это я, Триста, помнишь меня?
Таши замер и обернулся. Теперь сомнений не осталось — это был он. Парень осмотрел ее с ног до головы, будто видел впервые, и ответил:
— Я тороплюсь.
Здесь, за хижиной, они были отделены от общей толпы каменными стенами. Звон бубенцов не утихал, сотрясая воздух. Триста заторопилась:
— Я быстро! Моего друга пытаются спасти ваши шаманы. Может, ты знаешь, где он?
Таши помолчал несколько коротких секунд.
— Нет.
— А если хорошенько подумать? — не унималась она.
— Даже если бы знал, не сказал бы. Раз ты до сих пор не в курсе, значит, Ионика не дала согласия на разглашение.
Мысль была логичной, но от того не менее обидной. Поняв, что требовать от парня невозможное глупо и бесполезно, Триста спросила:
— А почему тогда ушел с посвящения? Или слушать Ионику все-таки не всегда обязательно?
Таши покачал головой, кажется, усмехнувшись.
— Какая же ты все-таки заноза, Триста. Но я уже сказал, мне…
— Ага!
Ответила это вовсе не сама Триста, оказавшаяся вдруг занозой, а Селетта, непонятно каким образом очутившаяся за спиной Таши. Она оббежала его и встала рядом с девушкой, победно ткнув пальцем в ошалевшего парня.
— А ну, снимай маску! Или думал, что я не узнаю твой голос?
Таши грязно выругался, почему-то моментально принимая свое поражение, и выдохнул:
— Только тебя здесь не хватало.
С этими словами он поднял маску на затылок, и Триста в полном недоумении уставилась в знакомое лицо.
— Хэйс?!
Пятикурсник Хэйс, тот самый преследователь Селетты, вместо ответа заявил:
— Поздравляю, Триста, ты не дала мне избежать этой позорной участи.
— И правильно сделала! — оскалилась староста, а потом вдруг перешла на личности: — Я, конечно, знала, что ты полный дебил, но и представить не могла, что настолько! За какой душой ты связался с этой повернутой шайкой?!
— Тш! Или хочешь, чтобы кто-нибудь стал свидетелем нашего разговора? — шикнул на нее Хэйс, нисколько не оскорбившись. Осмотревшись по сторонам, он стянул маску обратно на лицо и сказал: — Идемте за мной.
Если Селетте и не понравилось, что ее так осадили, виду она не подала и гордо зашагала за Хэйсом. Они дошли до склона и спустились вниз, туда, где в прошлый раз шаманы Аттури проводили обряд расслоения энергии. Староста немного зависла, всматриваясь в открывшийся свысока вид, но Триста быстро подхватила ее под локоть и повела дальше, пока Хэйс не скрылся за крутым поворотом.
А там, за этим самым поворотом, обнаружилось неожиданное продолжение деревни. И только сейчас поняла, что это вполне уместно. Не могли же несколько десятков некромагов уместиться в дюжине небольших хижин?
— Тут живут Таши, — объяснил Хэйс. — Хотя я, например, предпочитаю свою комнату в Альфаре.
— Хочешь сказать, вас выпускают отсюда?
— Мы не заложники, а ученики, Селетта.
Староста скептически усмехнулась. Раньше Триста не замечала такого пренебрежения к местным с ее стороны. Проигнорировав выпад, Хэйс провёл их к одному из домов и завёл внутрь. Все было так же, как и в их временной комнате, разве что спальных мест на одно больше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Чаю?
— Давай ближе к сути.
— Так я и думал.
Триста тактично помалкивала. Ей, конечно, тоже было интересно нахождение здесь Хэйса, но Селетте-то явно интереснее. Прямо-таки до зубного скрежета.
Парень снял маску и, бросив ее на стол, сложил руки на груди.
