Артем шел над землей на бреющем. Картина внизу впечатляющая. Подбитая и просто брошеная бронетехника вдоль дорог, разбитые машины, покореженные зенитные орудия, на снегу темнеют фигурки солдат. Разруха, смерть. Но сердце воина поет и радуется. Потому что это гитлеровская техника, потому что это фрицы валяются в снегу. Наступление советских войск оказалось настолько мощным и стремительным, что немцы не успевали эвакуировать технику и хоронить убитых…
За двадцать дней последнего своего наступления на Москву немцы потеряли более ста пятидесяти тысяч человек, около восьмисот танков, сотни самолетов. В ротах оставалось в среднем по двадцать солдат. Резервов для пополнения у Германии не было. Шестого декабря Гитлер отдал приказ прекратить наступление и перейти к обороне. Но Верховный Главнокомандующий товарищ Сталин уже утвердил план генерального наступления. За линией фронта уже были сосредоточены свежие армии, большое количество танков, самолетов. И наступление не заставило себя долго ждать. Оно грянуло того же шестого декабря…
Пятнадцатого декабря освобождены города Богородицк, Клин и Калинин, двадцатого – Волоколамск, двадцать шестого – Наро-Фоминск и Лихвин… Наступательная операция продолжалась, но уже можно было говорить о том, что она принесла стране долгожданную победу… Теперь уже Артем не сомневался в том, что враг будет разбит и победа будет за нами. И очень хотелось надеяться, что он сумеет дожить до победы. Самые суровые дни войны позади. На его счету двести сорок боевых вылетов, десятки жарких воздушных боев, восемнадцать засчитанных побед. Три раза он горел, два раза падал из-за отказа двигателя, но ни разу не был серьезно ранен. Два раза выходил из окружения, возвращался в строй… Может, Бог в самом деле его хранит. Может, в самом деле нательный крестик отводит от него беду. И Лешка тоже жив. Правда, сейчас он в госпитале, в каждой ноге по пуле. Но врачи обещают, что летать он будет…
Артем возвращался с разведки. Он летал за линией фронта битый час, но ему так и не удалось обнаружить хоть одну небольшую моторизированную группу, подтягивающуюся на укрепление немецкой обороны. Зато по эту сторону линии фронта полно германской техники. Но это уже музейные экспонаты. Музей рухнувшего мифа.
Он вернулся на аэродром, посадил машину. Направился в штаб. Доложил о выполнении задания.
– Так, сегодня полетов не будет. Так что ищи спирт, – улыбнулся Дудин.
В его петлицах отливали медью три шпалы. Еще неделю назад был майором, а уже подполковник.
– Я могу спросить, зачем?
– А «майора» будем обмывать… Приказ пришел, так что готовь место для второй шпалы…
Разумеется, Артем знал, что его представляли к очередному воинскому званию. Но все равно было приятно узнать, что приказ уже подписан и уже сегодня можно примерить на себе новые петлицы.
– И это еще не все… На завтра тебя в Кремль вызывают…
И это для него не новость. Еще в начале месяца его представляли к ордену. И вот Указ Президиума Верховного Совета уже подписан. Быстро. Вот что значит, близость к Москве. Да и особое отношение к авиации также сыграло свою роль. Уже завтра ему вручат награду. Если сегодня ничего не случится…
Утром следующего дня Артем начистил перышки и еще с несколькими офицерами полка на штабном автобусе отправился в Кремль.
Москва. Серая, угрюмая. Противотанковые ежи, бетонные надолбы, пулеметные гнезда, окна в бумажных крестах. В небе дирижабли, на улицах зенитные орудия. Столица не спешила радоваться победе. Враг отброшен, но он может еще вернуться. И тогда бои за Москву возобновятся с новой силой, а возможно, и перекинуться на улицы города. Но все же лица москвичей уже не были такими мрачными, как в те дни, когда фронт грохотал у самых стен столицы.
Величественный Кремль. Спасская башня, торжественный бой курантов. Артем гордился тем, что принимал участие в защите этой святыни от налетов вражеской авиации. И ему казалось, что все кремлевские обитатели это знают. Сам Калинин улыбался ему так, как будто Артем лично спас ему жизнь.
Всесоюзный староста вручил орден Боевого Красного Знамени, поздравил с наградой, крепко пожал руку. В тот день чествовали не менее сотни отличившихся воинов, но процедура награждения надолго не затянулась. К полудню Артем был свободен.
Сегодня он был избавлен от необходимости возвращаться в часть. Сегодня он полностью свободен. Наконец-то отступило нечеловеческое напряжение последних месяцев. Но расслабляться все же нельзя: война еще не закончилось.
Но в Москве он задерживаться не собирался. Проведать Лешку в госпитале – и обратно в Тушино. Наконец-то ему представилась возможность заглянуть к Римме. И это по прошествии почти что двух месяцев. Время тянулось как сама вечность, но пролетело незаметно…
В госпитале Артема и его товарищей заставили пройти через гардеробную. Там он снял шинель, получил халат. Но когда стал набрасывать его на плечи, взглядом столкнулся с красивой молодой женщиной.Перед ним стояла сама Влада – чуточку потускневшая, чуточку осунувшаяся, но все такая же возмутительно красивая и желанная.
– Артем, ты! – ошеломленно проговорила она.
– Как видишь…
Он был потрясен еще больше.
– Какими судьбами?
В ее взгляде промелькнула искорка какой-то непонятной надежды. Неужели она думает, что он оказался в этом госпитале из-за нее?
– Боевого товарища проведать, а что?
– Да нет, просто спросила… – виновато пожала она плечами.
– А ты что, здесь работаешь?
– Я же с медициной не связана. Как я могу здесь работать?
И это удивление Артему было непонятно. Многие женщины не имели никакого отношения к медицине, но с началом войны отправились работать в госпитали санитарками, прачками, поварами… Видимо, Влада исключает для себя такую возможность.
– Да, кстати, я про твоего мужа хотел спросить, – спохватился Артем.
– Зачем? – встрепенулась она.
– Ну как зачем? Мы же с ним из окружения выходили. Он ранен был. Говорят, его в госпиталь отправили…
– В госпиталь, – кивнула Влада. И уточнила: – В этот госпиталь… Но Егор про тебя ничего не говорил… Он говорил, что его спас какой-то капитан… Так это был ты?
– Да это в общем-то не имеет значения, кто его спас… Как он там?
– Осколком слегка позвоночник задело. Сделали операцию. Успешно. Скоро ходить будет… Тебя это радует? – Она смотрела на него пристально, цепко ухватившись за самую душу.
– Да. Радует, – усмехнулся Артем. – Не зря, значит, мы его на своем горбу тащили…
Неужели Влада думает, что он должен желать его смерти?
– Ты сейчас где служишь?
Она с интересом рассматривала Звезду Героя, шпалы в петлицах.
– Наш полк в Тушино стоит.
– Разве так бывает? – изумленно повела она бровью.
– Бывает…
– Ты ко мне заходил, а меня не было. Я в эвакуации была. Позавчера приехала… Как узнала, что муж в госпитале, так и приехала…
– Я к тебе не заходил, – покачал головой Артем.
– Почему? – удивилась она.
– Ты же мужняя жена. Ты сделала свой выбор, а я остался за бортом. Се ля ви, как говорят французы…
– Неужели ты смирился?
– А я в общем-то и не горевал. Война, знаешь ли…
Какое-то время Влада угнетенно молчала. Затем сказала, тихо, грустно:
– Ты не прав…
– Не знаю… – пожал он плечами. – Извини, меня ждут.
– Да, конечно… – подавленно кивнула она. И жалко, с надеждой посмотрела на него. – Ты сегодня вечером чем занят?
– Считай, что я в увольнении.
– В увольнении, как тогда, когда курсантом был?
– Почти. Только тогда я на ночь не мог оставаться.
– Где на ночь? – с намеком на их былые шалости спросила она.
– У родителей, дома, – отрезал Артем.
Что было, то прошло. И дважды в одну реку не войти… Хотя вода в этой реке мягкая и теплая, как парное молоко. Шагнешь – и в омут наслаждения с головой…
– И тебе все равно, что сегодня ночью я буду ночевать одна?
Артем решил, что ему не стоит отвечать на этот вопрос. С подчеркнутым равнодушием посмотрел на нее:
– Извини, меня ждут… Прощай!
– Ну почему же прощай? – Влада попыталась изобразить хорошую мину при плохой игре, улыбнулась. Но улыбка вышла какой-то жалкой, обиженной. – Надо говорить – до свидания.
Но Артем уже сказал то, что сказал. И менять ничего не собирался. Ничего не говоря, он направился к своим товарищам. Вместе с ними поднялся в палату к Лешке.
Лодыгина тоже наградили. А поскольку Артем считался его командиром, он был уполномочен вручить ему орден.
Лешка сидел на кровати и резался в карты с соседом по палате. Увидел друга, обрадовался.
– Артем! Друзья! – расплылся он в счастливой улыбке.
Но Артем остался серьезным.
– Товарищ капитан! – строгим официальным голосом произнес он.
Лешку аж передернуло. Он с удивлением уставился на друга.
– Товарищ капитан! – повторил Артем. – Указом Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик за боевые заслуги перед Родиной вы награждаетесь орденом Боевого Красного Знамени!
