был незаконнорожденным.
Он все просчитал, но не подумал о возможных чувствах.
Бальтазар поздравлял себя с тем, что ничего не испытывает к Кендре. Его постоянное, отвлекающее от дел желание к ней не в счет. Он твердил себе, что ему ничего от нее не нужно, кроме секса.
Он шел, пока не добрался до края скалы, затем остановился и приказал себе успокоиться. Его руки были сжаты в кулаки, а закатное солнце светило ему прямо в лицо.
Он вспомнил золотистое мерцание глаз Кендры. Ему казалось, что она стоит напротив него и наблюдает за ним.
Она говорила ему, что все можно изменить. Главное – захотеть стать другим.
Он никогда не хотел ничего подобного. Он ни разу не хотел ничего чувствовать.
А теперь его переполняли эмоции.
Он отлично боролся с врагами. Он выжидал и узнавал их слабые места. Но как ему бороться со своими чувствами?
Кендра заговорила о семье. Он не ненавидел это понятие.
Хуже того, она предположила, что они смогут создать настоящую семью. И когда она говорила об этом, в ее глазах светилась надежда.
И вот теперь он не может уехать с острова, потому что его вдохновила ее надежда на будущее. И если Бальтазар признается себе в этом, то окажется, что он намного слабее, чем он себе представлял.
Наверное, он просто размечтался. Бальтазар мучил себя фантазиями о том, как ему овладеть прекрасным телом Кендры и утолить желание. Он никогда не ценил женскую невинность, но теперь она казалась ему коротким путем в другую жизнь.
Он думал о своей бедной матери, потерявшей смысл жизни много лет назад. Задолго до того, как ее вышвырнул из дома Деметриус, она была брошена на произвол судьбы. Деметриус постоянно ей изменял. После развода Деметриус несколько раз женился, но продолжал заводить любовниц. Ни одна из его жен не знала, во что ввязывается.
Бальтазар только теперь понял, что его мать была очень чувствительным человеком, а Деметриус ненавидел ее за это.
Бальтазар научился делать то же самое.
Он посмотрел на свои ладони, по‑прежнему чувствуя тепло живота Кендры. А потом он задал себе вопрос, которого избегал с того дня, когда занимался незащищенным сексом с Кендрой Коннолли.
Хочет ли он сделать со своим ребенком то, что сделал с ним отец?
Сумеет ли он поднять руку на своего малыша? Готов ли он заставить своего ребенка ненавидеть родную мать?
Его сердце забилось быстро и громко. Бальтазар пытался убедить себя, что другого выхода у него нет. Он стремился стать бесчувственным, и он таким стал. Но теперь, оглядываясь на свою жизнь, он увидел ее в совершенно ином свете, чем шесть месяцев назад.
В конце концов он стал таким же холодным, бесчувственным монстром, как Деметриус. Он полностью посвятил себя бизнесу, который принес ему больше денег, чем он успеет потратить за свою жизнь.
Здесь и сейчас все его достижения показались ему пустыми и безжизненными.
Пока Кендра не вошла в его жизнь, он даже не подозревал, каким ярким может быть его существование.
Готов ли он обречь своего ребенка на страдания?
Он расстался со своей матерью в юности, а потом, когда она вернулась, оттолкнул ее, потому что это могло не понравиться его отцу. Он испытал чувство вины и стыда и решил мстить за нее, когда было уже слишком поздно. Никакая месть от ее имени не изменит того факта, что Бальтазар бросил ее.
Зная, каков его отец, Бальтазар всегда думал, что сумеет ничего не чувствовать. Ожидалось, что он будет невосприимчивым к любым переживаниям. Он отлично понимал, что Деметриус – жестокий человек. Ужасно хладнокровный. Отец, который не умел любить и запрещал любые проявления добрых чувств. Этот человек вырастил двух сыновей в насилии, и они из боязни запретили себе нежные эмоции.
Бальтазар впервые понял не только какой ущерб ему был нанесен, но и что он потерял.
Он в отчаянии подумал, что в его душе живет настоящая тьма. И если бы не Кендра и ребенок, он никогда не увидел бы правду о себе так отчетливо.
Те чувства, которых он сторонился всю свою жизнь, наконец пришли к нему. И для него не стало загадкой, почему его отец так ненавидел их. Чувства были беспорядочными. Они овладели его душой и высмеивали гнев, который он использовал прежде как щит.
Пути назад нет.
Даже если он попытается стать прежним, ему не хватит сил приговорить своего ребенка к такой суровой и безжизненной судьбе.
Он – Бальтазар Скалас. Он никогда никому не сдавался.
К счастью, единственным человеком на земле, которому он готов сдаться, была женщина. Его жена.
Он повернулся и удивился, обнаружив, что дошел до алтаря, где женился на Кендре. Руины старой часовни блестели под звездами, и на мгновение, заметив движение, он подумал, что это привидение.
Но потом он увидел Кендру.
Его сердце екнуло.
На ней было струящееся свадебное платье, которое светилось неземной белизной при свете звезд. Ее волосы были взъерошены, и ему захотелось пригладить их руками. Он видел следы от слез на ее щеках, но теперь она не плакала. И она выглядела решительной.
Маленькая воительница, которая не перестанет сражаться, несмотря ни на что.
Прошло много времени с тех пор, как Бальтазар увидел ее в своем нью‑йоркском офисе. Тогда, еще не видя его, она стояла у окна, глядя на сверкающий Манхэттен. Ее лицо было таким мягким, с красивым румянцем, который сразу очаровал его.
Он твердил себе, что ему наплевать на нее, но он лгал самому себе.
Кендра остановилась напротив него, выглядя почти как призрак. Но Бальтазар знал, что она соткана из тепла и солнечного света даже в темноте.
– Я думала, что ты уже на полпути в Нью‑Йорк, – сказала она.
Ему хотелось заворчать, но он сдержался.
– Я планировал туда улететь.
– И все же ты здесь.
– Да, я здесь, – согласился он.
Она внимательно посмотрела на него. Бальтазару хотелось понять, о чем она думает. Но еще больше ему хотелось подобрать слова и рассказать ей, что с ним случилось. Объяснить, что она с ним сделала.
Но все его признания казались ему неадекватными, когда Кендра смотрела на него так открыто, словно он ничем ей не навредил.
– Тебе следует бежать от меня, малышка, – произнес он. – Бежать с воплями.
– А какой в этом смысл? – спросила она и улыбнулась. – Это очень маленький остров, и я не хочу утонуть.
Он нахмурился в ответ на ее легкомысленные слова. Кендра подошла ближе к нему и положила руки ему на грудь.
