Я же села за стол и подперла рукой голову оглядываясь вокруг. Заметила на верхней части стола, будто выжженное, какое-то слово скрытое набросанными на него тряпками. Убрала их и увидела фразы. Я всегда принимала эти тряпки как то, что лекарь забывает убирать. Рабочий беспорядок. Оказывается, здесь всё намного глубже. Они скрывали предложения на неизвестном языке. В голове он никак не переводился, но почему-то было ощущение, что эти слова уже где-то видела. И вправду, поискав, в книжных шкафах, нашла небольшой справочник, написанный от руки, где было около семидесяти слов на «выдуманном и засекреченном языке мастера», — как гласила надпись. Рядом с неизвестными словами стоял перевод на эльфийский. Немного покопавшись разыскала все выжженные слова и смогла перевести. Переписала на бумажный лист. Получился рецепт под названием «Гран Эл». Занимательно. Он значился как светлое лекарство. Захотелось его сделать, тем более все ингредиенты были безопасны и легки в приготовлении. Ну как все… волосы единорога нужно было смешать с почками летучей мыши и подогреть. Я довольно брезглива и при нагревании исходит неприятный запах от которого подташнивает. Перебьёмся. Начать готовить было не суждено. В лабораторию открылась дверь и внутрь зашёл Эд. Сердце ушло в пятки. В его глазах на секунду проплыло узнавание, а после сменилось неподдельным любопытством и интересом к моей персоне. Сейчас выражение в его глазах было точь-в-точь такое же, как у лекаря, когда он начал исследовать пикси.
— Права была моя мать, сказав, что вы с отцом «нашли друг друга» и всё время проводите в лаборатории. Нам надо поговорить. Приглашаю проследовать на кухню.
Его приглашение было сказано настолько устрашающим тоном, что ответ: «вам надо, вы и разговаривайте. Можете с дверью, а можете с воздухом. И вообще, выбор большой» затерялся где-то в посторонних мыслях, так и не прозвучав. Наверное, даже скажи я это, он бы меня силком потащил. Брр. Мужчина открыл дверь и стал прожигать меня взглядом, ожидая когда я выйду. Послушалась. Была не была. Нужно обсудить всё. Тем более, как взрослый человек, коем Лидия внешне является, будет неправильно отступать или, не дай бог, истерить.
Я будто шла на смертную казнь: голова опущена, ноги медленно плетутся, шаркая о паркет. По скупым наблюдениям могу сказать, что сын чтит законы. Может он встанет на мою защиту, если я скажу, что жених собирался меня убить? Посмотрим. Я зашла на кухню под пристальный взгляд мужчины и уселась на табурет. Вряд ли он будет на меня нападать, лишь за ложь, да при свидетелях, которые находяться в других комнатах. Я вздёрнула подбородок, пусть видит, что я не боюсь и посмотрела в глаза. Мужчина сделал еле уловимый взмах рукой и нас окутала полупрозрачная серая дымка.
— Знаешь что это? — подвигая к себе стул и усаживаясь на него животом к спинке поинтересовались у меня.
— Вы — выделила я это слово заметя, что он обращается ко мне на ты. — Поставили заглушающие речь чары. Нас не слышат посторонние. — вспомнила, что видела такое во дворце.
— Верно, так что не волнуйся, что нас могут подслушать или что в тебе разочаруются те, кого ты так упорно обманываешь втираясь в доверие. — проницательный, попался, ё маё. Или читает мои мысли? — На тебе сильнейший ментальный блок, так что при всём желании я не смогу. Мне и не требуется читать твои мысли. Всё на лице написано. — ответил он на незаданный вопрос. Неужели я и вправду как открытая книга? — Мелисса Лоренц, говоришь… Я частый гость у этой семьи и могу с точностью сказать, что ты ни на кого не похожа. Кто ты?
«Кто я?» Получается эльф не знает кто я! Понимает лишь, что я не та и хочет узнать правду.
— Почему вы так уверены, что не существует тезок и однофамильцев?
Вопросом на вопрос ответила. Мужчину мой ответ не выбил из колеи. Будто ожидал такую речь и покопавшись в сумке достал жёлтый смятый листок. Заметила, что собеседник постоянно прислушивается к чему-то.
— Я ожидал что-то такое. Не хотите говорить. Ясно. Не будет откровений. Вот это. — он расправил листок и показал его мне. На нём была летняя фотография Лидии. Девушка была радостная и на голове красовался венок из одуванчиков. — Вместе с письмом, который я не собираюсь показывать, пришло две недели назад в следовательский дом. Совершенно случайно попало в мою почту. Секретарь изрядно напутал тогда с письмами, ведь их пришло много из-за… а, впрочем, тебе это знать не надо. Я собирался написать, что в царствии Аврора вас не наблюдается, но, хорошо, что не поспешил и заявление до сих пор у меня в офисе. Можно вернуть вас в заботливые руки жениха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ужас, смятение сковали меня. Ситуация вселяла животный страх. Я чувствовала себя парализованной добычей ягуара. Будто была связана невидимыми веревками и шла по длинной и узкой доске — с корабля в море под прицелом тысяч пиратских пушек. Не остановиться, не сойти с пути — опасно. Вот и исполняется пророчество гадалки.
— Людовик жаждет моей смерти для тёмного ритуала. Меня убьют! Прошу вас, не отдавайте меня ему! — взмолилась. И, надеясь, что мои слова смогут что-то изменить добавила, — Я могу быть полезна! Могу чем-то помочь вам. В пределах возможного, конечно.
***
«Девушка ничем не могла мне помочь. Никто не мог помочь. Как же всё достало! Стало жалко девушку. Она сбежала из родной страны довольно далеко. Странно, что лишь одно имя жениха вызывало в ней неимоверный страх. Она не была похожа на тех, кто просто избегает брака. Во всей ситуации скрывалось что-то резонное. Интересно, для чего герцогу проводить запрещённый ритуал?» — мужчина одёрнул себя от нежелательных мыслей: его не должно это заботить. — «Дама даже не из его страны. Чужачка. Посторонняя в царствии, которая при всём этом удивительно хорошо знает эльфийский язык. Может она всё выдумала, про желанную смерть? К примеру, для того, чтобы пойти учиться в императорскую академию Родисанской империи? Зачем ей туда, если в Йорсане тоже много замечательных школ? Может он поможет ей и окажется крайним?! Стоп! Не думать об этом! Главное — это сумма, которую готовы заплатить за возвращение девушки герцогу. А цена гораздо больше, чем обычно платят за потеряшек».
Совсем некстати, и не под ситуацию, вспомнился эпизод из детства, когда его родители ссорились и били посуду настолько громко, что было слышно во всём доме, да даже за его пределами, а он, в это время, завистливо подглядывал за соседской идиллической семьей, где мать, отец и дочь обнимали друг друга и читали книжку по ролям.
***
Внешность и первое впечатление бывают обманчивы: мужчина сейчас не походил на того, кто сможет тебя защитить. Его самого хотелось пожалеть и спрятать. Эд, как его назвал царевич, сгорбил плечи на которые, казалось, выпали все беды земного бытия. Несостоявшийся атлант, который «держит небо на каменных плечах». Видно было, что что-то горькое и мучительное тревожит его душу. Казалось, здесь находиться лишь оболочка, а сознание гуляет далеко, где-то возле океана. Слушала шум волн, разбивающихся о каменные выступы, несла груз горького и страшного. Возле водоёма, наверняка, располагается какой-то музей ракушек в который он, без малейшей нравственной потребности, зашёл. И бесцельно бродит туда сюда, интуитивно сторонясь людей идущих на него. Их лица сливаются. Мужчина ничего не понимает. Чувствует лишь усталость и шум волн в ушах. Мучительно жаль беднягу, на чью долю, выпало какое-то испытание, с которым он не смог справиться и сейчас носит в душе пустоту.
Ой! Чего это я расчувствовалась к тому, кто сейчас говорит ТАКОЕ про женщин? А именно сейчас он изрекал вот что:
— Женщина выходит замуж. Понимаешь о чём я? За мужа. Он может делать с ней всё, что хочет. Даже в подвале на какое-то время закрывать, если считает, что она порочит его честь. — видано ли это! В двадцать первом веке: под замок, в подвал, голодать! Феминисток на него нет. — Поэтому ты обяз… — он запнулся на полуслове, прислушиваясь, а после, громко ругаясь, дотронулся до кольца на пальце, тем самым создавая золотистый портал. — Пламя! Мрак! Тьма их подери! Извини. — обратился он уже ко мне. — Никуда не уходи, мы не договорили! — и прыгнул в портал который сразу после закрылся.
