– Семь тысяч.
– Вы с ума сошли! – Линда качает головой, отчего ее растрепанные светлые кудри возмущенно подрагивают.
– Синьорина, уверяю вас: эта картина стоит своих денег, – отвечает продавец, – она почти в идеальном состоянии. Смотрите, какой цвет. К тому же обратите внимание на стиль – совершенно ясно, что этот художник из школы Джорджоне.
– Даже если бы я хотела ее купить, я бы не дала больше пяти тысяч, – Линда твердо намерена стоять на своем.
– Об этом не может быть и речи, ну в крайнем случае я мог бы продать ее за шесть с половиной тысяч, – стоит на своем старьевщик. – И это была бы очень щедрая скидка!
Начинаются торги, и Линда ведет их так виртуозно, будто родилась в арабской стране, а продавец уперся с ослиным упрямством.
Через полчаса споров ей удалось-таки уговорить его снизить цену… до шести тысяч трехсот евро. Вопрос не в бюджете – деньги у нее есть. Теперь это дело принципа, кто выиграет состязание – она или этот тип с красными щеками и золотым зубом.
– Ну хорошо, раз вы так упорствуете, то на этом и закончим. Я ухожу, – наконец не выдерживает Линда. – Вы меня утомили.
Она поворачивается и исчезает на другом конце площади, собираясь вернуться позже и одержать победу – как обычно было в подобных делах. Линда использует эту паузу, чтобы обойти магазины Йезоло, и через час возвращается.
Однако в лавке нет картины, она вопросительно смотрит на продавца.
– А где же картина?
– Продана.
Старьевщик разводит руками и довольно ухмыляется, поблескивая золотым зубом.
– Как это продана? – Линда вне себя.
– Ее купил я, – раздается за ее спиной голос.
Линда оборачивается.
– Ты?!
Перед ней стоит Томмазо в джинсах, голубой футболке поло и кроссовках.
– Да, я, – Томмазо смеется. – Здорово получилось…
Лицо Линды выражает недоверие и досаду.
– Я хотела купить ее для твоей виллы!
– Я и не думал с тобой соревноваться. Просто увидел ее, и она мне понравилась.
– И сколько же ты за нее заплатил? – Линда отходит от лавочки, искоса глядя на продавца.
– Семь тысяч.
– Вот молодец! Поздравляю… Да тебя же просто надули!
– Ну и ладно. Она того стоила.
– Не так это делается, – недовольно ворчит Линда. – Если бы ты дал мне возможность, победа была бы за мной!
Она поднимает плечи и вытягивает шею – так она делает всегда перед сражением – просто бык, готовый ринуться в бой.
– Да ладно тебе, Линда… – ее агрессивный настрой его беспокоит. – Я же тебе предоставил полную свободу распоряжаться бюджетом. Какой смысл тратить время на торги? Тем более, я уверен, эта картина оправдывает свою цену.
Линда хмуро смотрит на него, словно решает про себя, признать его правоту или нет. Томмазо улыбается.
– Как насчет того, чтобы пообедать вместе?
Линда закатывает глаза, прекрасно зная, что ответит ему «да».
– Ну же, приглашаю тебя в ресторан на Вилле Чиприани, – он берет ее под ручку. – Хозяин – мой старый друг.
– Хорошо, – отвечает она, будто делая ему великое одолжение, наслаждаясь ощущением его близости и сильных рук.
Через несколько минут они уже пьют «Беллини» на великолепной террасе Виллы Чиприани. Им удалось занять лучший столик. Это удивительное место с видом на долину Йезоло – панорама, не знающая себе равных, от которой захватывает дух. Такая красота дает ощущение внутреннего спокойствия.
В тени веранды после июньской жары воздух приятно свеж. Взгляд у Линды мечтательный, на лице наслаждение.
– О чем ты думаешь? – спрашивает Томмазо.
– Думаю, как здесь было красиво при Катерине Корнаро, королеве Кипра, – она смотрит на замок эпохи Возрождения, – и когда сюда приезжала Элеонора Дузе, любовница Д’Аннунцио.
Это не единственное, что у нее в голове, но пока не время вдаваться в подробности.
– Не думаю, что это место сильно изменилось. Йезоло всегда было идеальным убежищем для тела и души, – отвечает Томмазо с видом знатока. – Форма может меняться, но душа остается неизменной.
Линда завороженно слушает его, на мгновение выражение ее лица становится наивным: полные губы эротично приоткрыты, зеленые глаза устремлены на Томмазо.
– Ты родился здесь, верно?
– Да, хотя большую часть жизни провел за границей. Мой отец был дипломатом… семейная традиция.
Сомелье, за которым по пятам следует официант с ведерком льда, приносит им бутылку «Соаве Классико». Ждет, пока официант поставит ведерко в подставку и уйдет, потом откупоривает бутылку, непринужденно и со знанием дела. Наливает немного вина в бокал Томмазо, отходит на полшага, держа бутылку наклоненной. Томмазо легонько крутит бокал, держа его за ножку, подносит к носу, потом делает маленький глоток, катает вино во рту, затем глотает.
– Отлично, – произносит он.
Сомелье наполняет до середины бокал Линды, затем – Томмазо, заворачивает бутылку в салфетку, ставит в ведерко со льдом и с полупоклоном уходит.
Оставшись вдвоем, Томмазо и Линда слегка чокаются и с улыбкой пьют вино. Они заказывают ризотто алл’азолана с ростками крапивы, а на второе – карпаччо из копченого лосося с мороженым из авокадо. Линда буквально пожирает каждое блюдо – у нее зверский аппетит. Алкоголь еще больше усиливает ее природную эмоциональность, во время разговора она смешно жестикулирует и корчит гримасы. Томмазо с интересом наблюдает за ней.
– Дела на вилле идут отлично, правда? – вдруг ни с того ни с сего спрашивает Линда.
Вместо ответа Томмазо молчит. Однако увиливать не в его стиле, поэтому он отвечает вопросом на вопрос:
– Как думаешь, когда завершатся работы?
– Примерно через месяц.
– Я надеялся, что будет быстрее…
– Это невозможно, если делать все идеально. Ты ведь любишь, когда все идеально, правда?
– А тебе подходит роль руководителя – я видел, как ты строишь рабочих, – не реагирует на ее провокацию Томмазо.
Она не хочет, чтобы он заметил ее возбуждение, и поэтому просто улыбается: в конце концов, ей приятно слышать комплимент.
– Они знают, что со мной шутки плохи.
Томмазо смотрит на нее, не отрывая глаз. Губы Линды выдают ее чувственность, первозданную женственность – он не знает, насколько она это осознает и пользуется ли своим оружием соблазнения намеренно. Ему даже захотелось их укусить.
Губы Линды выдают ее чувственность, первозданную женственность – он не знает, насколько она это осознает и пользуется ли своим оружием соблазнения намеренно.
Официант приносит два десерта: тирамису со съедобной золотой фольгой и желе из шампанского для Томмазо, и торт «Павлова» с белым шоколадом и лесными ягодами для Линды.
