– С Новым годом, – поздравила коллегу Анника и помахала рукой. Он помахал ей в ответ и продолжил читать журнал.
Вытерев стол, Анника снова села к компьютеру. В углу экрана мигал значок письма – есть новая почта. Она открыла папку "Входящие" и обнаружила три непрочитанных сообщения. Одно от двадцать третьего декабря – Турд желал ей счастливого Рождества. Другое из финансового отдела, отправленное утром, они просили прислать до десятого числа сведения о сверхурочных часах, иначе они не смогут выписать надбавки к январской зарплате. И еще одно письмо, отправленное накануне. От Рикарда Лёфлинга. Увидев имя отправителя, Анника замерла. Письмо было отправлено из офиса – видимо, он заходил сюда вчера, в воскресенье. Наверное, нужно было забрать что-нибудь, взять перед отъездом нужные бумаги. Скорее всего, это так. Он вроде бы собирался на этой неделе снова поехать в Осло. Надо думать, он решил отчитаться ей о своих планах – она ведь фактически его начальник, и хотя официально это не записано, но на практике так и есть. Анника колебалась. Всего-то надо открыть письмо и прочитать то, что в нем написано. Наконец она кликнула мышкой на значок рядом с именем Рикарда.
Анника,
хочу сообщить, что уезжаю в Осло. Вернусь в четверг. У меня там опять переговоры с "Нортрейдом" и еще встречи с двумя новыми клиентами. Отчитаюсь в пятницу.
Всего!
Рикард
Анника уставилась на экран и попыталась прокрутить текст вниз, но звуковой сигнал недвусмысленно сообщил, что это невозможно – в письме не было ничего, кроме того, что она уже прочла. Как глупо. А чего она еще ждала? Ей бы следовало почувствовать облегчение, а не разочарование. Ясно же, что Рикард для нее слишком крутой. Да и что было-то? Немного флирта на корпоративе, о чем тут вообще говорить?
Она закрыла письмо и долго сидела, глядя в окно. Потом тряхнула головой, как будто хотела отогнать прочь картины, встающие перед глазами, и избавиться от чувства, которое пыталась игнорировать все каникулы. Анника дважды кликнула на экселевский файл, и на экране возникла таблица с затейливым орнаментом из цифр. Статистика. Это направит ее мысли в более конструктивное русло.
К концу дня Анника чувствовала себя куда спокойнее, почти радостно. Как будто ходишь-ходишь в неизвестности, подозревая у себя серьезное заболевание, и вдруг оказывается, что ничего опасного нет. Опухоль доброкачественная, и жизнь продолжается.
По дороге домой Анника остановилась около цветочного магазина и хотела купить большой букет роз, но передумала, когда услышала цену Пожалуй, Том порадуется и трем цветкам, подумала она, беря из рук продавца обернутый бумагой букет.
– Это мне? – удивился Том, развернув цветы. – С чего вдруг?
– Потому что… – Анника не знала, что ответить. Казалось довольно неуместным рассказать об аналогии с заболеванием, оказавшимся неопасным. – Потому что мне захотелось подарить их тебе. Потому что ты мой муж.
Говоря это, она почувствовала, как внутри все сжимается, а на глаза наворачиваются слезы, как будто эти слова произносил кто-то другой.
– Спасибо. Потрясающие розы. Уж сюрприз так сюрприз!
Том достал белую вазу, которую им подарили на свадьбу Конрад и Лолло, приятели, которых они с тех пор ни разу не видели.
– Кстати, звонила Милла. Мы забыли у них варежки Микаэля. Она спрашивала, можно ли ей заехать к нам завтра вечером. У нее все равно какие-то дела в центре.
– Отлично.
Напряжение спало. Анника переключилась на варежки, которые не смогла найти утром.
– Ты ведь помнишь, что завтра я еду в Норчёпинг на конференцию?
Анника бросила на мужа удивленный взгляд:
– Да, точно, а я и забыла. Ты же останешься там ночевать?
Том поставил вазу с цветами на обеденный стол на кухне, где уже был накрыт ужин. Розы смотрелись там странно – как будто павлин неожиданно затесался среди сереньких воробьев.
– Андреа! Микаэль! Идите есть, ужин готов! – прокричал Том и выставил на стол блюдо с жареной кровяной колбасой.
Анника с отвращением посмотрела на черные ломтики. Она никогда не любила кровяную колбасу – ни в детстве, когда в школьной столовой ее всякий раз подавали с капустным салатом, ни сейчас. Но Тому она нравилась, и он упорно готовил ее, называя "полезным деликатесом". Дети тоже были довольны, так что Анника смирилась, она же уже взрослая, надо принимать вещи как есть.
После еще нескольких призывов дети наконец прибежали на кухню. И тут же принялись что-то рассказывать, перебивая друг друга. Микаэль капнул брусничным вареньем себе на новый джемпер, подаренный ему на Рождество. Андреа назвала его растяпой, Том сделал ей замечание и налил молоко. Тяжелый сладковатый запах колбасы висел в воздухе, и Аннику начало подташнивать. Она посмотрела на розы, на идеально раскрывшиеся темно-красные лепестки. Когда подошла ее очередь положить себе колбасы, она отказалась.
– Я лучше съем бутерброд, – сказала она и отодвинула блюдо, на которое не могла даже смотреть.
Андрея возмутилась:
– Надо есть нормальную еду. Вы нам всегда так говорите!
– Я плохо себя чувствую, – попыталась оправдаться Анника.
И это было практически правдой. Ей действительно стало бы плохо, если бы она притронулась к этим противным черным кускам. Никакое варенье в мире не могло сегодня скрасить ей ненавистное блюдо. Том с удивлением смотрел на нее, но она не стала встречаться с ним взглядом. Она продолжала разглядывать цветы. Такие красивые!
Наконец она повернулась и взглянула на сидящего напротив мужчину, склонившегося над тарелкой сына. Прислушалась к своим чувствам, надеясь ощутить былое замирание под ложечкой. Знакомое до мелочей лицо, темные волосы… А у нее – никаких эмоций. Ничего.
Дети наконец уснули. Уложить их спать в отсутствие Тома всегда сложнее. Анника не привыкла управляться со всеми делами одна – ей крайне редко приходилось по вечерам оставаться в одиночестве. По телевизору как раз начиналась "Скорая помощь", и на столе перед ним уже стояла чашка со свежезаваренным чаем. На какое-то мгновение Аннике захотелось махнуть рукой на сериал. Можно ведь сесть и просто почитать. Но притягательность этого непритязательного развлечения была слишком велика. Анника наслаждалась моментом и вздрогнула от неожиданности, когда раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть в такой час? Анника тихонько подошла к двери и посмотрела в глазок. Наверняка очередной торговец, наверное, лучше вообще не открывать. Но это оказалась Милла. Анника впустила ее.
– Привет! Совсем забыла, что ты обещала зайти. Проходи.
Из комнаты доносился спор врачей. Кажется, речь шла о вводе трубки в трахею.
