Упорства ей не занимать. Если не проходит план А, у Мелани наготове план Б. Только надо обсудить его со своим дружком и получить от него «добро». Дружок знает, как ей помочь. Лишь бы он поскорее откликнулся на ее зов.
У Саманты от волнения потели ладони и сердце колотилось в груди, когда она занимала привычное место в кабине у микрофона. Напрасно она убеждала себя, что для страха нет оснований.
Почти неделю «Джон» не давал о себе знать. Или он сдался, или ему наскучили его собственные мрачные шуточки? Может, он покинул этот город?
А может, выжидает чего-то? Нужного момента, чтобы удар точно попал в цель? А какова его цель?
«Остановись, Саманта! Набери в легкие воздуха, вздохни-выдохни и успокойся. Благодари бога, что он молчит», – приказала она себе.
И все же не только Саманта, но и остальные ее коллеги пребывали в напряжении и будто бы чего-то ждали. Гатор и Роб отпускали шуточки по поводу ее «дружка-невидимки». Элеонор ворчала и ныла. Мелани восторженно откликнулась на то, что поломалась, как ей казалось, устоявшаяся рутина и грядут какие-то изменения. У нее даже глазки стали гореть ярче, чем обычно.
Ну а Джордж Ханна занимался подсчетом рейтинга и отмечал каждую десятую долю процента, на которую тот повысился. А теперь рейтинг начал чуть-чуть снижаться. Без звонков «Джона» он постепенно вернулся к прежней цифре. Саманта была довольна, что нездоровый интерес к ее передаче спал, а Элеонор и Джордж, словно утешая ее, в один голос твердили, что «Джон» еще обязательно объявится. Правда, Элеонор, кривя душой, изображала из себя этакую добрую тетушку и все валила на хозяина радиостанции, а сама вроде бы сочувствовала своей подчиненной.
– Давай будем надеяться, что «Джон» не позвонит, – бесстыдно лгала она, явно рассчитывая на обратное.
В глубине души Саманта очень надеялась, что «Джон» снова захочет завести с ней разговор. Ей нужно было снять покров с тайны, проникнуть в черную дыру, которая была в его сознании. Почему он затеял эту игру? Почему именно с нею? Кто он? Как психиатру, он был ей интересен. Как женщине, одиноко живущей на окраине города, – представлял угрозу. Но и в страхе есть особый соблазн.
Закрывшись в кабинке, Саманта проделала обычную процедуру – надела наушники, поудобнее устроилась на стуле, отрегулировала контроль на пульте, проверила микрофон и бросила взгляд на соседнюю кабину.
Там Мелани, поколдовав над кнопками, подняла вверх большой палец, показывая Саманте, что готова принимать звонки. Тим был рядом с нею. Он наклонился к Мелани и что-то сказал ей, от чего та рассмеялась, потом вскрыл баночку диетической кока-колы. Саманта не могла слышать их разговор, и это неприятно на нее подействовало. Не отпустил ли Тим шуточку по ее поводу? Или она теперь уже во всем ищет подвох?
Последние несколько вечеров Саманта в передачах избегала таких тем, как грех, наказание и раскаяние, и вернулась в дискуссиях к проблемам взаимоотношений в семье и вообще между людьми, для чего по замыслу с самого начала и предназначалась ее программа. Теперь она вышла на тот нормальный уровень, что существовал прежде, до звонков пресловутого «Джона».
И все же какое-то грозовое облако сгущалось вокруг Саманты, как только она занимала привычное место у микрофона в своей кабинке.
Мелани подала ей еще один безмолвный сигнал, и тут же звуки музыки и голос Джона Леннона заполнили кабину. Аккорды «Вечера трудного дня» мягко затихли, и настал черед Саманты выходить в эфир.
– Добрый вечер, жители и гости Нового Орлеана. С вами опять, как всегда в этот час, я, доктор Сэмми, в программе «Полуночные исповеди». Я готова выслушать все, что вы скажете, если вы, в свою очередь, готовы поделиться со мной своими мыслями. Подумайте, не торопитесь. У нас в запасе немало времени, а пока я кое-что расскажу о себе, и это, может быть, подскажет вам, на какую тему нам сегодня стоит завести беседу.
Саманта поменяла позу и положение микрофона на гибком стержне, и ей показалось, что слушатели почувствовали, как она ищет правильную интонацию, как, подобно им, готовится к доверительному разговору.
– Пару дней назад я говорила по телефону со своим отцом. Он был далеко от меня. Он живет на Западном побережье, в Калифорнии. Мы с ним давно не виделись, только общаемся по телефону. Но и это общение, пусть через кабели или радиоволны, все равно вызывает во мне ощущение родственной связи, и каждый раз, когда я слышу его далекий, иногда искаженный помехами голос, мне сразу хочется быть с ним рядом, помочь в чем-то, а ему, наверное, приласкать меня, хотя мне уже за тридцать и...
Все индикаторы телефонных линий засветились почти одновременно. Вступление «доктора Сэмми» захватило слушателей.
Уже первая позвонившая женщина, чья мать с трудом восстанавливалась после инсульта, взахлеб начала рассказывать, как ей пришлось разрываться между собственной работой, детьми, мужем и долгом по отношению к той, что произвела ее на свет. Следующим был озлобленный подросток, который отрицал все родственные связи, считал, что «предки» никогда его не поймут, а когда он вырвется из дому, то даже звонить им не будет.
Дискуссия шла своим чередом, и Саманта, изредка вставляя свое мнение и направляя разговор в нужное русло, постепенно расслаблялась. Она позволила себе глотнуть крепкого кофе и почувствовала, что недавний мандраж оставил ее. На третьей линии засветился сигнал. Мелани пропустила в эфир звонок девушки, назвавшейся Анни. Саманта нажала кнопку:
– Привет, я доктор Сэмми. Представьтесь, пожалуйста, нам всем.
– Я – Анни. – Это был почти шепот, но все-таки голос показался Саманте знакомым. Возможно, Анни раньше уже звонила на радиопередачу.
– Чем тебе помочь, Анни? Или ты хочешь что-то рассказать нам?
– А вы разве меня не помните? – спросила девушка. У Саманты пробежал озноб по телу.
– Простите... если бы вы могли мне напомнить...
– Я прежде тоже вам звонила.
– Когда? – Саманте почему-то показалось, что вместе с нею вся радиоаудитория затаила дыхание.
– Давно. А в этот четверг мой день рождения. Мне бы исполнилось двадцать пять лет.
– Вот как! – произнесла Саманта нейтрально, но кровь у нее похолодела.
– Помните, я звонила вам девять лет назад, также на радиостанцию. И вы меня не стали слушать... Поскорее постарались отделаться от меня.
– О боже!.. – вырвалось у Саманты, и это восклицание разнеслось по радиоволнам. Прошлое ожило, как в кошмарном сне.
Анни Сигер? Этого не может быть. Черный занавес, которым Саманта закрыла в памяти события девятилетней давности, вдруг стал приподниматься.
– Вы должны мне помочь! Вы – врач, вы обязаны... Только на вас я надеюсь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
