– Кажется, мы справились, – сказал Тай просто, без какого-либо торжества, когда яхта снялась с места, поймав в паруса ветер.
Он немного сдвинул темные очки, только лишь чтобы отереть пот со лба, застилавший взгляд, но Саманта успела заметить, какие у него выразительные, излучающие доброту карие глаза.
– Спасибо, – коротко поблагодарил Тай и снова скрыл глаза за очками.
– Всегда к вашим услугам, – улыбнулась Саманта. Его белоснежные зубы сверкнули в добродушной ответной улыбке.
– Надеюсь, помощь не будет нужна мне постоянно. Но я буду рад обратиться к вам при случае. Угадайте, какой самый счастливый день был в жизни прежнего владельца этой яхты?
– Когда он продал ее вам, – предположила Саманта.
– Блистательный разум. Соответствует вашей внешности.
– Не расточайте мне комплиментов, а то ваш рейтинг сразу упадет, – предупредила Саманта. – Лучше молча покажите ваше искусство кораблевождения и причальте к берегу. Ваш рислинг вполне охладился, и мы можем проверить, каков он на вкус.
– У меня еще есть запас вина здесь на лодке, и оно не успело согреться. Есть также чем открыть бутылки и есть из чего пить. Зачем возвращаться на берег?
– Простите, но это уже насилие над личностью. Можно счесть это пиратским похищением.
– Еще раз подумайте, прежде чем настаивать на возвращении, – посоветовал Тай. – Я могу, конечно, повернуть лодку назад и кое-как причалить. И мы расстанемся друзьями...
Ветерок, надувая парус, медленно отдалял лодку от берега. Если сейчас нырнуть с палубы в воду, то можно без труда даже в одежде проплыть пятьдесят ярдов до причала.
А нужно ли сбегать? И от чего? Мир и покой царили на озере. Если бы все насильники и маньяки были такими симпатичными, мирными, цивилизованными мужчинами, каким бы странным, но приятным местом оказался бы наш мир. Тем более что он наконец снял со своих глаз эти надоевшие уже очки. Саманта мгновенно растаяла под пристальным мужским взглядом. Зачем он прятал такие красивые глаза под черными стеклами? А его зубы, сверкнувшие в мимолетной улыбке... они были безупречны.
Беззаботные рыбки, вероятно играя в салочки, плеснулись на водной глади. Почему бы не последовать их примеру и не отдаться простой игре, где неважно, кто станет победителем?
– Соседка отзывалась о вас с восторгом, – призналась Саманта. – Только затруднялась описать вашу внешность – то ли Харрисон Форд, то ли Том Круз... Еще ей вспоминался Кларк Гейбл.
– О боже! Она смотрит слишком много фильмов. Вас она тоже кое с кем сравнивала.
– С кем же? Надеюсь, тоже с кем-нибудь из кинозвезд? Она добрая женщина и, кажется, относится ко мне со всей душой.
– Она жалеет, что вы одиноки...
– И советует кое-кому воспользоваться моим одиночеством? – Всплеск эмоций Саманта постаралась замаскировать иронией.
– Я и последовал ее совету.
Сказал он это серьезно или тоже иронизировал?
Наступило время задавать вопросы, но этого ей делать не хотелось. Тепло, исходившее от нагретой солнцем палубы, обволакивало Саманту, а бесшумное движение лодки под парусом почему-то освобождало ее от всех тревожных мыслей.
Глава 10
– Что ты подразумевал, сказав: «Это все по твоей вине?» – спросил Монтойя, допив свой кофе и ловко запустив смятый бумажный стаканчик, минуя голову Рика, в мусорную корзину.
– Не знаю... пока. Они такие разные. – Рик поморщился, когда мимо него пролетел тугой шарик. – Эти ночные бабочки... Их ничто не связывает...
– С тем типом, который капает на мозги доктору Сэмми? – подхватил его мысль Монтойя. – Ты так считаешь? Не стоило бы надавить на эту ученую дамочку посильнее?
– Я не могу давить ни на нее, ни на кого-либо еще, и ты это знаешь. Я подвешен на тоненьком волоске, и большая удача, что мне поручают хоть какую-то работу.
– Это несправедливо. С твоим опытом...
– С опытом, приобретенным в Лос-Анджелесе, о котором полиция по всей стране отлично осведомлена.
– Один дурацкий эпизод не может заляпать дерьмом весь твой послужной список!
Конечно, Монтойя был прав. Двадцать лет службы в Лос-Анджелесе, самом горячем в смысле преступности городе США, кое-что значили. Но однажды Рик среагировал слишком поспешно на пистолет, направленный, как ему показалось, на его напарника двенадцатилетним мальчишкой в нашпигованном преступными элементами квартале.
Мальчишку Рик убил одним выстрелом, а пистолет оказался всего лишь детской игрушкой. Родители вправе были подать иск, что они и сделали. Бентсу определили испытательный срок, который он не выдержал, слишком увлекшись спиртным.
Ему грозило увольнение из полиции без пенсии, если бы не сердобольный шеф из Нового Орлеана, который предложил взять его к себе временно под свою личную ответственность. Причем под ее строжайшим личным надзором. Таковы были условия.
– Не хорони себя слишком рано, – посоветовал Монтойя. – И не просиживай штаны зря в кабинете, а используй свободное время, положенное тебе, как и нам всем, на полную катушку. Тем более что Кристи свалилась с твоей шеи и теперь вволю веселится в общежитии колледжа.
Опять же Монтойя был прав. Кристи нашла себе более приятный дом, чем он мог предоставить ей. А лишь она одна осталась напоминанием, что у него когда-то была семья.
Его жена Дженнифер уже умерла. Она развелась с Бентсом, как все толковали, из-за его чрезмерной занятости на работе и ушла к другому мужчине. Ее нелепая гибель в автокатастрофе вместе с этим мужчиной вернула Бентсу дочь, а также возложила на его плечи тяжкое бремя растить и воспитывать современную девчонку. На рабочем столе Бентса всегда были две фотографии в разных рамках, где единственное его сокровище улыбалось ему – Кристин в пятилетнем возрасте, заснятая в детском саду у песочницы, и восемнадцатилетняя девушка у входа в колледж в Батон-Руж. Мысли о дочери отвлекли Бентса от торопливой, как всегда, речи Монтойи. Пожалуй, он пропустил целый период и услышал только окончательный вывод.
– Значит, не исключается вероятность того, что парню заплатили, чтобы попугать «мозгоправа» ради рекламы?
– Такое возможно, – пожал плечами Рик. – Ну а если за парнем стоит кое-что пострашнее?
– Что именно?
– Что он на чем-то сильно свихнулся.
Бентс рассматривал снимки банкнот с выколотыми у Бенджамина Франклина глазами, и в который раз ему становилось не по себе. Не хотелось думать, что убийца двух проституток имел наглость выползти из тени, чтобы вслух заявить о себе по радио.
– Анализы семени во влагалище обеих женщин сходны. То же и с мужскими лобковыми волосками. Его уже можно причислить к серийным убийцам, если посчитать пару трупов за серию. Он не боится оставлять отпечатки пальцев, не пользуется презервативом – значит, не имеет судимостей, не служил в вооруженных силах, о нем нет ничего в архивах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
