нижний палеолит, но до режущих орудий из таких мест, как Ла-Мадлен, отнесенных к верхнему палеолиту. В то же время французский археолог Габриэль де Мортилье в работе над классификацией артефактов использовал Ле Мустье как «типовой памятник» и впервые дал название неандертальской культуре среднего палеолита — мустьерская[75].
Однако первые найденные останки неандертальцев, по всей видимости, были обнаружены без сопутствующих артефактов (каменные орудия в гроте Фельдхофер остались без внимания и были найдены в отвалах из карьера лишь в 1990-е гг.). Около 30 лет изготовители мустьерских артефактов оставались неизвестными, и, помимо того, никто не знал, была ли у неандертальцев вообще материальная культура. Впервые связь между скелетами и изделиями среднего палеолита была выявлена в Спи, но лишь спустя долгое время археологи поняли, что неандертальцы весьма искусно обращались с камнем.
Неудивительно, что в XXI в. специалисты по каменным орудиям бесконечно далеки от тех прежних типологов. Ничто не ускользает от их внимания, даже мельчайшие отщепы и чешуйки, так что на изучение коллекций уходят сотни часов работы. А если на десятитысячном артефакте бумажная работа стала утомлять, нужно лишь вспомнить о том, что даже просто подержать такие предметы в руках — уже привилегия. Раскопки и фиксация находок все сильнее подвергаются автоматизации и переводу «в цифру», но концентрация и внимательность все еще критично важны для анализа. Каждый объект запечатлевается в памяти, когда мы мысленно реконструируем процесс его изготовления по технологическим следам на поверхности.
Вот где необходимо изучение механики расщепления. По объекту обработки, например гальке, наносится удар чем-то более твердым. Такой объект называется нуклеусом. Отколотые части — отщепы; практический результат зависит от мастерства, геологии конкретного камня и законов физики. Сила и место удара определяют, каким получится отщеп. Кинетическая энергия действует по конусу с вершиной в точке удара, а край конуса формирует одну из сторон отщепа. При этом как на поверхности нуклеуса («негативе»), так и на соответствующей внутренней поверхности отщепа, как правило, остаются заметные неровности. По этим и другим отличительным признакам на нуклеусах и отщепах исследователи могут реконструировать метод расщепления и отчасти его последовательность, иногда имея в распоряжении всего лишь один артефакт.
Неандертальцы вовсе не были пещерными громилами, колотящими по булыжникам. Камни реагируют на удары в зависимости от своей структуры; чем однороднее и мельче их частицы, тем более предсказуемым будет расщепление, а края отщепов — острее[76]. Неандертальцы оценивали эти характеристики визуально, на ощупь и даже по звуку: высококачественный камень, такой как кремень, при ударе издает характерный звон. Используя различные методы и приемы скалывания, они могли контролировать размер и форму изделия, полученного из любого нуклеуса, даже если это был малопригодный для того кварцит.
Будучи скорее умельцами, чем неумехами, они ценили хорошие рабочие инструменты. Решающее значение имел выбор отбойников — предметов, которыми ударяли по нуклеусу. Небольшие камни обладают необходимой массой для сильного удара, скалывающего крупные отщепы, однако для более деликатной работы лучше подходит галька помельче. А использование «мягких» отбойников вместо твердых вызывает особый эффект. Упругие органические материалы, такие как панты и кости, и даже менее плотные породы, например известняк, распределяют кинетическую энергию и дают более тонкие и длинные отщепы. Это очень важно для придания изделию нужной формы и при ретуши. Орудия — кремневые артефакты, которые использовались как инструменты, — часто подвергались ретуши не только для получения необходимой мастеру остроты края, но и для повторной заточки: отщепы очень быстро тупеют даже при нарезке мяса.
Рис. 4. Механика расщепления и термины, относящиеся к кремневым артефактам
Неандертальцы терпеливо овладевали основами расщепления кремня, но где их место в общей эволюции каменной индустрии? 3,5 млн лет назад австралопитеки, создавшие древнейшие известные артефакты — грубые отщепы, отколотые от глыб, — наблюдали бы за неандертальцем, работающим над камнем, с таким же восхищением, как за ранним Homo sapiens. Потребовалось около 2,5 млн лет, чтобы гоминины выработали основанные на геометрии подходы и начали по-настоящему контролировать процесс раскалывания. Появились первые «центростремительные» нуклеусы, отщепы от которых аккуратно один за одним откалывались по всему периметру, а ребра расходились от центра, как спицы колеса.
1,8 млн лет назад способность мысленно представлять объем воплотилась в самых узнаваемых из всех артефактов палеолита — бифасах. Изготовление этих двухсторонних инструментов (также известных как ручные рубила) стало возможным благодаря растущему использованию более мягких отбойников, позволяющих формировать их поверхности путем скалывания небольших чешуек.
Укрощение камня
Неандертальцы знали эти, на тот момент уже древние, способы обработки камня и тоже изготавливали бифасы, но сделали следующий шаг в обращении с большим количеством сырья. Возникали разнообразные системы гораздо более стандартизированного и точного расщепления кремневых нуклеусов, и именно с этого по-настоящему начинается средний палеолит. Впервые подобная техника появляется в Африке примерно 500 000 лет назад, вероятно, в популяциях предков Homo sapiens, однако в Европе она распространилась взрывными темпами в период между 400 000 и 350 000 лет назад, одновременно с окончательным формированием неандертальского вида. Cредний палеолит отличался дальнейшим развитием концепции разделения камня на составляющие части, причем нуклеусы предварительно раскалывались на две половины. Обработка ударной площадки на основании нуклеуса и подготовка боковых сторон позволяли управлять отделением отщепов от поверхности, контролируя их форму и размер.
Впервые эту флагманскую неандертальскую технологию в начале XX в. выявил Виктор Коммон, активный и успешный археолог-любитель, обративший внимание на попадавшиеся в карьерах особо крупные отщепы и нуклеусы. Она получила название «леваллуазская» в честь Леваллуа, его «охотничьих угодий». Этот пригород Парижа, испещренный промышленными предприятиями[77], стремительно развивался и сегодня является самым густонаселенным районом Европы. Ко времени Пейрони и Борда присутствие леваллуазской техники было отмечено как в мустьерской, так и в других неандертальских культурах. Иногда обработанные кремни были весьма крупными, и вначале большинство исследователей доисторической эпохи обращали внимание на такую особенность Леваллуа: после скалывания каждого «основного» отщепа верхнюю площадку и боковые стороны нуклеуса нужно было снова подготавливать к расщеплению.
По этой причине Леваллуа некоторое время считали несколько неэкономной техникой, но десятилетия кропотливых исследований показали, что она гораздо сложнее и гибче. По-разному снимая небольшие чешуйки при подготовке верхней площадки нуклеуса, неандертальцы задавали направление для кинетической энергии при последующем отделении слоев. От этого зависело, изготовят ли они крупные отщепы, вытянутые резцы или даже треугольные острия. Иногда они получали несколько изделий, прежде чем нужно было восстанавливать поверхности, а также могли изменять алгоритм работы с одним и тем же нуклеусом.
Наше понимание индустрии Леваллуа и других неандертальских техник изменилось, когда археологи начали заново
