— Спокойно! — нервно хихикнула Сурикова. — Просто задали вашей девочке-припевочке парочку неудобных вопросиков! Только и всего!
— А кто вы такие, чтобы задавать их ей, курицы? Совсем страх потеряли?
— Ой, можно подумать…
— Нет, не можно! — повысила голос Эля. — Вы, видно, забыли, что, проживая здесь, обязаны подчиняться определенном требованиям! И эти требования гласят — никаких несанкционированных митингов без одобрения руководства! Так что живо взяли в ручки весь мусор, что валяется у меня под ногами, и в темпе вальса разбежались по своим норкам, пока об этом инциденте не стало известно коменде, декану и даже ректору! Все ясно?
От веселости среди присутствующих не осталось и следа.
Спохватившись, ребята один за другим принялись разбирать свои вещи.
Шершнева же приблизилась вплотную к Юле.
— Мы пострадали из-за тебя! — выплюнула она обиженно. — Мы окажемся на улице, понимаешь? Куда нам идти? Ты должна это исправить!
— Не должна! — устало выдохнула Попова. — Особенно после сегодняшнего. Но… я поговорю с ним. По крайней мере попытаюсь. Не потому, что слухов испугалась или твоим представлением впечатлилась. Нет. Просто жаль тебя. По-человечески. Но если ты еще хоть раз…
— Не повторится! Клянусь, не повторится!
— Время покажет! — холодно обронила Юля, возвращаясь в комнату.
* * *
В институте Попова появилась за десять минут до начала лекции.
Она страшно боялась опоздать и все же рискнула забежать в местную кондитерскую лавку, где выбрала небольшой, но очень вкусный торт.
Возможно, это было крайне глупым и даже абсурдным решением.
Тем не менее Юля твердо вознамерилась отблагодарить Каримова за свое вчерашнее спасение. Хотя бы так… чисто символически. А заодно, если подвернется возможность, поговорить с ним о Шершневой и ее подругах.
«Да уж! Не верю, что собираюсь сделать это!»
— Эй, шустрая! — рявкнул кто-то голосом, от которого нервная дрожь промчалась вдоль позвоночника. — Смотри хоть, куда прешь!
Вскинув голову, девушка обнаружила, что едва не налетела на Вячеслава Красницкого — отбитого на всю голову парня Ирины Синицыной. Молодой человек являлся единственным сыном мэра города, а также приходился каким-то родственником ректору их ВУЗа. Перед ней сейчас стоял высокий, дерзкий, безумно опасный и избалованный мажор, которого справедливо побаивались почти все студенты — слишком мощным для своего возраста телосложением он обладал. А уж о его диком темпераменте и тяжелом характере вообще легенды слагали. Словом, дорогу ему переходить явно не следовало. Нервно сглотнув, Юля отступила в сторону и промямлила:
— Извини!
Надменно фыркнув, парень уверенно прошагал мимо.
А она лишь облегченно вздохнула, возведя очи к небу.
«Бедная Иринка! Как же она его терпит?»
Однако в следующий миг девушка напряглась в разы сильнее.
Ибо у стойки с расписанием мелькнул до боли знакомый силуэт.
И сердце тотчас же пустилось в галоп, а колени предательски задрожали.
«Серп! Ой, мамочки!»
От волнения ее затошнило. Но набрав воздуха в грудь и призвав на помощь все свое мужество, она решительно направилась прямо к Каримову.
— Доброе утро, Марат Евгеньевич! — отрапортовала, улыбаясь точно пришибленная. Мужчина скользнул по ней холодным безразличным взглядом (от которого ей резко поплохело) и бросил коротко:
— Доброе!
Юля протянула ему десерт, упакованный в картонную коробку.
— А… а это вам!
Серп даже взглядом не удостоил ее скромный презент.
Продолжил с небывалым интересом изучать расписание на стойке, сверяя его со своим планшетом. Попова же, оцепенев от странных предчувствий, так и застыла с протянутой рукой.
— Марат Евгеньевич, что-то не так? Что-то случилось?
— Ступай на пару! — прозвучало почти угрожающе.
Недоуменно нахмурившись, она вновь растянула губы в грустной улыбке:
— Это не взятка! — пояснила зачем-то. — Просто торт! Хотела отблагодарить вас…
— Занят я, Попова! — жестко. — Занят!
Едва он успел закончить фразу, к ним приблизилась студентка четвертого курса Вероника Селезнева. Эффектная. Красивая. Сексуальная.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ее юбка едва прикрывала ягодицы. Ее грудь практически вываливалась из глубокого декольте. Увлажнив губы, девушка заискивающе промурлыкала:
— Марат Евгеньевич, я внесла правки в статью! Проверите?
— Разумеется, Селезнева. Даже интересно, чем ты удивишь меня на сей раз!
Она протянула ему какие-то бумаги и поинтересовалась:
— Когда мне зайти к вам? Когда у вас будет свободное время?
Наконец Каримов отвлекся от своего занятия.
— Прямо сейчас.
— Но вы же заняты! — горько усмехнулась Юля, буравя его взглядом.
— Да, занят! — прилетело в ответ. — Но не для всех!
Его рокочущий голос показался ей громовыми раскатами.
Он говорил тихо, а у нее закладывало уши, как от громкого рева.
Сердце сжималось в груди до предела. Во рту стало горько от подступившей желчи. С потерянным выражением лица Попова смотрела вслед этой удаляющейся парочке, и не понимала уже ровным счетом ничего.
Но за ребрами так больно ныло, что хотелось реветь.
Чувства, отдаленно напоминающие ревность, буквально душили ее.
Сводили с ума. Резали без ножа. И выворачивали наизнанку.
«Ну и ладно! Мне-то что? Мне так даже… лучше!»
Однако, чем дольше Попова таращилась на торт в своей руке, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, тем более жалкой себя ощущала.
«Вот чем они там занимаются? О, я догадываюсь! Наверняка Вероника уже сидит на его столе и пылко отвечает на грубые безудержные поцелуи!»
В какой-то момент, не выдержав напряжения, она со всей дури сжала кулаки, впиваясь ногтями в собственную плоть. А после, не чувствуя земли под ногами, помчалась прямо к нему в кабинет. С трудом понимая, что творит, Юля ворвалась внутрь без стука. Влетела в помещение так быстро и стремительно, будто за ней черти гнались. К ее удивлению, все было… в рамках приличия. Селезнева сидела на противоположной стороне его стола, а сам Каримов, вальяжно развалившись в своем кресле, изучал ее статью.
Но заметив незваную гостью, мужчина угрожающе прищурился.
В глубине бездонных темных глаз сверкнула сталь.
— Попова? — прогромыхал он разъяренно. — Ты что себе позволяешь?
— Пытаюсь быть благодарной! — вернула его же тоном.
У мужчины от немого изумления брови на лоб поползли.
Юля же тем временем поставила торт в центре его стола.
Тяжело дыша, она пояснила:
— Это не вам! Это для Артема! Взамен его… его бургеру!
— Артем ни в чем не нуждается!
— О, это не так! — огрызнулась девушка, пытаясь не разреветься. — Бедный мальчик очень сильно нуждается… в нормальном дядюшке!
— Попова! Следи за…
Она не стала дожидаться окончания его гневной тирады.
Просто вышла в коридор и плотно закрыла за собой дверь.
Глава 14
— Дура косорукая!
— Какой ужас! Мое платье!
— Что ты наделала?
— Ты хоть представляешь, сколько оно стоит?
— И как таких неуклюжих дур вообще на работу берут?
— Да оно стоит дороже, чем вся твоя никчемная жизнь!
Стиснув кулаки так сильно, что онемели пальцы, Юля смиренно молчала, гипнотизируя потерянным взглядом пол под своими ногами. Она целый вечер обслуживала столик этих «светских львиц» и надеялась хотя бы на чаевые. Но перед тем, как оплатить счет, их дружная троица заказала еще бутылку хорошего дорогого вина. И когда Попова, сдержанно улыбаясь, наполняла напитком бокал одной из клиенток, ее подруга будто бы случайно потянулась за своей сумкой, одновременно толкнув Юлю.
Та не успела среагировать должным образом — бутылка выскользнула из рук и приземлилась прямо на стол, заливая некоторые почти доеденные блюда темно-бордовой жидкостью. А вино из бокала крупными брызгами осело на светлом наряде ближайшей к ней девушки. После случившегося все трое накинулись на Попову с оскорблениями и обвинениями, вереща чуть ли не на весь «Запретный плод». Чувствуя себя обиженной и уязвленной, она тихо обронила:
