Удивительная девушка. Готова куда угодно сбежать, лишь бы быть подальше от меня. Неужели все еще боится? Интересно, а как она относилась к прежней Белле?
Я посмотрела на служанок и задумалась. Может, попробовать вывести их на разговор? Когда еще выдастся такой подходящий момент?
— Роза, а ты давно служишь в доме?
Я постаралась говорить тихо и благожелательно, опасаясь спугнуть суеверную служанку.
— Так почитай уже двадцать лет.
— Значит, ты помнишь то время, когда тетя привезла меня из Эрголя?
— А то, миледи! Как сейчас вижу: к дому подъезжает карета, из нее выходит леди Летиция, а следом за ней — няня Бэнси с вами на руках. Вы уже тогда настоящей красавицей были: светленькая, глазки яркие, как драгоценные камни, щечки нежные, розовенькие. Правда, улыбаться совсем не умели. Уж как слуги вас развеселить пытались, чего только не придумывали, а вы только смотрели на всех, и молчали. И взгляд у вас такой был… Взрослый совсем.
Роза воодушевилась, ее дряблые щеки покраснели.
— Долго вы, миледи, не разговаривали. Годика два почти. Леди Летиция все испробовала: и докторов звала, и знахарей, и магов, да только все напрасно. Ни словечка из вас вытащить не удавалось. А как шесть лет вам исполнилось, тут и заговорили.
— Помните, что я сказала?
Я стиснула руки. История Беллы находила в сердце странный отклик, и мне хотелось узнать о прошлом своей предшественницы как можно больше.
— Да мы все помним, правда, Вилма?
Роза обернулась ко второй служанке, и та молча кивнула. Она вообще была немногословной.
— Вы огромную собаку заметили, что рядом с оградой крутилась, пальчиком на нее показали и крикнули: — «Волк!» А потом развернулись и побежали в дом, даже куклу свою забыли. Мы с Вилмой как раз гербы на воротах протирали, так что своими глазами все видели.
— Выходит, я испугалась собаки?
— Да, миледи. Очень сильно.
— И с испугу заговорила, — задумчиво пробормотала я.
В голове забрезжила неясная мысль. Беллу забрали из дома родителей сразу после их гибели. Сколько ей было? Судя по рассказу Розы, примерно четыре года. К этому времени дети уже вовсю болтают. Умела ли девочка разговаривать? И если да, то почему так долго молчала? Может, она увидела что-то, что ее напугало? И это как-то связано с волками?
— А что леди Летиция? Как она ко мне относилась?
Я посмотрела на Розу и успела заметить, как та стрельнула глазами на Вилму, и затеребила край фартука.
— Любила?
Я не собиралась отступать.
— Да как вам сказать, миледи.
Служанка замялась и снова посмотрела на Вилму.
— Леди Летиция очень строгая была, болтовню и сюсюканье не приветствовала. Но вы в полном достатке жили, и учителей она вам оплачивала, и рояль из Амвьена выписала, чтобы вы музыке учились.
Понятно. Судя по всему, тетя Беллы не любила проявлять эмоции. Мне вспомнился портрет леди Бернстоф, висящий в угловой комнате. Пожилая дама в кружевном чепце смотрела с огромного холста пристально и строго, во взгляде ее зеленых глаз легко читались твердый характер и властность, а бледные губы были сжаты так плотно, что напоминали тонкую нить.
— Правда, нарядами не баловала, так вы и не выезжали никуда, да и гостей, окромя лорда Давенпорта, в особняке не бывало, — продолжила Роза. — Разве что лорд Хольм в последнее время иногда заходил, дела у него какие-то с хозяйкой завелись. Вот раньше, еще когда родители ваши живы были, они частенько к леди Летиции заглядывали. Да и старый лорд изредка наведывался. А потом все эти несчастья произошли, — Роза грустно вздохнула. — Помню, папенька ваш перед самым пожаром приезжал, долго о чем-то с хозяйкой беседовал, расстроенный такой, даже на обед не остался. А ведь всегда стряпню нашей Ливы хвалил, — служанка замолчала, посмотрела на меня искоса, и спросила: — А вы что же, миледи, совсем ничего из прошлого не помните?
— Нет.
Я грустно покачала головой, искренне сожалея о том, что мозг Беллы не сохранил никаких воспоминаний. Как бы они сейчас пригодились! А то, хожу как по минному полю, того и гляди, на какой-нибудь мелочи засыплюсь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Уж как жалко-то!
В голосе служанки прозвучало сочувствие.
— Ну, главное, живы остались. А то ведь, как упали вы, мы думали все, конец. И доктора над вами хлопотали, и маги, а вы никак в себя не приходили. Мы уж совсем надежду потеряли, да и лорд Давенпорт мрачнее тучи ходил, так расстроился. Прям лица на нем не было.
Роза снова покосилась на Вилму, и та согласно кивнула.
— А теперь вот лорд Хольм тоже… Упал. Как леди Летиция померла, так одни несчастья на дом посыпались, — грустно сказала Роза, и тут же испуганно прикрыла рот рукой.
— Выходит, было что-то еще?
Я настороженно взглянула на служанку и увидела, как та побледнела.
— Да нет, миледи, — торопливо ответила Роза. — Ничего особенного.
— Роза, говори, как есть. Чего вы боитесь? Я же вижу, что слуги напуганы.
Служанки переглянулись, и мне показалось, что они безмолвно что-то обсуждают.
— Ну?
— Да глупости это, миледи. Мало ли что спросонья примерещится? А Ульрих и вовсе под мухой был, разве ж на трезвую голову такое выдумаешь?
— Что именно?
— Призраков, — резко выпалила Вилма, и я вздрогнула от неожиданности, услышав ее хриплый голос.
— Да не было никаких призраков, говорю же, тебе просто померещилось! — перебила Роза и многозначительно посмотрела на подругу. — Вы не слушайте ее, миледи, невесть что болтает. Придумает тоже, призраки.
— Я своими глазами видела! — не отступала Вилма.
— А где именно?
Я затаила дыхание в ожидании ответа.
— Так во флигеле. Иду я, значит, вечером от сарая с дровами, помню, темнело уже, а она в окне стоит. Красивая такая. Только прозрачная вся. И рукой меня так манит, вроде как к себе зовет. Ну, я дрова-то бросила, и бегом к дому. Не знаю, как со страху не померла. А после того еще пару раз призрака видела. Мужчину. Такого, знаете, импозантного, с тростью в руках, и в шляпе с пером. Он мимо меня по коридору прошел и скрылся в закрытой комнате. В одной из тех, куда старая хозяйка входить запрещала.
— Да не слушайте вы Вилму, миледи. Привиделось ей все. Сколько лет в особняке живем, отродясь никаких привидений тут не водилось. Вот и лорд Давенпорт сказал, что глупости все это.
— Ага, а чего ж он тогда рядом с флигелем кругами ходил, и все что-то высматривал? И по дому прошелся, в каждую комнату заглянул, заклинание какое-то шептал.
— Ох, Вилма, то ты молчишь сутками, словечка из тебя не вытянешь, а как рот откроешь, так столько глупостей наговоришь! — в сердцах воскликнула Роза и повернулась ко мне: — Вы уж простите, миледи, мы лучше работой займемся. Боюсь, тут и до вечера не управиться.
Я посмотрела на Вилму, но та упорно отводила взгляд и сжимала губы так плотно, словно раскаивалась в том, что рассказала мне о призраках. А ведь ее слова многое меняли. Выходит, не мне одной тут всякие странности мерещатся. Да и комнаты, судя по всему, закрыты не просто так.
— Что ж, хорошо, — заставив себя успокоиться, сказала служанкам. — Продолжайте уборку. И гардины снимите, их постирать нужно, а то непонятно, какого они цвета.
Я сжала в руке найденный ключ и уже собиралась выехать из кабинета, как в дверь протиснулась Присси.
— Миледи, обед готов, — выпалила она и зыркнула на Розу, словно без слов спрашивая ее о чем-то.
— Лорд Давенпорт еще не спускался?
— Нет, миледи.
— Ладно. Можешь идти.
Присси исчезла за дверью, а я понаблюдала немного за развившими бурную деятельность служанками, и тоже покинула кабинет.
***
— Белла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Давенпорт застыл в дверях столовой, глядя на меня с едва заметным прищуром. Мне даже показалось, что опекун пытается отыскать в моих глазах ответ на какой-то вопрос.
Я отложила приборы и опустила руки, машинально нащупывая в кармане найденный недавно ключ. Как ни странно, прикосновение к теплому металлу придало уверенности. Хотя, когда на тебя внимательно смотрит представитель «конторы», сохранить эту самую уверенность довольно сложно. Интересно, почему он появился в столовой? Неужели решил остаться на обед?
