- Дорогая, я беременна, - уверенно сообщила Рамелль за послеобеденной чашкой чая.
Селеста и глазом не моргнула.
- Я еще слишком молода, чтобы стать отцом.
- Ты невозможна! И прекрасна.
- Я счастлива, если счастлива ты. Ты хочешь этого ребенка?
- Да, хочу. Старею, наверное.
- Тридцать пять - это рановато для старческого слабоумия. Ты у врача была?
- Да. Я подозревала и раньше, но сегодня мои подозрения подтвердились.
- Если родится мальчик, мы дадим ему имя Споттисвуд, а если девочка, то наречем ее… Споттисвуд.
- Селеста, раз уж мне придется вынашивать и рожать, значит, имя ребенку буду выбирать я.
- Ты что это такое говоришь? Это же мне придется терпеть приступы утренней тошноты и разбираться в тонкостях твоей анатомии, значит, у меня есть право выбрать по крайней мере, второе имя!
- Может быть.
- А если ты успешно воспроизведешь саму себя, как ты собираешься назвать ребенка?
- Споттисвуд, - улыбнулась Рамелль.
- Обожаю тебя!
- Я еще не написала Кертису, но обязательно напишу. Боюсь, это разожжет его мечту жениться на мне.
- А что ты теперь думаешь - может, вам все-таки стоит пожениться?
- Нет.
- Я хочу, чтоб ты знала, Рамелль Боумен, что я не потерплю в этом доме ни позора, ни скандала, ни мужиков!
- Ты что, вправду хочешь, чтобы я вышла замуж? - недоверчиво спросила Рамелль.
- Нет, мы просто скажем всем, что на востоке восходит звезда.
Кора молча вошла, чтобы убрать со стола. У кухарки был выходной, так что она сегодня работала за двоих.
- Кора, чудесные новости! У Рамелль будет ребенок! - с сияющим лицом сообщила Селеста.
Кора поцеловала будущую мать в щеку и прижала ее голову к своей пышной груди.
- Я так рада, милая. Рядом с детьми чувствуешь себя молодой.
Зардевшаяся, но вредная Селеста выпалила:
- Не думала, что я на такое способна, да?
- Селеста, милочка, уж без тебя тут точно не обошлось.
- Если ты припишешь эту заслугу себе, я назову ребенка Алоизиусом! А если родится девочка, нареку ее Карлоттой, - встряла Рамелль.
В притворном ужасе Селеста глянула на Кору.
- Нет, ни за что на свете! - и покаянным тоном добавила: - Повезло же Кертису!
Разливая чай, Кора кивнула.
- Угу.
- Ненавижу тебя! Ненавижу! - из задней части дома донесся вопль.
Дверь распахнулась и плачущая, наполовину остриженная Джулия Эллен влетела в комнату. На заднем плане промелькнули Луиза и Орри.
- Мама, она обрезала мне волосы!
- Джулия, ты выглядишь весьма кошмарно, - вырвалось у Селесты.
- Луиза Хансмайер, подойди сюда! - в голосе Коры зазвенел металл.
Луиза просочилась в комнату и при этом совсем не выглядела виноватой.
- Она сама напросилась, мама!
- Господи, от вас двоих нет мне ни минуты покоя!
- Рядом с детьми чувствуешь себя молодой, Кора, - Селеста пыталась не расхохотаться при виде горестного лица Джулии.
- Беру свои слова назад. Погляди только, сколько они мне добавили седых волос.
- Она мне вчера волосы покрасила в синий! Теперь мы квиты!
- Это ты так решила? Ну погоди у меня! - погрозила Джулия. - Это еще не все! Видели бы вы Ив Мост! Все ее кучеряшки валяются по городской площади!
- Она твоя соучастница в преступлении! - Луиза с видом победительницы скрестила руки на груди.
- Орри Тадья, это ты там за ледником ошиваешься? - вопросила Кора.
- Да, миссис Хансмайер.
- Ты в этом участвовала?
- Да, мэм.
- Какая же ты после этого христианка? - обвинила Луизу Кора. - Мало того, что ты чуть не обрила собственную сестру, так еще и Орри в это втянула.
- Я извиняться не стану, мама. Она это заслужила.
- Ну тогда просто берите и убирайтесь отсюда, пока я вас не прибила!
Луиза с Орри поспешили к задней двери. Рамелль сжалилась над Джулией.
- Дайвай-ка посмотрим, смогу ли я поправить эту беду. Короткие стрижки как раз входят в моду.
- Отличная идея! - Селеста поспешила за модными журналами.
Все трое возились с Джулией, пока не привели ее в порядок. В итоге она стала обладательницей короткого каре, которое ей очень шло. Селеста подарила ей шляпку-клош, и Джатс надолго сделалась законодательницей мод. Она оказалась первой молодой женщиной в Раннимиде, которая настолько коротко подстриглась. Так, благодаря мстительности своей сестры, Джулия обрела репутацию женщины, которая чуть опережает само время, и репутация эта сохранилась до самой ее старости.
[“Клош” — дамская шляпка в форме колокольчика, которая была в моде в 1920-х годах. Название произошло от французского слова cloche — колокольчик.]
2 февраля 1920 года
Пока Рамелль увеличивалась в размерах, Селеста все больше размышляла о том, что ей тоже придется быть матерью - ну, или матерью номер два. Она беспокоилась о том, сможет ли вести себя ответственно и опасалась, что окажется паршивым родителем. Грейс Петтибон прислала ей пару книжек этого знаменитого венского доктора; и его мрачные теории о детской сексуальности никак не добавляли Селесте оптимизма. Тогда Кора наставила ее на путь истинный словами "Делай, что можешь, а остальное оставь на волю Господа". Селеста не была уверена, что хочет оставить все на волю Господа, но одержимость идеей создать идеальное окружение для новорожденного потихоньку сошла на нет. Она смирилась с тем, что будет совершать ошибки, как и любой человек.
Карлотта, пронюхав, что Рамелль в положении, активизировала свои усилия по спасению душ, в особенности души еще не родившегося ребенка. Когда Селеста была больше не в состоянии выслушивать ее по телефону, та перешла на письменные послания, явно вообразив себя святым Павлом в женском обличье, причем таким же непримиримым. Несмотря на все усилия Проповедницы замолвить словечко за Брутуса, ни Селеста, ни Кертис не согласились с тем, чтобы военный монумент был посвящен Споттисвуду. Райф с Карлоттой удовлетворились тем, что водрузили статую бронзового солдата, похожего на Споттисвуда, хоть и не подписанную его именем.
Это оказалось той самой соломинкой, что сломала спину верблюду. Селеста больше не верила, что в мире существует справедливость, но всерьез задумалась о том, где проходит граница между обществом и совестью отельного индивида. Брутус Райф убил одного человека, заплатил за убийство еще нескольких, втихую снабжал деньгами Ку-Клукс-Клан и держал добрую половину населения Раннимида в кулаке. И никто до сих пор ничего не сделал. Селеста задавалась вопросом - а почему она сама ничего не сделала? Этот человек был воплощенным злом. Может быть, общество и в состоянии снисходительно относиться к злу, если то достаточно богато и скрывается под маской добропорядочности, но может ли так поступать она?
Задняя дверь распахнулась и закрылась, на кухонный стол шлепнулись книжки. Оживленный разговор донесся до уединившейся в библиотеке Селесты. Она встала из своего кресла с высокими подлокотниками и пошла на шум.
- Я больше не буду учить эту тупую латынь! Какая мне разница, что Цезарь пришел, увидел и победил? Все равно его потом зарезали! - надулась Джулия.
- Будешь учить все, чему тебя учат! - ответила ей Кора.
- Да ты сама даже во второй класс не ходила, так что...
- Вот поэтому я и говорю, что школу ты должна закончить. Потому что я знаю, как важно уметь читать и писать.
- Латынь - это не чтение и не письмо. Это скукотища!
В комнату вошла Селеста.
- Латынь может казаться неважной сейчас, но когда ты станешь старше, ты поймешь ее ценность.
- Так все говорят, причем обо всем! Мне надоело штаны просиживать! Я хочу заняться делом, хочу зарабатывать деньги, и латынь мне в этом никак не поможет!
- Джулия, тебе стукнет пятнадцать в следующем марте. Давай тогда об этом и поговорим, - Кора выглянула в окно кухни. Там вихрями кружился снег на фоне необычно желтого неба. - Интересно... - протянула она.
- Да, выглядит, почти как гроза, - согласилась Селеста.
Вспышка молнии и последовавший за ней раскат грома подтвердили их прогноз.
- Гроза! - Джулия подбежала к окну.
- Кора, ты такое когда-нибудь видела?
- Один раз. Много лет назад.
- Рамелль наверху? - спросила Селеста.
- Она прилегла отдохнуть, но этот гром ее точно разбудит.
- Я выйду ненадолго. Если она и правда проснется, скажи ей, что к ужину я вернусь.
- Не надо тебе выходить в такую непогоду.
- Это такое редкое событие, что я не хочу его пропустить.
- Мисс Чальфонте, а можно мне с вами?
- Нет, Джатс. Я хочу заполучить все молнии себе. - Селеста поспешила в переднюю, надела тяжелое пальто, сапоги, вернулась в кабинет, сунула что-то в карман и выскочила в дверь прежде, чем Кора или Джатс смогли выдумать причину, по которой ей стоило остаться дома.
Селеста едва могла собственную руку различить, хоть и заслоняла ею лицо. Снег заметал ее следы, а гром творил зловещие заклинания над некогда знакомым городом. Она пошла кружным путем и направилась к ряду офисных зданий в квартале от северной стороны площади. Стихия замедлила ее продвижение. Полчаса ушло на то, чтобы пройти путь, который в обычное время занимал десять минут. На улицах не было ни души, а если кто-то и был, то снег скрывал их из вида. Селеста нырнула в здание. В холле сиял свет. Обливаясь потом под тяжелым пальто, она толкнула дверь офиса. Полукруглая надпись "Райф и сыновья" украшала стеклянную часть двери. В офисе никого не было. Ей подумалось - может, все ушли пораньше, опасаясь попасть в метель? С чувством странного разочарования она замерла в фойе. Шум из-за двери отдельного кабинета привлек ее внимание. Она подошла поближе и постучала.
