Мыза Ивановка
Осенние мечты
Бодрящей свежестью пахнулоВ окно — я встала на заре.Лампада трепетно вздохнула.Вздох отражен на серебреСтаринных образов в киоте…Задумчиво я вышла в сад;Он, как и я, рассвету рад,Однако холодно в капоте,Вернусь и захвачу платок.…Как светозарно это утро!Какой живящий холодок!А небо — море перламутра!Струи живительной прохладыВплывают в высохшую грудь,И утром жизнь мне жаль чуть-чуть;При светлом пробужденьи сада.Теперь, когда уже не днямиМне остается жизнь считать,А лишь минутами, — я с вамиХочу немного поболтать.Быть может, вам не «интересно» —Узнать, что смерть моя близка,Но пусть же будет вам известно,Что с сердцем делает тоскаЛюбимой женщины когда-тоИ после брошенной, как хлам.Да, следует напомнить вам,Что где-то ждет и вас расплатаЗа злой удар ее мечтам.Скажите откровенно мне,По правде, — вы меня любили?Ужели что вы говорилиЯ только слышала… во сне?!Ужель «игра воображенья» —И ваши клятвы, и мольбы,А незабвенные мгновенья —Смех иронической судьбы?Рассейте же мои сомненья,Сказав, что это был ни сон,Ни сказка, ни мираж, ни греза, —Что это жизнь была, что стонБольного сердца и угрозаНемая за обман, за ложь —Плоды не фикции страданья,А сердца страстное стенанье,Которым равных не найдешь.Скажите мне: «Да, это было», —И я, клянусь, вам все прощу:Ведь вас я так всегда любилаИ вам ли, другу, отомщу?Какой абсурд! Что за нелепость!Да вам и кары не сыскать…Я Господа молю, чтоб крепостьПослал душе моей; страдатьУдел, должно быть, мой печальный,А я — религии раба,И буду доживать «опальной»,Как предназначила судьба.Итак, я не зову вас в бой,Не стану льстить, как уж сказала;Но вот что видеть я б желалаСейчас в деревьях пред собой:Чтоб вы, такой красивый, знатный,Кипящий молодостью весь,Мучительно кончались здесь,Вдыхая воздух ароматный,Смотря на солнечный восходИ восхищаясь птичьей трелью,Желая жить, вкушать веселье.Ушли б от жизненных красот.Мне сладко, чтобы вы страдали,В сознаньи ожидая смерть,Я превратила б сердце в твердь,Которую б не размягчалиНи ваши муки, ни мольбы,Мольбы отчаянья, бессилья…У вашей мысли рвутся крылья,Мутнеет взор… то — месть судьбы!Я мстить не стану вам активно,Но сладко б видеть вас в беде,Хоть то религии противно.Но идеала нет нигде.И я, как человек, конечно,Эгоистична и слабаИ своего же «я» раба.А это рабство, к горю, вечно.…Чахотка точит организм,Умру на днях, сойдя с «арены».Какие грустные рефрены!Какой насмешливый лиризм!
Гатчина
Злата
(Из дневника одного поэта)
24-го мая 190… г.
Мы десять дней живем уже на даче,Я не скажу, чтоб очень был я рад,Но все-таки… У нас есть тощий сад,И за забором воду возят клячи;Чухонка нам приносит молоко,А булочник (как он и должен!) — булки;Мычат коровы в нашем переулке,И дама общества — Культура — далеко.Как водится на дачах, на террасеМы «кушаем» и пьем противный чай;Смежаем взор на травяном матрасеИ проклинаем дачу невзначай.Мы занимаем симпатичный флигельС скрипучими полами, с сквозняком;Мы отдыхаем сердцем и умом;Естественно, теперь до скучной книги ль.У нас весьма приятные соседиMaman в знакомстве с ними и в беседе;Но не для них чинил я карандаш,Чтоб иступить его без всякой темы;Нет, господа! Безвестный автор вашВас просит «сделать уши» для поэмы,Что началась на даче в летний день,Когда так солнце яростно светило,Когда цвела, как принято, сирень…Не правда ли, — я начал очень мило?
7-го июня
Четверг, как пятница, как понедельник-вторник,И воскресенье, как неделя вся;Хандрю отчаянно… И если бы не дворник,С которым мы три дня уже друзья,Я б утопился, может быть, в болоте…Но, к счастью, подвернулся инвалид;Он мне всегда о Боге говорит,А я ему о черте и… Эроте!..Как видите, в нас общего — ничуть.Но я привык в общественном компотеСвершать свой ультра-эксцентричный путьИ не тужу о разных точках зренья,И не боюсь различия идей.И — верить ли? — в подвальном помещеньиЯ нахожу не «хамов», а людей.Ах, мама неправа, когда возмущенаЗнакомством низменным, бросает сыну: «Shoking!»Как часто сердце спит, когда наряден смокинг,И как оно живет у «выбросков со дна»!В одном maman права, (я спорить бы не стал!)— Ты опускаешься… В тебе так много риска. —О, спорить можно ли! — Я опускаюсь низко,Когда по лестнице спускаюсь я в подвал.
10-го июня
Пахом Панкратьевич — чудеснейший хохолИ унтер-офицер (не кто-нибудь!) в отставке —Во мне себе партнера приобрел,И часто с ним мы любим делать «ставки».Читатель, может быть, с презреньем мой дневникОтбросит, обозвав поэта: «алкоголик!»Пусть так… Но все-таки к себе нас тянет столик,А я давно уже красу его постиг.С Пахомом мы зайдем, случается, в трактир,Потребуем себе для развлеченья «шкалик»,В фонографе для нас «запустят» валик;Мы чокнемся и станем резать сыр.А как приятен с водкой огурец…Опять, читатель, хмуришься ты строго?Но ведь мы пьем «так»… чуточку… немного…И вовсе же не пьем мы, наконец!
18-го июня
Пахом меня сегодня звал к себе:— Зашли бы, — говорит, — ко мне вы, право;Нашли бы мы для Вас веселья и забаву;Не погнушайтеся, зайдите к «голытьбе»!Из слов его узнал, что у него есть дочь —Красавица… работает… портниха,Живут они и набожно, и тихо,Но так бедно… я рад бы им помочь.Зайду, зайду… Делиться с беднякомПознаньями и средствами — долг брата.Мне кажется, что дочь Пахома, Злата,Тут все-таки при чем-то… Но — при чем?
22-го июня
Она — божественна, она, Пахома дочь!Я познакомился сегодня с нею. РедкоЯ увлекаюсь так, но Злата — однолетка —Очаровательна!.. я рад бы ей… помочь!Блондинка… стройная… не девушка — мечта!Фарфоровая куколка, мимоза!Как говорит Ростан — Принцесса Греза!Как целомудренна, невинна и чиста!Она была со мной изысканно-любезна,Моя корректность ей понравилась вполне.Я — упоен! я в чувственном огне.Нет, как прелестна! как прелестна!Вот, не угодно ли, maman, в такой средеИ ум, и грация, и аттрибуты такта…Я весь преобразился как-то!..Мы с нею сблизимся на лодке, на воде,Мы подружимся с ней, мы будем неразлучны!Хоть дорогой ценой, но я ее куплю!Я увидал ее, и вот уже люблю.Посмейте мне сказать, что жить на свете скучно!Но я-то Злате, я — хотелось знать бы — люб ль?Ответ мне время даст, пока же — за сонеты!Прощаясь с стариком, ему я сунул рубль,И он сказал: «Народ хороший вы — поэты».
3-го июля
Вчера я в парке с Златою гулял.Она была в коричневом костюме.Ее лицо застыло в тайной думе.Мне кажется, я тайну отгадал:Она во мне боится дон-жуана,Должно быть, встретить; сдержанная речь,Холодный тон, пожатье круглых плеч —Мне говорят, что жертвою обманаНе хочет, нет, в угоду страсти, пасть.Прекрасный взгляд!.. Бывает все же страсть,Когда не рассуждаешь… Поздно ль, раноИ ты узнаешь, Злата, страсти чад;Тогда… тогда я буду триумфатор!Мы создадим на севере экватор!Как зацветет тогда наш чахлый сад!Мы долго шли. Вдали виднелись хаты.Пить захотелось… отыскали ключ.Горячим золотом нас жег июльский луч,И золотом горели косы Златы.
24-го июля
