10-го июня
Пахом Панкратьевич — чудеснейший хохолИ унтер-офицер (не кто-нибудь!) в отставке —Во мне себе партнера приобрел,И часто с ним мы любим делать «ставки».Читатель, может быть, с презреньем мой дневникОтбросит, обозвав поэта: «алкоголик!»Пусть так… Но все-таки к себе нас тянет столик,А я давно уже красу его постиг.С Пахомом мы зайдем, случается, в трактир,Потребуем себе для развлеченья «шкалик»,В фонографе для нас «запустят» валик;Мы чокнемся и станем резать сыр.А как приятен с водкой огурец…Опять, читатель, хмуришься ты строго?Но ведь мы пьем «так»… чуточку… немного…И вовсе же не пьем мы, наконец!
18-го июня
Пахом меня сегодня звал к себе:— Зашли бы, — говорит, — ко мне вы, право;Нашли бы мы для Вас веселья и забаву;Не погнушайтеся, зайдите к «голытьбе»!Из слов его узнал, что у него есть дочь —Красавица… работает… портниха,Живут они и набожно, и тихо,Но так бедно… я рад бы им помочь.Зайду, зайду… Делиться с беднякомПознаньями и средствами — долг брата.Мне кажется, что дочь Пахома, Злата,Тут все-таки при чем-то… Но — при чем?
22-го июня
Она — божественна, она, Пахома дочь!Я познакомился сегодня с нею. РедкоЯ увлекаюсь так, но Злата — однолетка —Очаровательна!.. я рад бы ей… помочь!Блондинка… стройная… не девушка — мечта!Фарфоровая куколка, мимоза!Как говорит Ростан — Принцесса Греза!Как целомудренна, невинна и чиста!Она была со мной изысканно-любезна,Моя корректность ей понравилась вполне.Я — упоен! я в чувственном огне.Нет, как прелестна! как прелестна!Вот, не угодно ли, maman, в такой средеИ ум, и грация, и аттрибуты такта…Я весь преобразился как-то!..Мы с нею сблизимся на лодке, на воде,Мы подружимся с ней, мы будем неразлучны!Хоть дорогой ценой, но я ее куплю!Я увидал ее, и вот уже люблю.Посмейте мне сказать, что жить на свете скучно!Но я-то Злате, я — хотелось знать бы — люб ль?Ответ мне время даст, пока же — за сонеты!Прощаясь с стариком, ему я сунул рубль,И он сказал: «Народ хороший вы — поэты».
3-го июля
Вчера я в парке с Златою гулял.Она была в коричневом костюме.Ее лицо застыло в тайной думе.Мне кажется, я тайну отгадал:Она во мне боится дон-жуана,Должно быть, встретить; сдержанная речь,Холодный тон, пожатье круглых плеч —Мне говорят, что жертвою обманаНе хочет, нет, в угоду страсти, пасть.Прекрасный взгляд!.. Бывает все же страсть,Когда не рассуждаешь… Поздно ль, раноИ ты узнаешь, Злата, страсти чад;Тогда… тогда я буду триумфатор!Мы создадим на севере экватор!Как зацветет тогда наш чахлый сад!Мы долго шли. Вдали виднелись хаты.Пить захотелось… отыскали ключ.Горячим золотом нас жег июльский луч,И золотом горели косы Златы.
24-го июля
Вот уж два месяца мы обитаем здесь,И больше месяца знаком я с милой Златой.Вздыхаю я, любовию объятый,И тщетно думаю, сгорая страстью весь,Зажечь ответную: она непобедима,Ведет себя она с большим умом.Мои искания ее минуют мимо,И я терзаюся… Ну, удружил Пахом!Зачем он звал меня? зачем знакомил с Златой?Не знал бы я ее и ведал бы покой.Больное сердце починить заплатойЗабвения — труд сложный и пустой.Мне не забыть ее, мою Принцессу Грезу,Я ею побежден, я ею лишь дышу,В мечтах ее всегда одну ношуИ, ненавидя серой жизни прозу,Рвясь вечно ввысь, — в подвал к ней прихожу.
1-го августа
Что это — явь иль сон, приснившийся вчераНа сонном озере, в тени густых акаций?Как жаль, что статуи тяжеловесных граций —Свидетели его — для скорости пераНе могут разрешить недоуменья.Я Златою любим? я Злате дорог? Нет!Не может быть такого упоенья!Я грезил попросту… я попросту — «поэт»!Мне все пригрезилось: и вечер над водой,И томная луна, разнежившая души,И этот соловей, в груди зажегший зной,И бой сердец все тише, глуше…Мне все пригрезилось: и грустный монолог,И слезы чистые любви моей священной,Задумчивый мой взор, мой голос вдохновенныйИ в милых мне глазах сверкнувший огонек;И руки белые, обвившие мне шею,И алые уста, взбурлившие мне кровь,И речи страстные в молчании аллеи,И девственной любви вся эта жуть и новь!Какой однако сон! Как в памяти он ясен!Детали мелкие рельефны и ясны,Я даже помню бледный тон луны…Да, это сон! и он, как сон, прекрасен!
2-го августа
То был не сон, а, к ужасу, конецМоей любви, моих очарований…Сегодня мне принес ее отецКороткое посланье:«Я отдалась: ты полюбился мне.Дороги наши разны, — души близки.Я замуж не пойду, а в роли одалискиБыть не хочу… Забудь о дивном сне».Проснулась ночь и вздрогнула роса,А я застыл, и мысль плыла без формы.
3-го августа, 7 час. утра.
Она скончалась ночью, в три часа, От хлороформа.
III. Колье принцессы
Увертюра («Колье принцессы — аккорды лиры…»)
Колье принцессы — аккорды лиры,Венки созвучий и ленты лье,А мы эстеты, мы — ювелиры,Мы ювелиры таких колье.
Колье принцессы — небес палаццо,Насмешка, горечь, любовь, грехи,Гримаса боли в лице паяца…Колье принцессы — мои стихи.
Колье принцессы, колье принцессы…Но кто принцесса, но кто же та —Кому все гимны, кому все мессы?Моя принцесса — моя Мечта!
В Миррэлии
(сексты)
Озвень, окольчивай, опетливай,Мечта, бродягу-менестреля!Опять в Миррэлии приветливойЛовлю стремительных форелей:Наивный, юный и кокетливый,Пригубливаю щель свирели.
Затихла мысль, и грезы шустрятся,Как воробьи, как травок стебли.Шалю, пою, глотаю устрицыИ устаю от гибкой гребли…Смотрю, как одуванчик пудрится,И вот опять все глуше в дебри.
В лесах безразумной МиррэлииЦветут лазоревые сливы,И молнии, как огнестрелие,Дисгармонично-грохотливы,И расцветают там, в апрелие,Гиганты — лавры и оливы.
В доспехах Полдня ЗлатогорлогоБрожу я часто по цветочью,И, как заплеснелое олово,Луна мне изумрудит ночью;В прелюде ж месяца лиловогоДуша влечется к средоточью.
Заосенеет, затуманится,Заворожится край крылатый, —Идет царица, точно странница,В сопровождении прелата,Смотреть, как небо океанится,Как море сковывает латы.
Встоскует нежно и встревоженно…Вдруг засверкает, как богиня,И вдохновенно, и восторженноНа все глядит светло и сине:Пылай, что льдисто заморожено!Смерть, умирай, навеки сгиня!
Веймарн
Авиатор
Я песнопевец-авиатор…Моих разбегов льдяный старт —Где веет севера штандарт,А финиш мой — всегда экватор.
Победен мой аэроплан,Полет на нем победоносен,Смотри, оставшийся у сосен,Завидуй мне, похить мой план!
Куда хочу — туда лечу!Лечу — как над Байкалом буря.Лечу, с орлами каламбуря, —Их ударяя по плечу…
Меж изумленных звезд новатор,Лечу без планов и без карт…Я всемогущ, — я авиатор!И цель моя — небес штандарт!
Процвет Амазонии
Въезжает дамья кавалерияВо двор дворца под алый звон.Выходит президент ВалерияНа беломраморный балкон.
С лицом немым, с душою пахотной,Кивая сдержанным полкам,Передает накидок бархатныйПредупредительным рукам.
Сойдя олилиенной лестницей,Она идет на правый фланг,Где перед нею, пред известницей,Уже безумится мустанг.
Под полонез Тома блистательныйОна садится на коня,Командой строго-зажигательнойВсе эскадроны съединя.
От адъютанта донесенияПриняв, зовет войска в поход:«Ах, наступают дни весенние…И надо же… найти исход…
С тех пор, как все мужчины умерли,Утеха женщины — война…Мучительны весною сумерки,Когда призывишь — и одна…
Но есть страна — mesdames, доверие! —Где жив один оранг-утанг.И он, — воскликнула Валерия, —Да будет наш! Вперед, мустанг!»
И увядавшая ЛавзонияВновь заструила фимиам…Так процветает Амазония,Вся состоящая из дам.
Веймарн
