– А вот, представьте себе, чиста моя совесть! Немного я пожил в Сибири, всего четыре года, но видел больше, чем там, под Суздалью. Здесь, в Сибири, народ другой, морозами да испытаниями каленный. Я не ровняю всех под одну гребенку, и здесь мрази хватает: вон, слышали, что староверы говорят, у охотника соболей украли! Бог весть сейчас на кого думать… а только таких единицы. На воровство да убийство не каждый решится, потому как знает, что за это будет. В основном тут люди такие, что, если обещал, разобьется, но сделает. А если стал товарищем, то это навсегда, такой уже никогда не подведет и не бросит!
Молчит полковник Громов, плохо понимает Егора. Ему, кадровому, штабному офицеру, не понять характер простого мужика. Он не общался с ними никогда, с кадетского корпуса был переведен в исполнительную секрецию, где мужиками не пахло. Другое дело Сергей: три года с солдатами в окопах кашу с одного котелка ел, до сих пор вшей вывести не может… Он понимает Григория, Егора и знает, что словесной моралью полковника Громова сейчас не переубедить. Чтобы понять смысл жизни простого человека, а не господина, надо побывать в его шкуре, быть какое-то время рядом с ним, пережить, его проблемы. Поэтому молчит сейчас Сергей, не тратит слова попусту, видит, все это бесполезно.
Полковник Громов все еще пытается преподнести свою правду. Это ему не удается. Сергей, отвернувшись, улыбается уголками губ. Егор старается не обращать внимания, коротко отвечает «да» или «нет».
Дверь дома тихо приоткрылась, на крыльцо тенью вышла Софья. Кончилась вечерняя служба, девушка поспешила на улицу. Здесь ее уже поджидал Григорий, протянул свою кружку:
– Софья! Дай квасу напиться!
Софья зашла в дом, очень скоро вышла с берестяным туесом в руках. Пока она наливала Гришке квасу на березовом соку, тот ей негромко, но быстро что-то говорил, потом, встав спиной к костру, незаметно от всех вытащил из внутреннего кармана сверток, передал девушке. Та быстро спрятала подарок у себя в ладони, птицей порхнула назад, в дом.
Для всех эпизод был не более чем обыкновенное общение. Полковник все еще приставал к Егору своими вопросами. Сергей в это время подкуривал папироску. И только Егор вдруг понял, для кого Гришка купил в лавке у Агея хризолитовые бусы.
12
Гремит Гуляевский порог! Глухой, пугающий рык недовольного, несвоевременно разбуженного демона бьется в близстоящие горы и возвращается назад сбитым, пугающим эхом. От сильного, плотного, резкого потока дрожит земля, колеблется воздух, качаются ветви деревьев. Зажатый в узкую в теснину Казыр прыгает по скрытым камням неукротимым зверем. Вальяжные валы вздымаются на высоту трех метров и тут же падают вниз, образуя бурную стремнину. Резкий сбой вздымает радужные брызги. Кипящий удар потока варит шипящую пену. Плотный, тугой напор реки неукротимо давит массой воды на возможную преграду, постепенно разбивая камень в пыль. Гладкие лизунцы-окатыши с едва слышным щелканьем передвигаются по дну русла. В своенравный, уверенный, постоянный хаос противостояния законов природы вливаются десятки различных голосов. Здесь предупреждающее шипение сотен змей; дыхание холодного, осеннего ветра; шорох падающих снежинок; танец запоздалого листопада; угроза приближающейся лавины в горах; феерия водопада и еще десятки других, обычных сравнений, знакомых человеческому уху.
В своем триумфальном существовании Гуляевский порог имеет веские причины уважения к себе. Не зная покоя, бушующая вода мечется от камня к камню, бесформенно искажая избранную матеру. Сумбурный сбой плотной воды о подводные камни порождает хаотическую пляску смерти. Увлеченное стремниной живое существо имеет маловероятные шансы на спасение. Десятки животных ежегодно гибнут в стремительном потоке, разбиваясь о коварные валуны, захлебнувшись фонтанами брызг или увлекаясь беспощадным водоворотом стремнины. Не каждая рыба принесет в тихую заводь, на нерест, свою икру. О том, сколько людских душ забрал в свои объятия неподвластный, непокорный порог, покажут и расскажут старые и свежие затеси на деревьях на скалистом берегу. Подлинную картину коварства природного явления дополнят могильные кресты, выставленные то тут, то там на всем протяжении порога.
Свое имя Гуляевский порог получил из-за непокорного нрава. Скрытный зимой, бушующий весной, непонятный летом, злой, невыносимый осенью, он чем-то похож на того разбитного рубаху-пареня, принявшего большую, лишнюю дозу мутной браги и теперь неконтролирующего свои действия. В любую минуту Гуляевский порог может изменить цвет воды, из прозрачного стать непроглядным, как патока, и наоборот. Плотная вода может быть разряженной, мягкой и тут же упругой, прочной как сталь. В холодное время года, поздней осенью липкая шуга или снежница в одночасье забивает русло и без того опасной реки, поднимая воду на высоту нескольких метров. Лишь одному провидению известно, в какой момент Гуляевский порог наденет на себя ледяной панцирь осенью. Никто не знает точный день весеннего ледохода, потому что причина сумбурных перемен порога зарождается там, в истоках Бурной реки[17]. Где-то в верхах пройдет обильный дождь. До Гуляевского порога большая вода дойдет лишь через сутки. Пригреет жаркое солнышко весной, начнут таять на гольцах ледники, взыграется коренной паводок. Захлестнет грязная жижа берега на глазах, только успевай, разворачивайся. Поплывет через порог подмытый лес, в головке в сучьях да коре, а внизу, на сливе, выскочит голый, избитый на камнях, ошкуренный ствол. Увидит несведущий человек страшную картину, побелеет лицом, выйдет из лодки-долбленки на берег: «Ну уж нет, лучше я пойду пешком…»
Рыбаки, охотники, да сплавщики леса относятся к Гуляевскому порогу с почтением. Лишь дурак не боится пройти порог с первого.
Опытный лоцман, не единожды проходивший порог на плотах и лодках, в первую очередь следит за погодой. Как почернеют «верха» в тучах, значит, надо торопиться пройти Гуляевский порог сейчас, пока не поднялась вода. Разогреется в чистый день весной солнышко, все, спеши удалиться от воды, будет паводок. А ну как ударит мороз в октябре, вытаскивай лодку, жди шуги. Не каждый мужик пойдет в порог наобум. Если ты гонишь плот, как можно лучше закрепи струги да шканты. А ну как собираешься пройти опасное место на долбленке, правильно распредели груз, да высади лишних пассажиров. Об этом каждому говорит мудрый, житейский опыт, цена которому – человеческие жизни.
Этим летом через Гуляевский порог Егор Подольский гоняет плоты в паре с Мишкой Плотниковым. Шутник и балагур Мишка, под стать своему характеру трудолюбив и проворен. Несмотря на средний рост, он силен в плечах, жилист руками и ногами. Подобные качества хорошо сочетаются в деле, одно другому не мешает. Как пойдет плот в головку порога, Мишка, как пружина капкана, готов к движению. Ударит в левый бок волна, пойдет лес вправо, на камни, он уже на рулевое весло наваливается грудью, давит массой тела на воду, поворачивая неповоротливый плот в струю, а сам, перебивая грохот потока, кричит во все горло: «Не журись, моя вода, мы поплыли не туда! Подавай-ка нас обратно, чтоб по руслу было складно!» В другой раз наскочит на лес тугой вал, поставит плот на ребро, желая его перевернуть. А Мишка, как бурундук, в одном прыжке меняя центр тяжести, уже сидит с верхней стороны, стараясь задавить половинку обратно на пласт: «Ты куда желаешь встать? Нам не время утопать. Ты назад поворотись, дорога нам наша жисть!..»
Хорошо Егору с Мишкой в паре работать, они понимают друг друга с первого жеста и взгляда. Оба без слов знают, как и когда плот под углом к течению поставить, где подводные камни обойти, сколько взмахов веслом сделать, чтобы половинка в повороте шла строго над матерой. Срок сплава учитывается годами. Гоняет Мишка плоты с малых лет, с отцом начинал. К своим тридцати годам он имеет богатый опыт прохождения Гуляевского порога, поэтому считается среди сплавщиков одним из лучших лоцманов.
Каждый лоцман выбирает себе напарника сам, имеет на то полное право. С Егором Мишка гоняет половинки через порог третий сезон. Такой срок работы говорит о многом: доверяет Мишка Егору, как самому себе!
Звал в этом году Егор Гришку Соболева пойти на сплав: работа веселая да заработки хорошие. Как вернулись товарищи из тайги, с Погорельцевской заимки, Егор сразу же пошел на работу. Звал он за собой и Гришку, да только тот хмуро насупил брови: «Тайгу жалко… не смогу лес губить».
В словах Гришки горела горькая правда. Рубили ядреный кедрач бригады лесорубов по берегам Казыра без запретов. Покатые горы до самой реки светились позорными лесосеками: вместо тайги пеньки да колодник. С каждым годом безжалостные деляны упрямо забирались выше и выше в горы, обнажая пустые вехи приходящей цивилизации. Бесконтрольно вырубая ценные породы деревьев, веселые лесорубы безалаберно махали рукой на далекие горы: «До Монголии далеко, на наш век хватит!» Однако слова оправдания были бесполезным утешением работодателей. Упрямая пустошь следами вездесущего шелкопряда упорно забиралась все дальше в горы. Маленький Гришка хорошо помнил плотные, сбитые стены зрелого кедрача далеко ниже Гуляевского порога, где они всем поселком промышляли кедровый орех. За несколько лет успешного труда лесорубов желтые, под цвет высохшей травы, лесосеки продвинулись вверх по реке на десять верст. Теперь за кедровым орехом приходилось ездить на коне за третий перевал.
