– Откуда ты знаешь?
– Поскольку я боюсь того же самого.
Я покачал головой, когда взял кофе, которое официантка подала мне, и глубоко вздохнул.
– Таким образом, ты хочешь сказать, что я должен продолжать преследовать ее, как собака?
Я не могу этого сделать. Моя гордость просто не позволит мне так поступить.
– Я говорю, что если ты не можешь справиться с ней, со всей ней, тогда уйди сейчас и никогда не контактируй с ней снова. Ты просто причинишь ей боль, а она здесь совершенно одинока, живя в доме Маргарет, потому что мы не можем позволить себе жить где-либо еще в городе. Она ведет себя так, словно ничего не причиняет ей боль, но только так человек, может добиться всего, прежде чем все сломает ее.
– Ты сказала, что она была счастлива? Откуда ты знаешь?
– Она напевала про себя. Она танцевала под музыку 80-х и украла мою гитару… все в ту же неделю. Она никогда не была такой счастливой, как в последнюю неделю лета, и она чувствовала себя хорошо, пока я не увидела ее лицо вчера вечером. Я не могла просто уехать, не увидев тебя перед этим.
– А теперь, когда ты встретила меня?
– Я придержу свои суждения для следующей встречи, так что постарайся оставаться поблизости для этого, – сказала она, улыбнувшись.
– Что я должен делать?
– Находись рядом достаточно долго, и она сама придет к тебе. До тех пор просто приглядывай за ней, хорошо? Я не могу находиться рядом для нее, поэтому если ты можешь… если ты хочешь…
Она пожала плечами и изо всех сил пыталась подобрать слова, чтобы сказать.
Я кивнул. – Я понял. Ты на самом деле приглядываешь за ней.
– Мы единственная семья друг для друга, что у нас осталась… ты, вероятно, заметил все, что она делает, для меня.
Она встала, и начала рыться в сумочке в поисках денег.
– Я заплачу.
– Спасибо, – она улыбнулась. – Ох, и у нас никогда не было этого разговора. Она убьет меня… она убьет нас.
Я кивнул и, сказав эти слова, она ушла.
После проведенной недели с ней и наблюдения за ней в классе, Тея была открытой книгой для меня. Она показывала все свои эмоции на лице, и даже когда старалась скрывать их, я все еще мог прочитать ее столь же ясно, как день. Проблема заключалась в том, что она была городом, окруженным стенами; ты видишь его издалека, но не существует никаких парадных ворот и никакого способа, чтобы войти в него.
Очевидно, Селена понятия не имела, что я являюсь профессором ее сестры, и мне интересно, как тогда она воспримет эту ситуацию. Я не просто любовник ее сестры, и на законных основаниях не мог держаться подальше от нее, пока семестр не закончится.
Мне необходимо что-то более крепкое, чем кофе.
– Ну, только посмотрите, кто решил вернуться в класс, – Аттикус съязвил у двери кабинета. – А я тут полагал, что свергнуть тебя с вершины будет тяжело. Я также полностью подготовился к последнему занятию.
Приблизившись к нему, я широко улыбнулась, прежде чем вытащила информационный листок. – Аттикус Майкл Логан родился двадцать седьмого марта, сын Мэри-Энн и губернатора Джейкоба Логан, Гринвилл, Южная Каролина. У тебя есть две старшие сестры и три младших брата. Твоя любимая команда – Даллас Ковбойз18, и подожди…
Он схватил меня и потянул от дверного проема, подальше от своих приятелей, но это не остановило меня.
– Ведь это не может быть правдой, – сказала я своим лучшим южным акцентом, – но тут говорится, что ты являешься зарегистрированным республиканцем, но все же вносишь пожертвования демократам. Ты, должно быть, разбил сердце бедной мамы. О нет, это тоже не может быть правдой, вот же ты позируешь со своим отцом, губернатором Риком Перри и сенатором Тедом Крузом, разве они не республиканцы? Ты тайный демократ, не так ли? Ты приложил столько усилий, скрываясь, чтобы помочь кампании своего отца. Я слышала, что он мечтает однажды стать президентом. Это стало бы позором, если бы твоя семья узнала или еще хуже, если бы другие люди узнали, что ты просто обманщик, пытающийся запугивать людей, в связи с чем, ты можешь внезапно атаковать ради достижения цели.
Он выхватил бумаги у меня из рук и откинулся на спинку своего стула. Его лицо было почти фиолетовым. Он абсолютно точно кипел от ярости, выглядя так, словно готов убить меня.
– Чего. Ты. Хочешь? – презрительно усмехнулся он.
– Нацель свое оружие на кого-то другого, – огрызнулась я. – Все, что он хочет, так это двенадцать человек, нас все еще пятнадцать. Помоги мне вышвырнуть лишних. Как только мы сделаем это, ты уже обеспечишь себе место и станешь одним из выбранных двенадцати студентов. Что произойдет после, ну, мы пересечем тот мост, когда доберемся до него.
– А я-то думал, что ты лишь помогаешь людям и поступаешь всегда правильно, – сказал он сквозь зубы.
– Но так и есть. Я поступаю правильно ради себя.
– Хорошо. Так скажи мне, как ты заполучила эту информацию?
Один есть, другой на подходе.
– Знаю парня, и он хорош в компьютерах, – сказала я, когда мы направились на одно из наших других занятий. Занятие Леви… профессора Блэка было нашим последним в этот день. Занятие, проходившее у нас сейчас, было абсолютным скукотищем. Похоже, что наш профессор не занимался своей юридической практикой начиная с Великой Депрессии19.
Аттикус сел рядом со мной и откинулся на спинку своего стула. – Итак, кого еще ты планируешь ввести в наш маленький клуб?
Я заметила, что его акцент теперь не выделяется так сильно.
– Что заставляет тебя думать, что кто-либо еще приглашен?
– Ох? – спросил он. – Тогда полагаю, я просто такой особенный?
– Не льсти себе, ты узнаешь, когда мы доберемся до класса Блэка.
Он резко повернулся, посмотрев вновь на меня.
– Что?
– Что случилось с тобой? В одно мгновение ты всем улыбалась и светилась, как радуга, а теперь похожа на черную дыру.
– Данный факт усложняет тебе работу со мной?
– Нет, мне просто любопытно, при каких обстоятельствах я решился бы очернить свою душу.
Я не ответила.
Встав на колени, я помогала ей собрать все ее книги, пока другие просто проходили мимо.
– Вивиан Вега, верно? – спросила я ее, прекрасно осознавая, что права. Она была той, кто любила свою мать, и в основном являлась ходячей энциклопедией дел.
– Чего ты хочешь? – спросила она, наклонив голову набок и поправив свои очки.
– Ничего особенного, я просто хочу, чтобы ты прекратила пытаться одурачивать меня в классе. Быть постоянно прерванной тобой не только раздражает, но это и сомнительно нелепо. Ты не сможешь превзойти меня лишь при помощи фактов. Ты и я – единственные оставшиеся девушки, нам следует сотрудничать.
– Звучит так, словно ты боишься, – сказала она, прищурившись. – Я прекрасно справлюсь сама. Из-за того, как профессор Блэк станет донимать тебя за пропущенное занятие, я сомневаюсь, что ты продержишься до конца недели, поэтому на этой ноте я вынуждена отклонить твое фальшивое предложение дружеских отношений.
– Как скажешь, Маленькая Бабочка, – я обратилась к ней, когда она попыталась уйти.
Она остановилась и медленно обернулась, чтобы посмотреть на меня, ее глаза округлились.
– Как ты назвала меня?
– Маленькая Бабочка. Это же твое имя, верно?
Она схватила меня за руку и потянула в женский туалет. Она проверила все кабинки, прежде чем посмотреть на меня.
– Где ты услышала это имя?
– Мы обе знаем ответ на твой вопрос.
В течение мимолетного мгновения взгляд в ее глазах заставил меня испытать угрызения совести, но затем я напомнила себе о своей цели, и прекрасно понимаю, что, если бы мы поменялись местами, то она подвергла бы меня опасности. Несмотря на ее консервативную внешность, она является женщиной, готовой на все ради того, чтобы добраться до вершины.
– Итак, теперь ты шантажируешь меня?
– Нет. Я попрошу еще раз твою поддержку, а ты уже либо решаешь быстро избавиться от меня, потому что я знаю, на что ты пошла ради юридической школы, либо понимаешь, что иметь меня в качестве врага послужит тебе недостатком. Я никогда не использовала бы нечто подобное против тебя, и я уважаю тот факт, что ты желаешь этого так сильно. Будь на моей стороне, а я буду на твоей. Как я уже и сказала, мы – последние оставшиеся женщины, и неужели ты думаешь, что те мудаки прикроют тебя, если когда-нибудь все узнают? Поверь мне, ты хочешь находиться в моей команде.
Я схватила ее за яйца, образно выражаясь, и мне больше нечего сказать. Я вернулась в класс, испытывая трепет оттого, что до сих пор все шло по моему плану.
Вивиан Вега коренная пуэрториканка. Ее мать работает швеей, а отец таксистом. Она стала первой в своей семье, кто окончил колледж и пошел в юридическую школу… Гарвардскую школу права, между прочим. Единственная проблема заключалась в том, что она не могла позволить себе стоимость обучения в данном заведении, а финансовая помощь покрывала лишь около половины ее платы за обучение. Таким образом, без реальной альтернативы она устроилась на работу в стриптиз-клуб в двух часах езды отсюда лишь бы сводить концы с концами.
