— Никто не видел никакого ангела, — разъяснил я. — Джесс предлагает нам рассказать о выдуманном ангеле, чтобы получить материальную выгоду.
— Это ужасно! — возмутилась Морин, не только потому лишь, что ничего другого от нее и не ждали.
— Ну, нам не придется прямо выдумывать, — попыталась оправдаться Джесс.
— Правда? А как тогда понимать заявление, что мы видели ангела?
— Как там это у вас называется? В стихах?
— Что, прости?
— Ну, в стихах. И в романах. Иногда говорят, «что-то как что-то», а иногда говорят, «что-то — это то-то». Ну типа моя любовь как долбаная роза или что-нибудь там еще.
— Сравнение и метафора.
— Вот, точно. Их же Шекспир придумал? На то он и гений.
— Нет, не он.
— А кто?
— Не важно.
— А почему тогда Шекспир гений? Что он такого сделал?
— В другой раз объясню.
— Ладно, не важно. А как называется, когда говоришь, что «что-то — это то-то». Ну, когда говоришь кому-нибудь: «Ты — хрен моржовый», хотя он не пенис моржа. Ну, в общем, это и так очевидно.
Морин была готова разрыдаться.
— Ради бога, Джесс, выбирай выражения, — попросил я.
— Прости-прости. Я не знала, что ограничения распространяются и на разговоры о грамматике.
— Распространяются.
— Ладно. Прости, Морин. Как если сказать кому-нибудь: «Ты — свинья», хотя он не свинья.
— Это метафора.
— Точно. И ангела мы видели не в прямом смысле этого слова. Мы его увидели в метафорическом смысле.
— Мы увидели метафорического ангела, — повторил для себя Джей-Джей.
В его безразличном голосе явно слышалось сомнение.
— Да, именно. В смысле, что-то остановило нас. Что-то спасло наши жизни. Почему бы и не ангел?
— Потому что там не было ангела.
— Ладно, мы не видели. Но ведь вы можете все что угодно назвать ангелом. По крайней мере, любую женщину. Меня и даже Морин.
— Любая девушка может быть ангелом, — снова меланхолично заметил Джей-Джей.
— Да. Ангелы. Девушки.
— Ты когда-нибудь слыхала об архангеле Гаврииле, например?
— Нет.
— А он — ангел.
— Ну?
Не знаю отчего, но я вдруг вышел из себя:
— Что за бред ты несешь? Ты послушай себя, Джесс!
— А сейчас-то я что такого сказала?
— Ангела мы не видели ни в каком смысле этого слова. И так уж получилось, увидеть что-то метафорически — это не значит увидеть своими глазами. А именно это, как я понимаю, ты предлагаешь сказать. И это не попытка что-то приукрасить. Ты ж бред собачий несешь. Прости, Морин. Честно говоря, я бы посоветовал оставить эти фантазии при себе. И не стал бы никому рассказывать про ангела. Даже если к тебе придут из общенациональных газет.
— А что, если мы попадем на телевидение и у нас будет шанс донести наш призыв до всех?
Мы непонимающе уставились на нее.
— А что у нас за призыв?
— Ну, это уж нам решать. Или как?
И как с таким человеком можно было разговаривать? Никто из нас троих на этот вопрос ответа не нашел, довольствовавшись насмешками и сарказмом, а вечер закончился негласным соглашением троих из нас: нам не было особенно приятно внимание прессы, и пусть лучше ее интерес к нашему психическому здоровью сойдет на нет. А позже, спустя пару часов после моего возвращения домой, позвонил Тео и спросил, почему я не рассказал ему, что видел ангела.
Джесс
Они были недовольны. Особенно Мартин: он так взъелся! Позвонил мне домой, но я знала, что все будет в порядке, — трубку взял папа, а Мартин никогда ничего ему не рассказывал. Если бы он хоть что-то рассказал папе, все бы пропало. Мы должны были держаться друг друга; пока мы были вместе, мы могли говорить, что видели все что угодно. Ну слишком уж удачная была мысль. Они это понимали, поэтому я и была так уверена, что они все же переменят свое мнение — а так и произошло, в некотором смысле. Для меня это было первым настоящим испытанием нашего сообщества. У всех был очень простой выбор: либо они на моей стороне, либо нет. И, честно говоря, если бы они решили, что нет, мне бы вряд ли было с ними по пути. Такое решение очень много сказало бы о них, и причем только плохое.
Да, я поступила не очень красиво. Сначала я спросила у Джей-Джея имя приходившей к нему утром журналистки, и он назвал мне не только ее имя, но вдобавок и название газеты, в которой она работает. Он думал, я просто поддерживаю разговор, но я уже прикинула, что мне эта информация может в определенный момент пригодиться. Придя домой, я позвонила в редакцию. Сказала, что буду говорить только с ней, а когда назвала свое имя, мне тут же дали номер ее мобильного.
Ее звали Линда. Она была вполне дружелюбна. Я боялась, что ей все это может показаться несколько странным, но ей действительно было интересно, и она меня все время ободряла. Если у нее и были профессиональные недостатки, то они сводились к тому, что она слишком уж часто меня ободряла. Слишком доверчивая. Обычно от хорошего журналиста ждешь другого: и откуда мне знать, что вы не врете? Но я могла ей рассказать что угодно, и она все равно записала бы мои слова. Если между нами, то профессионализма ей все же немного не хватало.
Она все время спрашивала: и как выглядел этот ангел, Джесс? Она часто называла меня Джесс, желая показать, какие мы с ней друзья.
Я задумалась. Глупо было бы говорить, что он — я решила, пусть будет «он», как Гавриил, — был похож на ангела из церкви, с крыльями и все такое. Это, подумала я, не то.
Необычно, ответила я. Линда спросила: что, без крыльев и нимба, Джесс? И рассмеялась, как будто говоря: только последний дурак скажет, что видел ангела с крыльями и нимбом. Теперь я знала, что приняла правильное решение. Я тоже рассмеялась и объяснила: нет, он выглядел вполне современно. А она такая: правда?
(У меня всегда так получается, когда я рассказываю о своих разговорах с кем-то. Я всегда так говорю: мол, а она такая, и я в общем, а я ему, и все в этом духе. Но если разговор длинный, то тяжело воспринимается, правда? А я ей, а она мне, а я ей, а она мне. Так что теперь я буду делать, как в пьесах, ладно? Я с кавычками всякими не особенно дружу, но помню, как пишут в пьесах — мы их в школе читали.)
Я: Да. На нем была современная одежда. У него был такой вид, будто он музыкант какой-нибудь.
ЛИНДА: Какой музыкант? Например?
Я: Не знаю. Например, из «Радиохэд» или какой-нибудь другой похожей группы.
ЛИНДА: Почему именно «Радиохэд»?
(Достаточно было слово сказать, как она тут же задавала вопрос. Я вспомнила «Радиохэд» только потому, что они ни на кого особенно не похожи. Обычные такие ребята, разве нет?)
Я: Не знаю. Или из «Блёр». Или… Как звали того актера? Он еще снимался в одном фильме. Он играл не того, который не смог жениться на Дженнифер Лопес, а другого — они еще «Оскара» получили, — который хорошо знал математику, хотя был простым уборщиком… Светленький такой. Мэтт.
ЛИНДА: Ангел был похож на Мэтта Дэймона?
Я: Да, пожалуй. Немного.
ЛИНДА: Итак. Симпатичный ангел, похожий на Мэтта Дэймона.
Я: Не прямо как Мэтт Дэймон. Но, в общем, да.
ЛИНДА: А когда этот ангел появился?
Я: Когда?
ЛИНДА: Да, когда. В смысле, далеко ли было до… до того момента, как вы бы прыгнули?
Я: Ой, совсем близко. Он появился в последний момент.
ЛИНДА: Потрясающе! То есть вы стояли на краю? Все вместе?
Я: Ага. Мы решили прыгать вместе. За компанию, что ли. В тот момент мы прощались друг с другом. Уже готовы были спрыгнуть на «раз, два, три», как услышали этот голос позади нас.
ЛИНДА: Вы, наверное, перепугались до смерти.
Я: Это точно.
ЛИНДА: Удивительно, что вы не свалились с крыши.
Я: Ага.
ЛИНДА: Тогда вы обернулись…
Я: Да, мы обернулись, и он сказал…
ЛИНДА: Прости, а во что он был одет?
Я: Ну, такой… Такой свободный костюм, что ли. Свободный белый костюм. Модный такой. Выглядел недешево.
ЛИНДА: Дизайнерский костюм?
Я: Ну, да.
ЛИНДА: А галстук?
Я: Нет, галстука не было.
ЛИНДА: Ангел был не при параде.
Я: Ага. В непринужденном таком стиле.
ЛИНДА: А вы сразу поняли, что перед вами необычный человек?
Я: Да, конечно.
ЛИНДА: А как?
Я: Он был такой… будто размытый. Как будто изображение неточно настроили. А еще его можно было видеть насквозь. То есть печень и все такое видно не было. Просто сквозь него были видны дома за его спиной. Ах да, — он к тому же парил над крышей.
ЛИНДА: Высоко?
Я: Ой, высоко. Когда я его увидела, то подумала, что он метров пять ростом. Но потом посмотрела на его ноги — они были в метре от земли.
ЛИНДА: То есть это бы четырехметровый ангел?
Я: Значит, в двух метрах от земли.
ЛИНДА: То есть трехметровый ангел?
Я: Пусть будет трехметровый.
ЛИНДА: То есть он парил над вашими головами.
