- Чего это он такой был? – спросила меня Галя.
- Проблемы у него, бизнес хреново идёт, - буркнул я в ответ. – Слушай, я тут деньгами разжился, давай что ли в ресторан зайдём. В гостинице местной очень приличное место по рассказам местных старожилов.
- Я не против, - улыбнулась она, - про гостиничный ресторан я только легенды и сказания слышала, а сама никогда не была там.
- Ну значит решено, - ответил я, - идём в Волну… только я Гене звякну из автомата, надо бы стрелку забить на завтра.
Гена на удивление оказался на своём рабочем месте, внимательно выслушал меня, а потом назначил встречу на завтра в восемь вечера. Только не в кабинете, а парке имени Первого мая. Седьмая скамейка от входа, который к пожарной части примыкает. Я пожал плечами и согласился, хотя место это было откровенно говоря стрёмным – весь этот парк был территорией, крышуемой гражданами кавказской национальности, и слухи про него ходили самые неприятные. Средствами защиты надо будет озаботится, подумал я.
- Ну что решил вопрос с Геной? – спросила меня Галя.
- Угу, решил – завтра встречаемся. А сегодня будем веселиться и смеяться, как дети. Ты знаешь, кстати, какие самые знаменитые постояльцы в этой гостинице останавливались?
- Не знаю, - призналась она.
- Загибай пальца – Юрий Гагарин это раз. Матьяш Ракоши это два.
- Кто такой, не знаю?
- Венгерский лидер, в 56 году его свергли революционные венгры и он сбежал в Советский Союз. Доживать свои дни определили его почему-то в наш город. А ещё Юлиус Фучик, который «репортаж с петлёй на шее» и товарищ Сталин, как это ни странно.
- И когда же Сталин тут останавливался?
- В 39 году, приезжал вручать какой-то орден области вроде бы… а с ним в тот приезд были Молотов, Микоян и Калинин.
- Здорово. Только в ресторане у них наверно мест нет, как обычно, - заметила Галя.
- Это проблема решаемая, - смело сказал я, открывая тяжёлую дубовую дверь с табличкой «Вход в ресторан».
Глава 22
Швейцару пришлось сунуть четвертак – наценка за престижность места. Столик нам определили в углу за фикусом, очень удобное место, тебя почти никто не видит, и ты мало кого видишь.
- Что будем заказывать, дорогая? – раскрыл я меню в толстенной кожаной папке и выдавленным логотипом гостиницы.
- Ты не знаю что, - ответила она, - а я бифштекс вот… написано, что фирменное блюдо. С картошкой. Ну и попить чего-то.
Да, в меню у них тут всё было олдскульно и традиционно, никаких спагетти, никаких паэлья или кнедликов. Так же, наверно, как и при товарище Сталине. Да и в целом заведение старалось придерживаться сурового имперского стиля… ну как в знаменитых сталинских высотках в столице – дубовые панели вдоль стен, огромная хрустальная люстра посреди зала, тяжелая даже на вид дубовая мебель.
- Ну и я тоже на бифштексе остановлюсь… плюс оливье и коньяк.
Белого аиста у них тут почему-то не значилось, зато был Юбилейный в 6 звёзд за астрономическую цену в стольник за пузырь. Ладно, махнул рукой я, деньги есть, гуляем… а Гале заказал полусладкое мартини.
- Женщины в Италии предпочитают именно этот напиток, его в Турине делают, - сказал я ей, но она тут же уцепилась за мои слова.
- Ты и в Турине успел побывать?
- Увы, пока нет, - соврал я, в прошлой-то жизни я там два раза был, второй, причем, в период зимней Олимпиады. – Институтского начальника в командировку посылали, он и рассказал про их обычаи.
- Какой у вас институт продвинутый, - с нотками зависти в голосе отвечала Галя, - в капстраны запросто ездите.
- Эх, Галюша, - вздохнул я, разливая по рюмкам напитки, - не в капстранах счастье. Вот когда жрать нечего будет, тогда и вспомним наше счастливое детство.
Она посмотрела на меня изучающим взглядом, но ничего не сказала, кроме тоста:
- Тогда давай выпьем за наше счастливое детство. Оно ведь у тебя такое было?
- Давай, - согласился я и мы чокнулись, - а детство почти у всех счастливое бывает… даже и в коммуналке на десять семей можно отыскать хорошие стороны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Слушай, - сменила она вдруг тему, - а откуда я вон того парня знаю? И рядом с ним тоже удивительно знакомый гражданин сидит.
И она показала вилкой по диагонали заведения в дальний конец. Я посмотрел туда и чуть не выпал со стула – там имели место наши отечественные рок-звёзды Витя Цой и Боря Гребенщиков.
- Это музыканты, Галюша, - ответил я, - не далее, как позавчера их по телевизору показывали вечером.
- Точно, - обрадовалась она, - тот, который с азиатским лицом, это Цой, кажется, из группы Кино а второй играет в этом… в Аквариуме.
- Правильно, - подтвердил я, - Кино и Аквариум.
- Интересно, что они тут делают? И удобно ли будет у них попросить автограф?
- А вот сейчас сама и спросишь, - злорадно ответил я, потому что Виктор узнал меня, встал и направился прямиком к нашему столу.
- Ой, - это всё, что успела сказать Галя.
- Лётчик? – с полувопросительной интонацией справился Виктор. – Привет тебе.
- Ага, здорово, - ответил я. – А это Галя, моя невеста.
- Давай за наш стол перебирайся вместе с невестой, - предложил Цой. – Поговорим.
- Без проблем, - сказал я, подозвал официанта, и тот помог нам перебазироваться в другой конец зала.
Боря даже поцеловал ручку Гале, от чего та вся зарделась бордовой краской.
- Помню-помню тебя, - сразу взял нить разговора в свои руки Гребенщиков, - мы с Джоан тогда с сильнейшего бодуна были, а ты нас выручил своим Рижским пивом.
- Рад был помочь звезде отечественного рока, - вежливо отвесил я ему комплимент, - а где кстати Джоанна-то?
- Да в Лондон улетела, дела срочные образовались. А ты, значит, решил покончить с холостым существованием?
- И не говори, - махнул рукой я, - надоело бобылём ходить. Вы уж меня это… извините, что с концертом пролёт случился.
- Ничего, у нас и не такое бывает, - ответил Виктор, - и за день до начала всё отменялось как-то раз. А что там случилось такого экстраординарного, расскажешь?
- Давай выпьем за встречу и расскажу, - и мы чокнулись.
А далее я вывалил без купюр всю историю с истребителем, штабом округа и проворовавшимся интендантом – слушали они меня очень внимательно, не перебивая.
- Такого в нашей биографии точно ещё не было, чтобы из-за истребителя концерт отменяли, - сказал Борис, - надо будет запомнить. А вообще как жизнь-то, Лётчик?
- Бьёт фонтаном, - не задумываясь, ответил я, - как нефть в Самотлоре. Строю свой дом, устроился на службу в банк, ну и кое-что ещё по мелочи. Вот кстати-кстати, раз уж вы тут случились в нашем Энске, не поможете мне в одном деле?
- Конечно поможем, только если это будет не позднее завтрашнего дня – послезавтра мы уезжаем, – ответил Виктор. – Рассказывай…
- А что вы тут забыли? – задал я вопрос, который должен бы последовать в самом начале разговора, - в нашем городе Энске?
- Попросили выступить на одном вечере, - ответил Борис, - очень серьёзные ребята попросили, отказать неудобно было. Вечер завтра в семь часов начинается.
- И что же, вы без своих групп приехали?
- Да, такое было условие у серьёзных ребят, только мы с Виктором и гитары.
- А что за ребята, не скажете? – зачем-то продолжал допытываться я.
- А вот это извини, но нет, - твёрдо возразил Виктор, - коммерческая тайна.
- Ясно, - ответил я, хотя ясного тут немного было, - а моё дело начинается завтра в четыре и, надеюсь, больше получаса не займёт.
- Это хорошо, это прокатит, - сказал Борис, - что за дело-то?
И тут я хватил ещё пятьдесят грамм Юбилейного и вывалил им обоим историю наших взаимоотношений с Геной-крокодилом и что у нас намечено на завтра.
- То есть ты опасаешься, что он тебя грубо говоря завалит в этом парке?
- Если грубо, то да… ну может не наглухо завалит, но покалечить может.
- И какая же наша роль во всём этом предполагается?
