- Играть самих себя, как это в кинематографе называется… камео что ли… там рядом с этим местом, где мне встреча назначена, есть что-то вроде летней эстрады – с одной стороны кинотеатр, а с другой сцена и скамеечки выстроены. Вот на ней и сыграете маленький импровизированный концерт. 3-4 песни, больше не надо.
- И чем же тебе это поможет? – сделал непонимающие глаза Виктор.
- Ну как чем, - ответил я, - ясен же пень, что в присутствии таких медийных лиц (а вы же медийные, да ещё какие) и толпы зрителей никто никаких ликвидаций проводить не будет. Заодно познакомлю вас с Геной – будете знать, как современные крокодилы выглядят.
Галя всё это время сидела и помалкивала, не вмешиваясь в ход беседы, но тут видимо её припекло:
- А в милицию ты не хочешь заявить? – спросила она. – Дело-то серьёзное намечается.
- Понимаешь, в чём дело, Галюша, - отвечал я, - у меня не очень добрые отношения сложились с нашей доблестной милицией, это раз. А два заключается в том, что ничего же пока не произошло, всё, что я только что высказал, это плод моего воображения. Вот когда убьют, тогда и приходи – боюсь, это всё, что мне в ментовке скажут.
- Я согласен, - после некоторой паузы сказал Виктор, - Лётчик как-никак меня от смерти спас, поэтому я у него в долгу, а долг платежом красен.
- И я вписываюсь, - добавил Борис, хватив полстакана моего Юбилейного, - хорошая, кстати штука, надо будет запомнить марку.
- Тогда завтра в половине четвёртого у входа в садик Первого мая, - сказал я, - рассказать, как добраться?
- Разберёмся, не маленькие, - ответил за обоих Виктор.
- Да, вспомнил, что хотел спросить, - продолжил я, - как у тебя творческие успехи-то, Витя? Новое что-то написал?
- Знаешь, - ответил тот, крутя в руках бокал с янтарной жидкостью, - что-то ничего не пишется. После того случая и больницы как отрезало.
- Это бывает, - вздохнул я – должно пройти со временем. Но если у нас всё удачно пройдёт, я тебе подарю одну песню в виде бонуса. Текст и ноты завтра готовы будут.
- Что за песня? – заинтересовался он.
- Блюз, - лаконично ответил я, - с примесью русского народного колорита.
Коньяк был допит до дна, бифштексы съедена, разговоры закончены – так что тут мы с Галей попрощались. Автограф она так и не рискнула попросить.
- Ты ещё и песни умеешь сочинять? – это первое, что она у меня спросила, когда вышли из ресторана.
- Чисто случайно так вышло, - ответил я, - само собой сочинилось, вроде неплохо.
- Исполнишь для меня?
- Так инструмента же нет.
- У бабули пианино в углу стоит – это я пять лет в музыкалку ходила.
- Давай зарулим к бабуле, я не против. Как у неё дела-то?
- Всё неплохо, обслуживает себя сама с тех пор, как ты руками вокруг её головы водил… слушай, сколько в тебе разных талантов зарыто? И композитор, и народный целитель, и банковское дело ты откуда-то знаешь.
- А ещё кирпичи могу делать и фундаменты заливать. И периферийные устройства для IBM PC-совместимых компьютеров выпиливаю лобзиком, - добавил я.
- И в постели ты тоже очень неплох, - с улыбкой сообщила она.
- Вот спасибо, дорогая, - чмокнул я её в губы, - за высокую оценку моих способностей.
- А откуда ты знаешь Цоя с Гребенщиковым? – задала она следующий вопрос.
- Это долгая история, - ответил я, - в час не уложишься – давай я тебе потом как-нибудь про это расскажу. А сейчас мы до бабушкиного дома почти добрались.
Вера Ивановна сидела на скамейке в ряду других бабушек и грызла традиционные семечки, правда на этот раз не подсолнечные, а тыквенные.
- О, Сашок, - обрадовалась она, - а я тут про тебя всем уже рассказала, какой ты мастер. И все хотят, чтобы ты и их болезни полечил.
Старушки дружно закивали головами, а я вздохнул и ответил всем им сразу:
- Извиняйте, бабушки, но на этот месяц запись уже закрыта. А как записаться на следующий месяц, я объявлю дополнительно.
- Бабуль, нам пианино надо на полчасика, - перехватила тему разговора Галя.
- Так идите, конечно, - закивала Вера Ивановна, - а я скоро и сама поднимусь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 23
Пианино и вправду стояло тут в самом углу, завешанное скатертями и заставленное непонятно чем.
- Сейчас я всё уберу, - засучила рукава Галя и быстро привела рабочее место в надлежащий вид. – Садись, дорогой, - пододвинула она мне табурет с вывинчивающимся сиденьем… мой бог, как же давно я не сидел на таком…
Я пробежался по клавишам, вроде почти все ноты звучат, как им и полагается, ничего настраивать не надо.
- Песня народная, - объявил я, - с небольшой технической доработкой напильником по контуру.
По полю танки грохотали,
Солдаты шли в последний бой,
А молодого командира
Несли с пробитой головой.
- Что-то подобное я уже слышала, - задумчиво сказала Галя.
- Не мудрено, первое её исполнение было в фильме «Большая жизнь» аж в 40 году, если ничего не путаю. Там, правда, слова немного другие были… да и пел её очень отрицательный персонаж. А во время войны народ сочинил новый текст, практически вот этот… ну как, нравится?
- Неплохо, - заметила Галя, - давай ещё что-нибудь, раз уж за пианино сел.
- Да не вопрос, - повернулся я на вращающемся стуле обратно, - ещё одно народное, с последующей обработкой.
Ты ушла рано утром,Чуть позже шести,Ты ушла рано утром,Где-то чуть позже шести.Бесшумно оделась,Посмотрев на часы,На пачке "Родопи"Нацарапав: "Прости".
Это, конечно, не совсем народная песня, но и концы у неё теряются в туманном далеко… то ли Чижа авторство было, то ли Сантаны, то ли Гэри Мура, так что совесть моя было относительно чиста насчёт воровства, плагиата и всего такого. А Галю эта песенка зацепила, даже глаза затуманились.
- Хорошо поёшь, - раздалось из прихожей, это бабушка поднялась, наконец, на свой второй этаж. – Где научился?
- Во дворе своём, где ж ещё, - буркнул я ей, а Гале добавил, - поможешь ноты записать? А то у меня с этим делом сложно.
- Конечно, дорогой, - ответила она со счастливой улыбкой, - а сейчас мы идём домой, верно?
Белка и Стрелка
До обеда у меня была обязаловка в Промстройбанке, я и отработал там условленные четыре часа. Потом сказал пару слов Гале, встретимся, мол, за ужином, звякнул Мише и дежурно справился о новостях… из хорошего было то, что архитекторы вот-вот закончат свой проект, далее его правда ещё надо будет утвердить на комиссии, но это уже формальность, там всё подряд утверждают. А из плохого – Ванечкин отказался от роли свадебного начальника и поставил условие, что либо он реально начинает рулить в нашем МЖК, без меня и без Миши, либо остаётся на должности штатного оппозиционера.
- Вот же сука какая, - вслух подумал я, - сколько крови он у нас ещё выпьет.
- Есть у меня один планчик насчёт него, - отозвался Миша, - но об этом лучше не по телефону.
- Окей, - ответил я, - сегодня у меня график очень напряжённый, а завтра прямо с утра давай и встретимся, - если живой останусь, мысленно добавил я.
- Давай, к девяти подгребай на набережную, тут и перетрём, - согласился Миша.
- Нет, это ты лучше приходи в наш банк – Алевтина хочет на тебя посмотреть наконец.
На этом и условились. А дальше я вытащил из одного укромного места пистолет типа ПМ и разобрал и почистил его самым тщательным образом. Вот только не спрашивайте, откуда у меня оружие, всё равно кроме «места знаю» ничего не отвечу. Надел свободный пиджак и засунул ПМ во внутренний карман, он там как раз лёг очень удобно. Посмотрел в зеркало – ничего нигде не выпирает, а и ладно. Выдвигаемся на место встречи, которое изменить нельзя.
Я к этому входу в садик Первого мая приехал аж за час до времени Х, с целью изучить обстановку, определить пути отхода и все такое. Сад этот, если кто-то вдруг не знает, появился у нас в далёком 1895 году, когда в нашем городе решили провести Всероссийскую торгово-промышленную выставку. Вот на территории нынешнего парка она проводилась. При участии чуть ли не таких известных людей, как Бенуа и Шухов. Потом выставка закончилась, павильоны разобрали, территория пришла в запустение. И только уже при советской власти что-то сдвинулось вместе с присвоением парку гордого имени 1 мая – выкопали пруд, поставили качели с каруселями, построили пару летних кафешек и кинотеатр..
