Набив сумку всякой подарочной утварью, я и Макс заходим в одно небольшое кафе. Мужчина сам делает заказ, а я только сейчас осознаю, что мне с ним все это время было комфортно… Серьезно, я доверилась ему в выборе подарков, я позволила ему сделать за меня заказ — не это ли вообще высшая степень доверия? Взявшаяся, правда, неизвестно откуда.
Сейчас, сидя напротив меня, он не кажется тем мажором и наглецом, приведшим в наш дом девицу в первый день ночевки. Я вижу его настоящего и до ужаса хочется верить, что именно я та причина, по которой он снял ту маску наглеца.
Латте приятно обжигает язык и отдает нотками миндального сиропа. Наслаждаюсь последними глотками, ведь уже слопала до последней крошки невозможно вкусный ягодный пирог. Как ни странно, весь наш перекус проходит в тишине. Мы лишь изредка переглядываемся и улыбаемся друг другу. От его очаровательной улыбки что-то каждый раз ёкает в груди, но я держусь.
Я все еще жду вопроса от Максимилиана, почему-то кажется, что он вот-вот начнет разговор про наш спектакль и попросит довести дело до победного конца. А я ему очень нетактично отвечу, пошлю куда подальше и с чувством выполненного долга вернусь домой. Но он молчит… Может быть еще не сформулировал мысль?
Задумчиво пьет свой кофе, смотрит куда-то сквозь оконное стекло и барабанит пальцами свободной руки по столу. Такой серьезный и красивый, хоть сейчас картину с него пиши! Никогда не нравились мужчины с острыми скулами, но у Майера это выглядит как-то иначе…
— А ты ничего не хочешь мне сказать? — не выдерживаю и спрашиваю я.
Мужчина поворачивается и вопросительно выгибает бровь.
Нет, ну, неужели он и правда решил плюнуть на все это дело? Конечно, предложи он мне — я откажусь, потому как настолько далеко заходить не готова. Но сам факт интереса, что же он решил, а главное — что выбрал…
Надеюсь не Ингрид, очень надеюсь.
— А должен? — насмешливо спрашивает Макс, отставляя чашку в сторону.
— Ну, не знаю, типо… Например, что дальше будем делать? — как бы невзначай, говорю я и уже жалею, что начала этот разговор.
— Дальше мы, типо, будем ждать, пока ты закончишь универ, а там, глядишь, придумаем правдоподобную версию с расставанием, — пожимает плечами мужчина. Как-то это противоречит условиям его отца, которые я слышала. — Например, что ты мне изменила…
— Эй! — внутри поднимается волна протеста. — Я бы не изменила тебе!
— Мне? — смеется Макс.
— Я образно! — закатываю глаза и чувствую, что снова краснею. Да что ж это за безобразие, подстава от организма! — Но я бы ни за что не изменила! Не смей очернять мое имя, господин Майер! — строго свожу брови на переносице и грожу указательным пальцем.
— Хорошо, тогда я тебе изменил, — фыркает он и почесывает лоб. — Нашел еще более милую, умную и сексуальную, чем ты. Хотя, знаешь, вряд ли это возможно.
Смотрит в глаза, совершенно не подозревая насколько сейчас заставил меня засмущаться. Сглатываю и пытаюсь чем-то занять руки, чтобы скрыть свою нервозность. Прости, бумажная салфетка, но страдать будешь ты. Мну ее края и чувствую, как жар еще больше прежнего подступает к лицу. Он хотя бы думает, что говорит или речь совсем не фильтрует?!
— Беликова, — вздыхает Макс и встает с места. Улыбается легко и непринужденно. — У тебя, похоже, биполярное расстройство. То ты дерзишь, то смущаешься. Определись с тактикой общения со мной.
— А мне больше не придется с тобой общаться, — удается перебороть себя и ответить.
Грубо как-то вышло. И даже больно, причем мне же самой. Мы же и правда больше не будем общаться, по крайней мере таков был уговор.
Одеваемся и выходим на улицу. Уже стемнело и достаточно похолодало, так что самое время вернуться в особняк. Пока идем до машины, у меня в голове громким гонгом разносятся его слова.
Милая. Умная. Сексуальная.
Можно ли на полном серьезе считать, что таковой он меня и видит?
Вряд ли это возможно. Найти еще более…
Это тоже был комплимент с его стороны? Мол, никого прекрасней нет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Уф, что-то как-то мне нехорошо. Пульс подскакивает, мысли дурные в голову лезут. Да и еще его молчание относительно отцовского разговора. Неужели Макс решил, что оно того не стоит, что притворством цели не добиться? Знать бы наверняка, что происходит в его голове.
Открывает мне дверь автомобиля и я уже собираюсь сесть, как Макс ловит меня за локоть. Наклоняется к моему лицу до невозможности близко. Горячее дыхание, достигая моей кожи, заставляет вздрогнуть, но я не отстраняюсь. Широко распахнув глаза смотрю на Майера и жду, что он скажет. Или сделает.
— Слушай, я хотел бы… — с энтузиазмом начинает он, но прерывает фразу. Набирает в легкие воздуха, облизывает губы, словно собираясь с мыслями. А я ошарашенно смотрю ему в лицо и снова в груди то чувство, как было ночью. Нечто магическое, как будто особенное происходит между нами. — Спасибо тебе, Беликова. Извини за все, что было не так, — наконец, коротко говорит он и внутреннее чутье подсказывает, что изначально планировалась совсем иная речь.
Как по взмаху волшебной палочки, Майер натягивает знакомую ухмылку на лицо и отпускает мой локоть, позволяя сесть в машину.
По дороге перекидываемся парой глупых фраз и я кожей чувствую нарастающее напряжение между нами. Нет, не то, когда он меня раздражал и мне было неловко, а какое-то другое. Тоскливое что ли… А может быть мне только кажется.
Он ничего мне не сказал, а значит выбрал вариант с Ингрид, а быть может “финансовую независимость”. В последнем я очень сомневаюсь, иначе зачем так рвать одно место было с этим спектаклем и шантажом?! Вот только почему же он промолчал… Да, в очередной раз повторюсь, что я бы все равно отказалась от фиктивного брака, но его недоверие и молчание выводят из себя. Я настолько хреновый вариант даже для фальшивого штампа в паспорте?…
Когда возвращаюсь в комнату, там меня уже ожидают родители. Снова ловлю на лице отца недовольную мину, но он держится и молчит, помогает с чемоданом. Мама любезно прощается с каждым из гостей и я следую ее примеру. Крепко обнимаю Розали, улыбаюсь Генриху Майеру и другим гостям. Кажется, что никого не смущает мой отъезд с родителями, а может быть Макс просто уже придумал этому хорошее оправдание.
— Я говорил тебе спасибо? — приподнимает брови Максимилиан, когда я уже стою возле такси. Киваю, потому как не могу сходу заставить себя связать и пары слов. В груди жжет и я боюсь выдать свои эмоции.
— Прости, что на день рождения, — пытаюсь улыбнуться я, — не подарила подарка.
— Ты уже подарила самый лучший подарок, — усмехается Макс и заправляет мне за ухо прядь волос. — Заставила забыться, что сегодня именно он. Именно мой день рождения, — не успеваю опомниться, как мужчина наклоняется и уже как-то привычно целует меня в щеку.
Кажется, что я даже ждала этого поцелуя, настолько по сумасшедшему мое тело реагирует на это невинное прикосновение губ. Чуть ли не дрожью бьет и хочется обнять его. Наверное я схожу с ума, медленно и верно.
Сажусь в такси рядом с мамой. Она крепко обнимает меня за плечи, говорит что безумно скучала и просит рассказать всю правду в подробностях, просит доверия. Отец лишь уточняет, что на завтра для меня уже заказаны билеты в Россию. Кажется, что он разочаровался во мне куда больше, чем я думала.
Провожаю взглядом шикарный особняк и высокую мужскую фигуру в расстегнутом пальто. Сказка про Золушку кончилась, пора возвращаться в суровую реальность и перебирать спутанные крупы.
34
Разговор с родителями был не самый приятный, но я выдержала этот кошмар. Папа не особо ругался, но все пытался понять как я ввязалась в эту авантюру, задавал каверзные вопросы, на которые я с трудом находила ответы, лишь бы никого не подставлять.
Когда приезжаем в гостиницу, папа быстро оформляет мне номер на эту ночь. Спустя какое-то время, когда я уже выхожу из душа и готовлюсь спать, ко мне приходит мама и ложится на кровать рядом. Обнимает меня, крепко прижимая к себе, поправляет одеяло и заботливо поглаживает по голове. Точно как в детстве… Господи, как мне не хватало этой родительской нежности и заботы. Как мою душу рвало на куски все эти месяцы, без возможности к ним прикоснуться, к самым родным людям.
