Кстати говоря, это произвело на Бреннан странное впечатление, и ей впервые стало неуютно.
– Вулфолк, – сказал Бусс в трубку, – я сейчас в доме Джордженсена. И мне нужна машина. Приезжай и забери меня.
Последовала пауза, а затем из телефона донеслись тихие звуки.
Бусс нахмурился.
– Просто приезжай и забери меня, ладно? Для этого и нужны партнеры.
Вулфолк ответил ему молчанием, и Бусс отключил телефон, сунув его обратно в карман. Из другого кармана он вытащил ключи от машины и протянул Бреннан.
– Карта в бардачке.
Ключи были теплыми на ощупь.
– Спасибо, – сказала она, – считай, что я у тебя в долгу.
Он кивнул.
– И не только за это… А теперь вали отсюда.
Она направилась к машине, испытывая угрызения совести из-за того, что бросает его здесь одного, но иначе она не могла поступить – ей просто необходимо было побыть в одиночестве.
За ее спиной раздался голос Бусса:
– Позвони мне завтра утром.
Она повернулась к нему и улыбнулась:
– Это приказ?
Он улыбнулся в ответ:
– Вот именно. Так что в семь утра я буду ждать тебя в фойе отеля, и только попробуй опоздать.
– Смотри сам не опоздай.
Машина завелась легко, и Бреннан выехала на дорогу, ведущую к скоростной трассе, зная, что Бусс смотрит ей вслед.
Эти его слова, обращенные к Вулфолку: «для этого и нужны партнеры», – неужели они предназначались именно ей?
Как бы то ни было, сейчас она чувствовала себя прекрасно: она за рулем, она контролирует ситуацию, она в одиночестве и она свободна.
Сначала Бреннан ехала медленно, поглядывая на боковые улицы и ожидая, когда она сможет выехать на скоростную трассу.
Здесь город и его окрестности выглядели очень похоже, словно смешиваясь друг с другом. Иногда Бреннан путешествовала, не видя вокруг ничего, кроме тенистых лесов, тянувшихся на многие мили, и свет фар встречного автомобиля был для нее редкостью.
А иногда мир являл собой мили и мили больших магазинов, ресторанов, автозаправок, закусочных и стрип-баров, вперемешку с кофейнями и прочими небольшими заведениями.
Она постаралась полностью отключиться, позволив свежему ветру обдувать ее лицо, и просто вела машину, заставив себя забыть о трупах и о нераскрытых преступлениях. И отпустила на свободу печаль, которая охватила ее при мысли о семьях погибших, которым придется присутствовать на опознании тел.
Медленно, но верно, ее сознание переключилось на другие вещи.
Бреннан подумала о своих друзьях, оставшихся в лаборатории. В ее мозгу плавно скользили мысли о Буссе, о том деле, которым он занимался до того как вызвал ее в Чикаго… о том, как искать пропавшего свидетеля Стюарта Мюсетти…
И вдруг у нее возникла идея.
Глава 7
Карта, лежавшая в бардачке, привела Темперанс Бреннан в Оак-Брук – пригород Чикаго, который был заполнен множеством магазинов, офисов и почти девятью тысячами жителей.
Проезжая по дорогам возле дорогих ресторанчиков на свежем воздухе, она нашла то, что искала.
Неподалеку от бисквитной фабрики виднелось внушительное одноэтажное здание, стоящее немного обособленна от остальных, с белыми оштукатуренными стенами и крышей из оранжевой черепицы, наталкивающих посетителей на мысль о солнечных берегах Сицилии.
Вывеска на фасаде гласила: «СИРАКУЗА».
Внезапно почувствовав голод и, как ни странно, желание отведать именно блюда итальянской кухни, Бреннан въехала на стоянку перед рестораном и даже нашла свободное место для машины Бусса.
Даже такому человеку, как Бреннан, который тщательно поддерживает свою физическую форму, пришлось приложить усилие, чтобы открыть дверь ресторана, сделанную из цельного дуба и оснащенную металлической, стилизованной под старину, ручкой.
Дверь как бы предупреждала посетителей о том, какая обстановка ждет их внутри.
В том же стиле – и с той же основательностью – под старину были оформлены коридор и общий зал ресторана: Темная обивка стен, темные занавески на окнах, темные столики, – все это практически терялось в полумраке зала, где единственными островками света были небольшие красно-белые светильники, стилизованные под канделябры со свечами.
Зал, в котором подавались обеды, был заполнен людьми, за столами сидели и пары, и целые семьи с детьми.
Отделенная от общего зала комнатка оказалась небольшим баром. Она была освещена гораздо лучше, чем остальное помещение ресторана. Кроме всего прочего, свет исходил от двух больших телевизоров с плоскими экранами, которые показывали один и тот же бейсбольный матч. Звук на обоих телевизорах был выключен. Синеватые отблески экранов придавали бару странную атмосферу, словно он находился под водой.
Голос Фрэнка Синатры исполнял песню «Лучшие времена скоро настанут», немного более громко, чем обычно положено фоновой музыке, так, словно он был распорядителем на этом балу. Было ли так и задумано или нет, но музыка привлекала внимание и поднимала настроение.
Привлекательная женщина лет тридцати или около того – высокая брюнетка в белой рубашке с черным галстуком, в черных брюках и такой же жилетке – стояла в небольшой нише у входа, где был столик, на котором лежала книга заказов, и небольшое удобное кресло.
На губах женщины застыла профессионально-радушная улыбка.
– Добрый вечер, – сказала она, – меня зовут Джулия. Вы ждете компанию?
– Нет, я буду одна, и мне хотелось бы поужинать в зале для некурящих.
– Вы заказывали столик?
Бреннан покачала головой.
Джулия быстро просмотрела книгу заказов, затем сказала:
– Вам придется немного подождать, один из столиков скоро освободится. Если желаете, можете пока посетить бар. Как вас зовут?
– Бреннан.
Женщина записала ее имя в книгу.
– Джулия, возможно, вы сможете мне помочь. У вас работает подруга моей подруги. Ее зовут Лиза Вито. Сегодня ее смена?
Улыбка женщина не изменилась, но глаза стали холодными.
– Подруга вашей подруги? Мисс Бреннан, вы как-то связаны с полицией?
– Нет, – ответила Бреннан, ощущая неловкость и удивление, – я антрополог, если это имеет значение.
Джулия не нашлась, что на это ответить. Затем ее глаза скользнули по бару и снова вернулись к Бреннан.
– Лиза работает барменом? – спросила Бреннан.
С почти незаметным кивком Джулия ответила:
– Я вам этого не говорила. Пойду проверю, не освободился ли ваш столик.
Она исчезла в обеденном зале, а Бреннан направилась в другую сторону, к бару.
В баре было занято только несколько столиков, за ними расположилась компания мужчин среднего возраста, которые курили сигареты, потягивали выпивку и с удовольствием следили за развитием бейсбольного матча.
За стойкой бармена стояла измученного вида брюнетка, возраст которой уже приближался к сорока. Она была одета в черную жилетку, черные брюки и белую рубашку с галстуком-бабочкой и выглядела так, словно ничто за пределами этого бара ее не интересовало.
Бреннан села на высокий табурет у стойки бара, стараясь как можно дальше отодвинуться от компании курильщиков.
На стене она заметила множество фотографий в рамках, висящих на разных уровнях. На фотографиях чаще всего встречались двое мужчин, вероятно владельцы ресторана, то вместе, то поодиночке, пожимая руки или получая поцелуи и поздравления от многочисленных людей, чьих улыбающихся лиц Бреннан не узнала.
Бармен медленно подошла к ней – эта женщина несомненно когда-то была красавицей, но теперь выражение лица лишало ее изрядной доли привлекательности.
Вблизи стало заметно, что у нее лицо в форме сердечка, большие темные глаза в обрамлении длинных, подчеркнутых тушью ресниц и обильно подведенный красной помадой рот с чувственными губами. Теперь ее возраст сложно было определить, ей могло быть как под тридцать, так и за сорок. Несколько седых волос в прическе могли свидетельствовать как о возрасте, так и о модной новинке парикмахерского искусства, Бреннан не смогла этого определить.
Бармен улыбнулась, и в ее улыбке было больше сердечности, чем профессионализма.
– Тяжелый день?
– О да.
– Позвольте угадать… Вы предпочитаете вино.
– Вы явно не первый день здесь работаете, – ответила Бреннан, тоже улыбаясь. – Шардоне, пожалуйста.
– Я могла бы догадаться и об этом, – сказала женщина за стойкой, снимая бокал с полки и ставя его на стойку, затем она достала бутылку вина.
Вытащив пробку, бармен налила вино и изящным жестом придвинула бокал к Бреннан.
– Прошу вас, милая.
Это слово так живо напомнило Бреннан об Анжеле, что она мгновенно почувствовала расположение к этой женщине.
Это было абсолютно нелогично, но после двух дней, проведенных в подвале со скелетами, Бреннан могла простить себе и не такое.
Она положила двадцатку на стойку, но когда бармен потянулась к деньгам, Бреннан прижала купюру пальцем. Бармен взглянула на нее, все еще улыбаясь, но теперь удивленно.
