Хорошенькие шуточки, подумала Бреннан.
– Видите ли, этот парень, Гэси… – продолжал говорить Винсент, – был тогда президентом Торговой Палаты или кем-то в этом роде… Нэнси Рейган или жена Джимми Картера, кто-то из них занимал тот же пост, насколько я помню.
– Так что это просто… ваша оригинальность? Вы просто говорили с ним?
Он улыбнулся своей ослепительной улыбкой, свидетельствующей о часах, проведенных в кабинете дантиста.
– Это же часть моей работы, вы не находите? Ведь сейчас, например, я разговариваю с вами.
Винсент указал на фотографию, висевшую у барной стойки, на которой он был в неофициальной одежде, а рядом стояла большая рыжеватая собака.
– Это моя любимая фотография, – сказал Гианелли, – здесь я вместе с Лукой, моим мастино-неаполитано.
Бреннан одобрительно кивнула ему. Как можно ненавидеть и презирать убийцу, который любит собак?
Честно говоря – запросто.
Подойдя к ним, Лиза сказала:
– Фотоаппарат готов, Вине.
Повернувшись на звук голоса этой женщины, Бреннан обнаружила, что она стоит совсем рядом с Винсентом Гианелли, а он обнимает ее за плечи и держит за руку.
«Вы знаете, как сделать действительно интересную фотографию», – подумала она.
И в ее сознании, словно в ускоренной съемке, промелькнула следующая картинка: она хватает Винсента за запястья, выкручивает ему руки, заставляя опуститься на колени, и хватает его за глотку одним из боевых приемов…
Конечно, смешно и думать, что такое произойдет в реальной жизни, но только такую фотографию она хотела бы видеть висящей на Стене Славы в ресторане «Сиракуза». Вполне невинное желание, не правда ли?
В то же время Бреннан чувствовала, как у нее по спине бегают мурашки от того, что она стоит рядом с гангстером, за которым так долго охотился Бусс… Кстати, этот гангстер пользуется великолепным одеколоном…
Какого черта!
Бреннан застыла возле Гианелли, пожимая ему руку, и Лиза быстро сделала фотографию. Вспышка ослепила Бреннан, она закрыла глаза, и у нее под веками поплыли разноцветные круги. Когда она открыла глаза, по ним резанула новая вспышка, и это ощущение было просто отвратительным. Снова замелькали цветные круги.
Бреннан почти не видела Лизу, которая прятала камеру под стойку бара, но заметила, что бармен напряженно улыбается.
– Большое вам спасибо за это, – сказал Гианелли, убирая руку с плеча Бреннан, но другой рукой продолжая удерживать ее. – Я очень люблю ваши книги, они очень легко читаются. Позвольте мне проводить вас к столику.
Бреннан проследовала за ним. Ее зрение постепенно приходило в норму, но в голове по прежнему был сумбур.
– Вы прекрасно описываете всякие ужасы, – произнес Гианелли.
– Спасибо. Я рада, что вам нравятся мои книги.
– О, я вообще люблю подобные вещи… Особенно что-то вроде «Молчания ягнят».
– Интересно.
Он оглянулся и посмотрел на нее, в его темных глазах горел огонь.
– Да, но даже до того как я посмотрел этот фильм… Я был еще совсем ребенком, когда начал увлекаться всякими тайнами, преступлениями и ужасами.
Винсент внезапно остановился, так, что Бреннан почти налетела на него, и шепотом, словно открывая какой-то секрет, добавил:
– В особенности – серийными убийствами.
– Неудивительно, что вам понравились мои книги, – сказала Бреннан, пытаясь справиться со своими губами, так и норовившими сложиться в улыбку.
Винсент подарил ей искреннюю, совершенно обезоруживающую улыбку. У предполагаемого гангстера-психопата, безусловно, был шарм, в этом ему трудно было отказать.
Возле маленького столика, стоящего у окна, которое выходило на автостоянку, Гианелли галантно пододвинул для Бреннан стул, и она села.
Но Винсент не ушел. Он нависал над ней, положив руку на спинку свободного стула, стоявшего у того же столика, словно ожидая, что она пригласит его присоединиться.
– Итак, – продолжил он, – я думаю, вы уже слышали эти глупые байки о нашей семье.
– Байки?
Он пожал плечами.
– Обычные стереотипы, с которыми так трудно бороться, – каждый итальянец в Чикаго по умолчанию считается Аль Капоне.
Бреннан решила подыграть ему.
– С моей точки зрения, большинство организованных преступных группировок в городе управляются уличными бандами, однако повзрослевшими и более сообразительными.
Она практически процитировала заголовок «Чикаго Трибьюн», который недавно прочла.
Но Винсент принял ее замечание за чистую монету:
– Вот именно! Хотите услышать одну интересную вещь?
– Конечно.
– Никто из нашей семьи… ни разу за все время… не привлекался к суду и даже не был задержан.
Бреннан моргнула.
– Что ж… Не многие семьи могут похвастаться подобным.
– Конечно! А над чем вы работаете в Чикаго? Это связано с ФБР, или вы просто ищете новый материал для книги?
Она снова попыталась улыбнуться, но на этот раз внутри у нее все похолодело, так что она не была уверена в результате.
– Вы были так любезны… – сказала Бреннан, – и я не хочу показаться грубой… но, честно говоря, это то, о чем я не имею права рассказывать.
Винсент взмахнул руками.
– Конечно, конечно… Бизнес есть бизнес, я все прекрасно понимаю. Федералы терпеть не могут, когда кто-то суется в их дела, и тем более, когда кто-то узнает о них.
– Благодарю вас за то, что не стали настаивать.
– Нет проблем, – произнес Гианелли и затем продолжил: – Просто скажите мне, пожалуйста, это ведь был серийный убийца? Тот, кто оставил кости возле театра?
Каким-то чудом Бреннан удалось не открыть рот от изумления.
Она считала, что никто за пределами круга Бусс/Бреннан не знает деталей этого дела, но раз уж полиция Чикаго была на месте происшествия, ей следовало бы догадаться, что это дело не удержишь в тайне. Слишком много людей и этом участвовали, чтобы можно было рассчитывать на полную секретность.
В конце концов, до средств массовой информации это не дошло, и на том спасибо.
Однако Винсент Гианелли оказался вполне в курсе дела.
– Вам не нужно отвечать, – сказал Винсент. – Я так понял, что вы не хотите разглашать деталей своей работы? Что ж, пусть будет так.
Подошел официант, невысокий, молоденький, не старше двадцати, парень, с налакированными темными волосами. Как и остальной персонал ресторана, он был одет в стандартную униформу: пиджак, белая рубашка, черные брюки и неизменный галстук.
– Это Гектор, – сказал Винсент. – Он наш лучший работник, и сегодня он обслуживает только ваш столик.
Похожий на итальянца парень с улыбкой поставил перед Бреннан ее бокал, который она оставила в баре. Бокал был снова наполнен вином.
Несмотря на все проявленное гостеприимство, она не могла заставить себя пригласить Винсента Гианелли присоединиться к ней. Она не чувствовала себя достаточно уверенной в том, что сможет вытащить из него хоть какую-то информацию о пропавшем Мюсетти и не выдать при этом себя.
Кроме того, Винсент так или иначе собирался уходить.
– Мне действительно очень нравится, как вы пишете, – сказал он. – Если вам что-нибудь понадобится, говорите, не стесняйтесь.
Бреннан кивнула.
– Благодарю вас, мистер Гианелли.
– Винсент. Пожалуйста, просто Винсент.
– Спасибо вам, Винсент.
– Вы всегда желанный гость у нас, Темперанс.
Отворачиваясь и шагая прочь, Винсент Гианелли выглядел весьма довольным собой.
Бреннан не смогла определить, был ли этот бандит, занимающийся ресторанным бизнесом, и в самом деле поклонником ее книг, или же он просто пытался вытянуть из нее информацию. Похоже, он прекрасно осведомлен о том, что происходит в этом городе, и узнает обо всем гораздо раньше репортеров, так что наверняка у него есть сведения о том, что она работает вместе с Буссом.
С другой стороны, она ведь не участвовала в расследовании дела Мюсетти/Гианелли, она приехала позже, так какое ему до нее дело?
Гектор принес ей меню.
– Я покину вас на минуту, чтобы вы могли спокойно сделать свой выбор. – С этими словами официант снова исчез.
Когда Гектор вернулся, Бреннан уже определилась с выбором блюд и попросила принести еще один бокал вина, пока она будет ожидать заказ.
Ела она быстро и получала от еды немалое удовольствие. Гангстеры хозяева этого заведения или нет, но семья Гианелли знала, как вести ресторанный бизнес.
Когда официант принес ей послеобеденную чашку кофе, Бреннан попросила счет.
– За счет заведения, – ответил Гектор.
– Нет Я никогда…
Гектор пожал плечами.
– Мистер Гианелли знал, что вы захотите расплатиться. Он сказал, что обед за счет заведения – стандартная процедура для наших почетных гостей, чьи фотографии попадают на Стену Славы.
– А он не предупредил вас, что я буду настаивать на оплате счета вне зависимости от принятых у вас традиций?
Гектор широко улыбнулся.
– Да, он сказал и это, причем повторил вашу фразу слово в слово.