вдруг ожило. Спустя четверть века оно, словно некое чудище, кряхтя и хихикая, вылезло из старого, всеми забытого сундука на чердаке и теперь пытается воззвать к их совести.
Он был уверен, что рано или поздно ситуация прояснится. И эта рыжая девка в петле, окруженная роем мясных мух, – лишь чья-то злая шутка. Невзирая на кажущуюся неопределенность ситуации, в которой все они вчетвером оказались, Балашова не покидала необъяснимо странная и вместе с тем незыблемая уверенность, что ничего с ними не сделают. Ну, помучают еще пару дней, поиздеваются, задавая провокационные вопросы, а потом просто вырубят свет и откроют двери, мол, валите, на хрен, отсюда. Он управляющий банка, его уже везде ищут, сбившись с ног и обрывая все телефоны. Рэд Локко – вообще без комментариев. Выкрасть и по-тихому убить в каком-то подземном бункере режиссера такого масштаба – все равно что совершить покушение на Бондарчука. Насчет Юрия он ничего не знал, но как-то слышал, что тот долгое время крутился в мутных кругах, имеющих отношение к криминалу. Муж Жанны – богатый и уважаемый бизнесмен, который вряд ли вот так просто смирится с исчезновением своей супруги, к тому же беременной.
Сделав для себя все эти логические выводы, Алексей заметно приободрился. Никто их убивать не станет. Такое возможно только в ужастиках или книгах Таро, но не в двадцать первом веке.
Он на какое-то время успокоился. Вспомнив о «призовой» посылке для Жанны, где была бутылка с водой, решительно двинулся к женщине.
Она лежала на боку, коленями упершись в живот, и прижимала рукой к полу бумажный пакет. Алексей осторожно потянул пакет за ручки, и тот зашуршал. Жанна встрепенулась, ее глаза широко распахнулись, а руки судорожно вцепились в «приз».
– Отвали, – хрипло потребовала она.
– Поделись водой, – сказал Алексей, нехотя выпуская из пальцев ручки пакета.
– От тебя воняет, – холодно произнесла Жанна, и тот криво усмехнулся, ничуть не смутившись:
– Было бы удивительно после трех суток без ванны благоухать «Кристиан Диором». Ты, кстати, тоже попахиваешь. Я сделаю всего лишь пару глотков. Ты ведь не дашь человеку умереть от жажды?
Лицо Жанны выглядело отчужденным.
– Ты будешь мыть моего ребенка? – спросила она.
«Ты его сначала роди, в свои-то годы», – подумал Алексей.
– Думаю, тебе не придется рожать здесь, – вслух проговорил он. – Не сомневаюсь, что скоро все происходящее с нами закончится. Дай воды! Пожалуйста.
Поколебавшись, Жанна вытащила из пакета бутылку с водой. Она была почти не тронутой.
Пробормотав слова благодарности, Алексей быстро отвинтил крышку и жадно приник к бутылке. После первого глотка он поперхнулся, и вода потекла по его мясистым щекам, Жанне стоило труда забрать бутылку обратно.
– Вчера ты вела себя так, словно эта рыжая кукла – живой человек, – сказал Балашов.
Жанна убрала воду обратно в пакет.
– Мы ничего не знаем. Может, она и была живой.
Они, как по команде, перевели взгляд на экран. На плечо Ах приземлилась черная взлохмаченная ворона и, чуть склонив голову, уставилась на «зрителей».
– Шоу продолжается, – раздался хрипловатый спросонья голос Юрия. – Где моя яичница с жареной колбасой?
Он огляделся, потер заросший щетиной подбородок и посмотрел на Рэда. Режиссер был единственным из пленников, кто еще не проснулся.
– Эй, Витюша, пора вставать. – Юрий подавил зевок. – Тебя ждут великие дела.
Видя, что Локко даже не шевельнулся, он подошел ближе.
– Старик отбросил коньки? – спросил Алексей.
Юрий нагнулся над режиссером, ущипнув его за торчащий как гребень нос. Затем пнул в бок, и Рэд вздохнул, открыв глаза.
– Нет еще, – сказал Юрий. – Спал как младенец. Что снилось, Витя? Розовые слоники? Или как ты снимал очередное дерьмо, идею которого тебе подсказал твой гениальный мозг?
– Оставь его в покое, – прошелестела Жанна. – Если тебе некуда девать злобу, делай зарядку. Приседай и отжимайся, бей кулаками в стекло. Только не доставай никого.
– Милая девочка, я еще даже не начинал никого доставать, – ухмыльнулся Юрий.
– Не советую пробовать, – так же тихо проговорила Жанна, и тот с нескрываемым любопытством воззрился на нее.
– И что ты сделаешь? Ножкой топнешь? Или пукнешь в знак протеста?
Глаза Жанны полыхнули злобной решимостью, но она ничего не сказала.
– Друзья, не будем ссориться, – сказал Рэд, нацепляя очки на нос. – Неужели вы не понимаете, что от нас только этого и ждут – чтобы мы растерзали друг друга?! Лучше посмотрите на экран!
Взоры четырех пар глаз устремились на сверхпрочное стекло. Картинка с болтающейся в петле Ах исчезла, экран окрасился в матово-черный цвет, его разделяла едва заметная красная полоска. Она слегка подрагивала, словно нить, которая то ослабевала, то вновь туго натягивалась, как гитарная струна.
«Как линия кардиограммы на мониторе», – внезапно подумала Жанна.
Рэд испуганно моргнул.
– Если они снова включат печку… – пробормотал он и, запнувшись на середине фразы, притих.
– Прошу вашего внимания, – неожиданно раздался незнакомый голос, и алая линия на экране, вздрогнув, запульсировала в такт словам. Голос был низкий и хриплый, смахивающий на сдавленный шепот человека, которому трудно дышать. – В тысяча девятьсот девяносто пятом году Виктором Матюниным, впоследствии взявшим псевдоним Рэд Локко, на любительскую видеокамеру был снят андеграундный фильм «Седая ночь». Данная картина, длящаяся ровно шестьдесят минут, характеризуется критиками как «крайне жестокий примитивизм и натурализм, выходящий за разумные рамки». Принято считать, что данный фильм по жанру принадлежит к категории слэшер (от английского – slash – «рубить», «резать», «полосовать»), где главный герой картины – маньяк-убийца, жестокий психопат. На самом же деле «Седая ночь» не что иное, как «torture porn», то есть «пыточное порно». Именно это обстоятельство привлекло внимание кинокритиков и общественности к этой картине, поскольку ничего подобного в России в те годы не снималось. Бюджет фильма был минимальным и составил порядка пятнадцати миллионов рублей, что соответствовало по тем временам трем с половиной тысячам долларов. Локко снимал кино на собственные средства. При этом фильм получил свою порцию славы, в основном скандальной.
Сюжет довольно прост и заключается в следующем. Два студента Филонов и Карпенко – Фил и Карпыч – отправляются на автомобиле в Подмосковье на вечеринку. Однако в последний момент мероприятие срывается. Приняв дозу алкоголя, смешанную с наркотиками, молодые люди утрачивают связь с реальностью, что в итоге превращает их в безумных садистов. Сбив на машине пожилую женщину, они, вместо того чтобы отвезти ее в больницу, привозят домой, в деревенский дом, где свою бабушку ожидала беременная внучка, которая готова вот-вот стать матерью. На протяжении всего фильма изуверы мучают несчастную, в итоге погибает и она, и ее ребенок. В фильме отсутствует хеппи-энд. Утром убийцы уезжают как
