— Твоя вторая подруга, терранка, кажется, тоже разделяет это мнение, — проговорил доктор.
— Да. Она агрессивна, как и многие её сородичи, но безусловно доброе существо. Она убивала катэри лишь из страха, что могут убить меня.
— Она — убивала? Немыслимо…
— Да, она не похожа на убийцу или воина, но это так. Страх, боль или ненависть, оказывается, пробуждают в терранах большую силу. И то не во всех, если верить словам Ань-Я. Она говорила, её предки по обеим линиям были воинами. И если сумели выжить, дать потомство, значит, воинами они были умелыми.
— С кем же воюют терране?
— Сами с собой. Одни этнокультурные группы с другими. Идут войны за ресурсы, за всепланетное влияние. Вместо того, чтобы изобретать методы улучшения жизни своих граждан за счёт более рационального использования внутренних ресурсов, предпочитают отнять эти ресурсы у соседей.
— Какая нелепость… Впрочем, в глубокой древности так было и у нас, и у вас… Знаешь, почему многие рунн ненавидят чужих?
— Потому что ваше общество подвержено частым кризисам, — с готовностью ответила тари. — На стадии подъёма рунн обеспечены хорошо оплачиваемой работой, а работу неквалифицированную исполняют чужие. Во время кризиса рунн готовы и мусор на улицах прибирать, но там уже работают иные, получающие очень мало. Работникам-рунн надо платить много, иначе работодатель нарушит закон…
— Отсюда и ненависть к чужим. Правительству она выгодна, иначе эта ненависть обернётся против него. Чужие не рискуют выходить за порог после захода солнца, иначе их могут убить. «Служба порядка» не наказывает виновных рунн, даже если задерживает их на месте преступления… Однажды молодые рунн, одурманенные хидом, ворвались сюда, в это отделение. В женское — к мужчинам полезть всё-таки не рискнули…
— Ужас… — снова побелела Да-Рэй.
— Да, это был воплощённый ужас, — продолжал старик. — Они буквально разрывали больных инопланетянок на куски, обливали их кислотой, выбрасывали из окон. Меня избили… Если бы не это, они бы даже штрафа не уплатили, но я-то рунн, и за нанесение мне побоев им пришлось отсидеть половину года… Словом, наше общество, боюсь, на полной скорости катится к тому, к чему пришли катэри четыре века назад. Если мы не опомнимся, окажемся в том же тупике.
— Моя подруга просит передать, — Да-Рэй снова перебила доктора, переводя образы, передаваемые Осьминожкой, — что её общество избежало подобной самоистребительной стадии. Их раса всегда была единым целым.
— Получается, что эта стадия свойственна лишь существам рунноподобного типа? — удивился доктор. — Если не отвлекаться на мелкие внутренние различия, обусловленные разным происхождением, общее строение рунн, тари, терран и катэри сходно. Голова, две руки, две ноги. У каваанцев четыре руки, но в основном тип тот же. И общественное устройство вполне понятное всем нам… Неприятный вывод, уважаемая Да-Рэй.
— Кто говорит, что история вида должна быть сказочно приятной? — теперь усмешка той была лукавой. — Каждый тари с детства знает, какой ценой оплачено наше нынешнее общество. Многие из нас и хотели бы отказаться от прошлого, но это многократно увеличило бы вероятность его повторения. Потому мы стараемся не забывать ничего, даже самые позорные страницы нашей истории, когда одни тари убивали других из-за разночтений священных текстов, торговых конфликтов или за ресурсы. Нам приходится жить с тем прошлым, какое имеем, уважаемый Тайисо, потому мы так ценим достигнутое и стремимся улучшить наш мир.
— Парадокс, — заключил доктор. — Но если ваше общество существует, то парадокс не из разряда умозрительных… Честное слово, хотел бы я хоть на шат оказаться в вашем мире.
— Может быть, и окажешься. Я намерена вернуться домой, и с огромным удовольствием приглашу тебя.
Старый Тайисо подался вперёд, широко распахнув свои руннийские глаза без белков, как ребёнок, которого пообещали взять в желанное путешествие. Но потом этот полудетский задор угас.
— Я не… смогу оставить больных, девочка, — почти прошептал он. — Эти несчастные нуждаются в достойном лечении. Они, пусть слаборазвитые и отличные от нас, но разумные существа. Мой ученик — добрая душа, но ещё молод и малоопытен. Боюсь, старшим медиком могут поставить не его, а какого-нибудь брезгливого недоучку, изгнанного из больницы для богатых за некомпетентность.
— Ты достойный рунн, уважаемый Тайисо, — Да-Рэй приложила левую руку ко лбу, правую — к середине груди — тарийский жест, означавший «для ума и сердца». Так тари приветствовали только тех, кого уважали — старших родственников, учителей, прославленных учёных и целителей. Этот жест не был обязателен, каждый житель Тарины сам решал, как и к кому проявлять уважение. — Могу ли я скромно просить тебя стать моим учителем?
— Ты хочешь стать медиком? — удивился доктор. — Увы, чужие могут быть только низшим медицинским персоналом.
— Я хотела бы стать достойной тари, а без мудрого учителя этого может добиться только высокая душа. Я — обыкновенная девушка, не обладающая никакими выдающимися способностями. Мне не обязательно обучаться профессии, профессия у меня уже есть. Достаточно знать, что наставник мудр и может многому меня научить… Если хочешь, я буду по вечерам подрабатывать в больнице, чтобы не возникало ненужных вопросов.
— Договорились, — обрадовался старик. — У нас жуткая нехватка санитаров. Набираем из инопланетян, а они, как я уже говорил, обычно представляют слаборазвитые расы… Но сперва, девочка, тебе следует самой выздороветь. Каваанский праздник продлится ещё девять суток, и всё это время в ресторане будут находиться смертельно опасные для тебя цветы. Думаю, я смогу назначить курс лечения на ближайшие девять суток, — он по-старчески лукаво прищурился. — Если твой работодатель посмеет тебя уволить, комиссия из «социальной помощи» его разорит.
— Да уж, Ань-Я первая на него нажалуется, — улыбнулась Да-Рэй. — Я не утомила тебя длинными разговорами, учитель?
— Нет, что ты! Мне всё равно бодрствовать до утра, пока ученик не сменит. А вот тебе стоило бы выспаться. Днём здесь… довольно шумно.
— Я заметила…
— Тихой ночи… ученица, — Тайисо с кряхтением поднялся с расхлябанного стульчика. — Хотя я с трудом представляю, чему могу тебя научить…
…Да-Рэй грустно улыбалась вслед согнутому годами, но чистому душой рунн, и думала о том, что её тарийские учителя были правы. Не бывает плохих или хороших народов. Бывают лишь достойные и недостойные их представители.
Ей очень хотелось быть достойной, но она ещё не знала, как к этому прийти. Впрочем, она не знала и того, что её судьба уже решена…
Глава 4
Эхо будущего
1
Три одинаковых с виду кристалла лежали на столе, поблёскивая гранями. Совершенство извне и изнутри. Но радости от их созерцания почему-то не было.
— Здесь всё об этих …существах, господин.
— Как ты мог допустить побег и захват в заложники начальника охраны базы?
— Виноват, господин. Прошу меня наказать.
— Ты будешь наказан в соответствии с Уставом. Но трибунал может принять во внимание твоё усердие в поимке бежавших и смягчить приговор.
— Приказывай, господин.
— Вызови руководителя группы экспертов.
Говорить с учёными хотелось ещё меньше, чем с неудачником-офицером, но раз Командование приказало ему вести это дело — надо козырять и проявлять усердие в исполнении приказа. С такими вещами не шутят.
— Господин, — учёный, поклонившись, сразу замер в позе, выражавшей почтение: руки скрещены на груди, взгляд опущен.
— Садись, Эйтиган. Разговор будет долгим, а я чту старших.
Учёный, стараясь не смотреть на высокое начальство (прямой взгляд — привилегия равных или высших), скромно примостился на краешке мягкого стула.
— Что удалось узнать твоей группе, Эйтиган?
— Слова правды будут горькими, господин.
— Говори. Истинные катэри правды не боятся, как бы горька она ни была.
— Мы считаем, — учёный нервно сглотнул, словно у него разом пересохло в горле, — что случившееся — результат давней ошибки.
— Поясни.
— Наши автоматы запрограммированы разыскивать и доставлять на базы представителей слаборазвитых видов.
— Это я знаю. В чём ошибка?
— В том, что автоматические станции неверно интерпретировали помехи в передачах кристаллов-маяков, — Эйтиган боязливо покосился на упомянутые вещицы, красивым рядком выложенные на столе. — Подобные помехи программа распознавала как влияние магнитных полей крупных залежей железной руды, в то время, как это было…
— …излучение больших городов, — командир с самого начала чуял, что влип в крайне неприятную историю, а теперь его подозрения превратились в твёрдую уверенность. — Что ж, приказываю немедленно внести соответствующие изменения в программный комплекс автоматов слежения.
