Алиса с удовлетворением отключилась, а потом в ответ на вопросительный взгляд Гэбриэла вкратце передала ему суть разговора. Полицейский собирался закурить новую сигарету, но пачка оказалась пустой.
— А от вашего отца по-прежнему никаких вестей?
Алиса отрицательно покачала головой. Гэбриэл продолжал:
— А ведь главный ключ от всей этой загадочной истории у него! Если он сказал вам правду и в самом деле убил Вога, значит, мы ошибаемся относительно убийцы.
— Вы считаете, я об этом не догадываюсь?
Гэбриэл смял пустую пачку и сунул ее в пепельницу.
— Но я не понимаю, какой ему был смысл лгать вам?
Алиса пожала плечами:
— Возможно, хотел мне помочь перевернуть страницу с пережитой мной катастрофой.
На лице Гэбриэла отразилось сомнение.
— До такой степени, что мог выдумать целую новеллу?
— Сразу видно, что вы не знаете моего отца!
— Это правда, совсем не знаю.
Алиса смотрела сквозь стекло на дорожные столбики вдоль дороги. На скорости, с какой они ехали, столбики сливались и казались коридором из металла и бетона.
— У его достоинств есть недостатки. Он меня хорошо знает и не сомневался, что я пойду на все, чтобы отомстить. Я могла убить Вога собственными руками. Допускаю, что ему захотелось уберечь меня от возможной глупости.
— А вы не хотите позвонить ему еще разок?
— Бесполезно. Если бы он получил сообщение, тут же бы перезвонил.
— Позвоните, ну еще разочек, и я оставлю вас в покое, — попросил Гэбриэл с улыбкой.
Алиса не стала спорить, перевела телефон на громкую связь и снова набрала номер.
«Ален Шафер. Я сейчас занят. Оставьте сообщение после сигнала».
— Странно, что ваш отец вам не перезвонил.
— Отец не хватается за телефон каждые пять минут, чтобы посмотреть, звонил ему кто-то или нет. К тому же, выйдя на пенсию, он увлекся спелеологией. Вполне возможно, он сейчас вместе со своими дружками из Клуба бывших полицейских сидит в какой-нибудь пещере в Изере или Пиренеях.
— Будем надеяться, что… — начал Гэбриэл.
Но стоило Алисе отключиться, как мобильный запиликал. Она торопливо поднесла его к уху и спросила по-французски:
— Папа ты?
— Well, I’m afraid not. I’m Thomas Krieg. Gabriel gave me your number. May I…[9]
Алиса снова включила громкую связь и протянула мобильник Гэбриэлу. Удивленный Гэбриэл взял трубку.
— Томас?
— Привет, Габ! Элиан Пелетье прислала мне результаты анализа крови, оставшейся на блузке. Я отправил их в Codis,[10] и представь себе, у нас кое-что есть!
Следователи в машине обменялись взглядами. У обоих сердце заколотилось как бешеное.
Алиса показала Гэбриэлу на дорожный указатель:
— Томас, через два километра у нас придорожная зона отдыха. Сделаю остановку и перезвоню.
* * *
«Гриль-бар 91» — порядком устаревшее, длинное прямоугольное здание внушительных размеров с непомерно высокими потолками, какие было принято строить в 70-е годы. И если бы его просторные окна смотрели на Тихий океан, а не на зону отдыха автострады 91, то геометрической формой и обилием стекла оно напоминало бы грандиозные виллы Калифорнии, а уж никак не Новую Англию с ее коттеджами с двускатными крышами.
Украшенные изречением «Miles away from ordinary»[11] настенные часы цвета знаменитого мексиканского пива показывали 16 часов 12 минут. Золотистое осеннее солнце заливало почти пустой зал. За стойкой сидела официантка, погрузившись в мечты под саксофон Стэна Гетца.
Алиса и Гэбриэл уселись за столиком в глубине зала, как можно дальше от кассы и буфета. Мобильник они положили на середину стола, точно диктофон, и благоговейно слушали серьезный, исполненный металла голос Томаса Крейга, который рисовал перед ними весьма необычный портрет.
— Кровь на блузке принадлежит некоему Калебу Данну, сорока одного года, его анализ ДНК попал в базу из-за разных незначительных нарушений, однако восемь лет назад он был арестован в Калифорнии за торговлю наркотиками и неповиновение властям. Отсидел шесть месяцев в тюрьме в Салинасе, а когда был выпущен на свободу, переселился на Восточное побережье, нашел работу и до сегодняшнего дня о нем ничего не было слышно.
Алиса торопливо делала записи на бумажной скатерти. Гэбриэл спросил:
— Какую именно работу он нашел?
— Работу ночного сторожа в доме для престарелых в Конкорде, штат Нью-Хэмпшир.
— Теперь в дома для престарелых берут на работу рецидивистов? — удивился Гэбриэл.
— Каждый человек имеет право получить шанс на новую жизнь. Разве нет?
Алиса сломала колпачок от рекламной ручки, которую ей одолжила официантка.
— У вас есть его домашний адрес?
— Да, — ответил Крейг. — Дом в поселке Линкольн в районе Уайт Маунт. Как считаешь, что мы должны теперь делать, Габ?
— Пока ничего особенного. Собери побольше информации. Тогда еще разок все обсудим. В Бостоне буду часа через два.
— Мог бы поставить меня в известность пораньше. Шеф уверен, что ты еще в Ирландии.
— Пока ничего ему не говори. Я сам все объясню в ближайшее время. А фотография Данна у тебя есть?
— Отправлю тебе по электронке.
— Невозможно. На моем теперешнем телефоне нет Интернета.
Гэбриэл глянул в меню, там были указаны координаты ресторана, где они сидели.
— Пошли мне фотографию факсом.
— Факсом? Это штука, которой пользовались, пока не было Интернета?
— Именно. Я в ресторане «Гриль-бар 91», зона отдыха автострады 91 неподалеку от Хартфорда. Даю тебе их номер. Пошли фотографию, прибавь к ней адрес дома для престарелых и еще адрес проживания Данна.
Гэбриэл продиктовал номер факса и отключился. Следователи сидели и молча смотрели друг на друга. Следствие зашло в тупик. Слишком много разбежалось дорог. Слишком много вопросов. Слишком мало нитей, которые могли бы связать между собой не имеющие отношения друг к другу детали и факты. Наконец Гэбриэл прервал молчание.
— Опять не продвинулись ни на шаг! Откуда взялась кровь этого ночного сторожа на вашей блузке?
— Вы считаете, что я в него выстрелила?
— Не исключено. Вы мне сами сказали, что в заряднике «Глока» не хватает одной пули.
Алиса послала ему убийственный взгляд.
— Вот как? И какие у меня были основания? Я в первый раз в жизни слышу это имя!
Гэбриэл поднял руку, стараясь притушить вспыхнувшую ярость.
— Согласен, согласен, вы правы. Я ничего не знаю и предполагать не могу.
Он потрещал пальцами, потом решился.
— Пойду куплю сигарет. Здесь есть киоск на станции обслуживания. Вам что-нибудь нужно?
Алиса отрицательно покачала головой и посмотрела вслед удаляющемуся Гэбриэлу. Она снова почувствовала жжение в области желудка, к горлу подкатила тошнота. Алиса встала из-за столика и подошла к стойке, чтобы предупредить официантку, что для них скоро придет факс.
— Вы плохо себя чувствуете, мисс?
— Ничего страшного. Изжога, гастрит. Скоро пройдет.
— Моя мама тоже этим мучается. Хотите, сделаю вам смузи из папайи? Очень помогает!
Официантка была похожа на маленькую светловолосую Барби и чуть-чуть шепелявила. Одета она была как чирлидерша и походила на одну из героинь «Бриолина» или телесериала «Хор».
— С удовольствием выпью смузи из папайи, большое спасибо, — ответила Алиса, усаживаясь на табурет у стойки. — А нет ли у вас случайно карты этого района?
— Посетители, бывает, забывают карты на столах. Сейчас пойду посмотрю у администратора. Кто знает, может, и есть.
— Спасибо, вы очень любезны.
Не прошло и двух минут, как Барби вернулась с картой Новой Англии.
Алиса разложила ее на стойке. Карта оказалась добрым старым «Мишленом» тех времен, когда еще не было навигаторов, когда люди еще не держали в руках смартфонов и не знали, что такое Интернет, словом, до нашей сумасшедшей эпохи, когда все мы согласились стать рабами новых технологий.
— Можно на ней делать записи?
— Да, разумеется, карта ваша. Это подарок от ресторана. А вот и ваш смузи.
Алиса поблагодарила улыбкой. Девушка была ей симпатична: милая, простая, услужливая. Интересно, сколько ей лет? Восемнадцать? Ну, самое большее девятнадцать. Сама Алиса на двадцать лет старше. И вдруг внезапно мелькнула мысль: девочка ей в дочки годится! Эта мысль мелькала у нее в голове все чаще, когда она видела вокруг себя молодежь. Но только мелькала вместе с непривычным ощущением, что она вдруг оказывается на no man’s land,[12] потому что продолжала думать о себе как о двадцатилетней, хотя физическая усталость уже давала о себе знать…
«Подлость времени, которое не стоит на месте! „Время — единственный хозяин тех, у кого нет хозяев“, — гласит арабская пословица»…
