Алиса прогнала от себя досадные мысли и сосредоточилась на карте. Чтобы как следует вжиться в ситуацию, ей всегда нужно было все представить себе зрительно. Она обвела ручкой все значимые географические пункты. Сначала Нью-Йорк, который они покинули два часа назад, потом Бостон, где находится отделение ФБР. Сейчас они в Хартфорде, ровно на середине дороги между Нью-Йорком и Бостоном. Вот и еще один кружок ручкой. Крейг сказал, что Данн работает в доме для престарелых в Конкорде. Этот городок гораздо севернее, уже в Нью-Хэмпшире, примерно в 250 километрах отсюда. Еще Крейг сказал, что Данн живет в Линкольне. Алиса не меньше минуты искала это местечко на карте. И наконец нашла. Как видно, совсем крошечная деревенька, притулившаяся между двумя горными массивами.
— Знаешь это место? — спросила Алиса у своей новой приятельницы, ткнув ручкой в Линкольн.
— Да, там неподалеку горнолыжная станция — Лун Маунтин. Мы ездили туда как-то с моим приятелем.
— Ну и как там?
— Мрачновато, особенно зимой. И далековато. Не сказать, что рукой подать.
Алиса подняла голову от карты. В зале, как ей показалось, было жарковато, она сняла свитер и осталась в одной футболке.
С пачкой сигарет в руках в ресторан вернулся Гэбриэл и подошел к Алисе. Сел с ней рядышком на соседний табурет.
— Вам что-нибудь подать, сэр?
— А можно чашку эспрессо?
— К сожалению, эспрессо у нас нет.
— Тогда дайте, пожалуйста, «Перье».
— И «Перье» тоже нет.
Алиса сердито посмотрела на Гэбриэла.
— А если что-нибудь попроще, Кейн?
— Понял. Дайте мне самый обычный кофе.
Молоденькая официантка принялась готовить ему кофе, а Кейн стал разглядывать ее с головы до ног, задерживая взгляд без всякого стеснения на самых соблазнительных деталях ее анатомического строения.
— Вам не кажется, Кейн, что вы слишком много себе позволяете?! — возмутилась Алиса.
Гэбриэл со вздохом возвел глаза к потолку. Но Алиса не унималась.
— Противно иметь дело с жалкой заурядностью, — ехидно сообщила она.
— А я никогда не выдавал себя за гения, — парировал он, вытаскивая из пачки сигарету и закладывая за ухо.
Алиса уже приготовилась откомментировать его жест, но не успела.
— Вот и ваш факс пришел, — сообщила Барби, появляясь из задней комнаты.
Она подошла к ним, держа в руках два листка, которые потрудилась скрепить степлером.
Полицейские детективы склонились над фотографией Калеба Данна. Фотография была из тех, какие снимают с подследственного в полиции.
— Ну вот, есть даже фотография, а толку никакого, — с огорчением вздохнула Алиса.
В самом деле, антропометрические черно-белые снимки с крупным зерном мало что дают. Внешность Данна была самая что ни на есть заурядная: темноволосый, среднего роста, с ничем не примечательными чертами лица и таким же его выражением. Господин-Как-все. Джон Доу.[13]
— Да, про этого человека и сказать-то нечего, — признал Гэбриэл. — Он может быть кем угодно.
Полицейский не скрывал своего разочарования. Он перевернул страницу. На следующей были адреса, Томас Крейг написал их от руки: адрес дома для престарелых, адрес самого Данна.
— А вам не кажется странным, что в дом для престарелых берут в сторожа бывшего заключенного? — начал Гэбриэл.
Алиса не ответила на его вопрос. Она гипнотизировала фотографию Данна, пытаясь разгадать его тайну.
Гэбриэл отхлебнул кофе, и на лице его появилась гримаса отвращения.
— Вы не дадите мне ваш телефон? — обратился он снова к Алисе. — Хочу кое-что проверить.
Получив телефон, он набрал номер Центра Святого Иосифа, дома для престарелых, где работал Данн. Представился, назвав себя специальным агентом Кейном из ФБР, и попросил соединить его с директором. Потом, как уже вошло у них в привычку, включил громкую связь, чтобы Алиса тоже могла участвовать в разговоре.
— Юлиус Мэйсон. Имею честь быть директором этого заведения. Чем могу быть полезен?
Гэбриэл сослался на рутинный опрос и попросил дать ему информацию о Калебе Данне.
— Надеюсь, с Калебом ничего не случилось? — забеспокоился Мэйсон.
— Он работал вчера вечером?
— Калеб Данн вот уже почти два года как у нас не работает, — сообщил директор, и в голосе у него слышалось недоумение, он явно был удивлен.
— Ах, вот как? Я… я не знал.
Гэбриэлу нелегко было сохранить самообладание. Алиса не сдержала улыбки: и ФБР не всегда на уровне. Лень и нерасторопность обнаруживают себя не только во Франции.
Обиженный ее улыбкой Гэбриэл продолжал разговор все тем же суровым тоном.
— А вы знали, что Данн имеет судимость, когда брали его на работу?
— Судимость? Скажете тоже! Продал немножко травы и сказал все, что думает, грубияну полицейскому, который его арестовал! Такие пустяки тюрьмы не заслуживают!
— Это по вашему мнению.
— Да, именно так я считаю!
Алиса снова улыбнулась. От такого много не узнаешь, Кейну снова не повезло!
— Пока Данн работал у вас, вы не замечали в его поведении каких-либо странностей? Отклонений? Может быть, вас что-то настораживало?
— Нет, ничего. Калеб был крайне добросовестен и всегда готов услужить. Персонал и наши пансионеры нахвалиться на него не могли.
— В таком случае почему же вы с ним расстались?
Мэйсон вздохнул:
— Административный совет экономит на зарплате для персонала. Чтобы выиграть несколько лишних долларов, мы вынуждены теперь обращаться к услугам охранного агентства. Их услуги обходятся дешевле, но никаких доверительных отношений не возникает.
— А вы не знаете, Данн нашел новую работу?
— Конечно, и очень скоро! Я сам порекомендовал его в больницу в Мэне, там искали надежного ночного сторожа.
— А как название этой больницы?
— А зачем оно вам понадобилось? Чтобы вы могли сообщить им ваши дурацкие сведения и продолжать портить жизнь хорошим людям?
— Мистер Мэйсон, я очень вас прошу…
— Больница называется Собаго-котедж, находится в округе Камберленд.
Полицейские обменялись изумленными взглядами. Оба почувствовали, будто их шарахнуло током. Именно в больнице Собаго-котедж работала медсестрой Элизабет Харди, которую нашли задушенной у нее дома десять дней назад.
* * *
Детективы до корней волос.
Детективы до мозга костей.
Детективы до глубины души.
Им не понадобилось долгих разговоров, чтобы прийти к общему согласию. Они не собирались терять времени в Бостоне. Решили вести игру вдвоем как вольные стрелки, немедленно свернуть на север и отправиться в Линкольн, чтобы самим побеседовать с Калебом Данном.
— Я упустил этого типа, когда вел опрос возможных свидетелей, — вынужден был признать Гэбриэл. — Элизабет Харди была убита у себя в квартире, в доме неподалеку от Огаста. Она сняла с двери охрану, из чего мы сделали вывод, что она была знакома с убийцей. Я опросил очень много людей из ее ближайшего окружения. Друзей, коллег по работе. Сам ездил в Собаго-котедж, но имя этого человека никто ни разу не упоминал. Он не был хорошим знакомым медсестры Харди, в этом я уверен.
— Сколько времени понадобится, чтобы добраться до Линкольна?
Гэбриэл внимательно посмотрел на карту, ведя пальцем по маршруту, который им предстояло проделать.
— Думаю, часа четыре. Чуть меньше, если плюнуть на превышение скорости.
— Неужели четыре?
— До Бредфорда доедем по автостраде, но дальше придется углубиться в горы. Конек бежит неплохо, но он не первой молодости. Меня беспокоит уровень масла, и я глянул одним глазком на запаску, она совсем лысая. Прежде чем пускаться в путь, хорошо бы заглянуть в автосервис.
Барби, не упустившая ни слова из их разговора, воскликнула:
— Мой двоюродный брат работает в автосервисе. Если хотите, я могу ему позвонить!
Гэбриэл взглянул на нее вопросительно.
— И где этот автосервис?
— В Гринфилде, — сообщила она, ткнув пальцем в крошечный городок на карте.
Гэбриэл посмотрел на карту. Городок был им по пути, и до него было примерно с час пути.
— Ваш брат сумеет помочь старенькому «Мустангу»?
— Проще спросить его самого, — вмешалась в разговор Алиса. — Позвоните ему.
Гэбриэл не стал спорить, и Барби поспешила к телефону.
Алиса дружески ей подмигнула и снова почувствовала страшное жжение в пищеводе. Такое, какого она никогда еще не испытывала. Похоже было, что кислота разъедает ей пищевод и желудок.
К жжению прибавился еще и металлический привкус во рту. Алиса соскочила с табурета и поспешила в туалетную комнату.
* * *
«Полцарства за две таблетки „Инексиума“!»
Почувствовав приступ тошноты, Алиса наклонилась над раковиной. Пищевод буквально горел, она стала тереть рукой живот, но изжога не проходила. Откуда взялась эта боль? Изжога? Виной всему стресс? Напряжение расследования? Усталость?
