Почувствовав приступ тошноты, Алиса наклонилась над раковиной. Пищевод буквально горел, она стала тереть рукой живот, но изжога не проходила. Откуда взялась эта боль? Изжога? Виной всему стресс? Напряжение расследования? Усталость?
Она продолжала массировать область желудка, потом выпрямилась и принялась мыть руки. Она не смотрела на себя в зеркало. Ей не хотелось видеть синеву под глазами и заострившийся от усталости нос.
Алиса плеснула в лицо ледяной водой и на секунду прикрыла глаза. Почему она проснулась сегодня утром с пятнами крови этого Калеба Данна у себя на блузке? Кто этот человек на самом деле? Верный последователь Вога, который использовал все его приемы, убивая несчастную медсестру?
«Или это сам Вог?»
Нет, все ее существо отказывалось верить ужасному предположению. У отца могут быть какие угодно недостатки, но на такую чудовищную ложь он не способен. Это было бы и стыдно, и глупо, и опасно. Как-никак во Франции лучшие детективы без устали искали Вога два года. И не нашли.
«Это и есть самое надежное доказательство, что серийный убийца мертв!» — повторила себе Алиса.
И Сеймур очень скоро подтвердит это, обнаружив разлагающиеся останки Вога в колодце на мрачной территории заброшенного сахарного завода на востоке Франции.
Она еще раз умылась, вода потекла по подбородку, попала на шею и грудь. Алиса взяла две бумажные салфетки и стала вытирать сначала шею, потом грудь. Ощутила какое-то неудобство, опустила глаза.
И вот тут-то она обнаружила…
* * *
Что-то чужеродное находилось у нее в теле, под кожей, на четыре или пять сантиметров ниже ключицы. Алиса нажала посильнее, постаравшись выдавить непонятную штуку.
Штука на ощупь напоминала сим-карту, прямоугольничек в один или два квадратных сантиметра с закругленными углами. Она ощущалась только тогда, когда она сильно нажимала на кожу.
Сердце заколотилось, в висках запульсировало.
«Черт возьми! Кто загнал мне под кожу эту гадость?!» — запаниковала Алиса.
Она инстинктивно принялась искать следы только что произведенной операции. Стянула с себя перед зеркалом футболку, осмотрела и ощупала каждый сантиметр своего тела — грудь, грудную клетку, подмышки.
Никаких следов. Никаких недавних повреждений. Ни единой царапины.
Лоб у нее покрылся испариной. Среди множества вопросов, которые стучали у нее в голове, громче других звучали два.
Как давно она носит в себе эту гадость?
И главное: что эта гадость с ней делает?
17
Козни дьявола
Когда судьба по следу шла за нами,Как сумасшедший с бритвою в руке.
Арсений Тарковский
«Шелби» свернул с автострады и на первом же повороте после развязки направился к городу.
Гринфилд, городок на границе между Массачусетсом и Нью-Хэмпширом, решил задержаться в прошлом. На двухкилометровой улице Мэн-стрит выстроились в ряд ратуша, почта, суд и большая белая церковь с острой колокольней. На этой же улице находились городская библиотека, старенький кинозал с вывеской, светящейся сотней электрических лампочек, кафе, рестораны и всевозможные магазинчики. На каждом здании полоскался американский флаг, красуясь звездами. Stars and Stripes[14] гордо хлопали при каждом порыве ветра в этот солнечный осенний день.
— Остановите вот здесь, — попросила Алиса, поправляя ремень кобуры.
— Почему здесь? Барби сказала, что автосервис ее родственника на выезде из города.
— Мне нужно кое-что купить, Кейн.
Гэбриэл тяжело вздохнул.
— Я полагал, что с тайнами между нами покончено…
— Я не собираюсь околачиваться без дела, пока нам будут чинить машину, загляну в интернет-кафе, кое-что проверю.
— Что именно? — недоверчиво осведомился Гэбриэл.
— Хочу просмотреть в старых газетах материалы о Воге. Потом все объясню!
Машина остановилась, пережидая красный свет. Гэбриэл вытащил пачку сигарет.
— В этой дыре нет интернет-кафе.
— Я найду, Кейн.
Гэбриэл несколько секунд помолчал.
— Хорошо. Я вас высажу, но свою пушку вы оставите в машине.
Предложение не слишком понравилось молодой женщине, но она сочла, что времени на споры у них нет. Красный сменился зеленым. Она открыла бардачок и положила туда кобуру с «Глоком».
— Встретимся на заправке, — сказала она, открыла дверцу и вышла.
Алиса перешла улицу и двинулась по тротуару в направлении мэрии. Перед зданием в витрине под деревянным навесом красовался план города. Алиса внимательно его изучила и нашла то, что искала, — на Второй-стрит располагался медицинский центр.
Преимущество маленьких городков в том, что все важные учреждения расположены в центре. Алиса прошла еще несколько сотен метров и оказалась перед абсолютно современной постройкой, сияющей новизной. Синяя волна из металла вздымалась к небу, контрастируя с традиционной городской архитектурой.
Автоматические двери разъехались перед Алисой, и она вошла в холл, где все стены были увешаны щитами с информацией. Алиса бегло ознакомилась с ней и поняла, что центр этот многопрофильный и предлагает услуги самых разных врачей, начиная с терапевтов и кончая всевозможными специалистами. Кроме того, пациентам предлагали сдать любые виды анализов и приобрести медицинскую литературу.
Алиса подошла к регистратуре и сказала, что пришла сделать рентген грудной клетки. У нее попросили талончик, выданный при записи, и номер социальной карты. Ни того, ни другого у Алисы не было, и она сказала первое, что пришло ей в голову. Сказала, что она туристка из Франции, страдает от сердечной недостаточности и хочет, чтобы ей посмотрели легкие. Регистраторша взглянула на нее с недоверием, проверила расписание и предложила записать ее на завтра.
— Нет, у меня срочный случай, — стала настаивать Алиса. — Мне необходимо увидеть рентгенолога и посоветоваться с ним. Разумеется, я все оплачу.
— Сейчас узнаю, — пообещала секретарша и сняла телефонную трубку.
Минуты две она беседовала с одной из коллег, потом нажала на рычаг и сообщила:
— Я поговорила с сестрой доктора Митчела. Он согласился принять вас между двумя своими пациентами. Ваше удостоверение личности, пожалуйста.
— К сожалению, я оставила сумочку в машине. Мой муж приедет за мной и…
— Хорошо. Быстренько поднимайтесь, рентген на четвертом этаже.
Регистраторша нажала кнопку, и защитная стенка из плексигласа отъехала в сторону, пропуская Алису к лифтам.
Лифт. Еще одна стойка с регистраторшей. Коридор. Приемная.
Приемная окрашена в приятные светлые тона. Стены белые, на полу пластик ПВХ, диванчики и стулья из ясеня обиты тканью. Старая дама, согнувшаяся под грузом лет, дожидалась своей очереди, перелистывая журнал. Рядом с ней, занимая большую часть дивана, сидел молодой человек, широкий, как зеркальный шкаф, с ногой в гипсе и опухшими глазами и играл на своем планшете.
Алиса уселась рядом с ним и завела разговор.
— Дорожная авария? — осведомилась она.
— Американский футбол, — ответил студент, поднимая глаза от планшета. — Ребята из Олбани не оставили меня без подарочка в прошлую субботу.
Славная мордашка, улыбка до ушей, глаза так и сияют. Девчонки, наверное, с ума сходят. И некоторые парни тоже.
— У тебя на планшете есть Интернет?
— Само собой.
Алиса не стала ходить вокруг да около.
— Хочешь заработать пять долларов?
Парень удивленно поднял брови.
— Скажите, как.
Алиса достала из кармана пять долларов.
— Ты одолжишь мне свой айпод на пять минут и положишь пять долларов в карман. Легко и просто.
— Сто долларов, и вы можете пользоваться им хоть десять.
— Пошел ты куда подальше!
— Ладно! Не сердитесь, — согласился паренек и протянул Алисе айпод.
Полицейский детектив Шафер взяла планшет, закрыла игру, вышла в Интернет и стала последовательно заходить на сайты газет, сначала «Либерасьон», потом «Монд», потом «Фигаро». Может, это покажется странным, но Алиса не знала Вога в лицо. В тот миг, когда он напал на нее, он был в шлеме. Мотоциклетный шлем — вот последнее, что запечатлелось у нее в памяти. Запечатлелось навек. Черный шлем злобного хищника с выпуклостями, острыми шипами и металлическими бликами, его подбородочная часть с воздухозаборником напоминала зловещую улыбку.
После больницы, проходя курс терапии с психологом, Алиса и врач решили, что не стоит без конца поворачивать нож в незажившей ране, и она стала избегать газетных статей, посвященных серийному убийце. Однако психолог не знал, что пациентка к этому времени была уверена, что Вога нет на свете.
Но сегодня у Алисы уже не было столь твердой уверенности.
