— Можешь ты это понять и честно ответить? — Голос его прозвучал жалобно.
— Возможно, и со мной приключилось то же самое… может, я… но…
— Никаких «но»! — И он попытался закрыть ей рот поцелуем.
Лейн толкнула его в грудь. Фергюс отпустил ее.
— Так нечестно! — взорвалась Лейн, чувствуя жизненно важным доказать свою правоту. — Мы оба достаточно взрослые и понимаем, что любовь — всего лишь физиология. Это непостоянное чувство, преходящее! Мы не продержимся и полугода!
— Все верно, это одна из причин. Но ты недооцениваешь мою способность сделать тебя счастливой!
— А я не в счет? — парировала Лейн, стараясь не замечать искрящегося смеха в его глазах. — По сравнению с половиной твоих предыдущих партнерш я, уверена, покажусь тебе невероятно пресной.
Он задорно подмигнул:
— У меня есть основание сомневаться в этом.
Выйдя из себя от такой неделикатности, Лейн уперлась руками в бедра и топнула ногой.
— Рано или поздно тебе придется смириться с моим отказом, и чем раньше, тем лучше. Я должна вернуться домой и продолжать жить своей жизнью.
Фергюс провел ладонью по лицу, поскреб шею и наконец произнес:
— Прямо не знаю, что мне с тобой делать.
Лейн решила, что ей может не хватить выдержки, и тяжело опустилась на постель.
— Я устала, Фергюс. Извини, лягу.
Повисло долгое молчание, наконец он спросил:
— Ты не возражаешь, если Ханна заглянет к тебе перед сном? Она пристает ко мне с этим каждый день.
Лейн кивнула и слабо улыбнулась.
— Конечно…
Она смотрела, как он пошел к двери, потом оглянулся.
— Мы не закончили разговор, — предупредил он.
Как только стихли его шаги, Лейн уронила голову на подушку и тихо заплакала. Она не понимала, что творится. Может, это вирус так на нее подействовал?
Лейн обрадовалась, когда увидела Ханну несколько часов спустя, но голосу ее не хватало живости, и она ненавидела себя за это. К счастью, Ханна болтала без остановки, иногда нервно дергалась. Оказалось, ее предупредили, чтобы не задерживалась слишком долго, а что значит «слишком долго» она в точности не понимала. Но, когда Ханна начала зевать, глаза стали слипаться, обеим стало понятно, что время ее истекло.
Ханна потянулась обнять Лейн, которая поцеловала ее в щеку и пожелала девочке сладких снов. Малышка стерла пальцем слезу, катившуюся по щеке Лейн.
— Ты плачешь?
Лейн хлюпнула носом, заставила себя улыбнуться и объяснила:
— Лейн просто еще слабая. Завтра ей будет лучше. Спокойной ночи, Ханна.
Она помахала ей рукой.
Ханна хотела помахать в ответ, но в дверь постучали. Фергюс за дверью произнес:
— Ужастик, тебе пора.
Ханна побежала к двери, открыла и махнула на прощание. Потом Лейн услышала ее взволнованный голосок:
— Лейн плачет.
Фергюс спросил:
— Ты чем-то ее обидела?
Ханна захлопнула дверь. До Лейн донеслось ее хихиканье, пока они шли по площадке.
Фергюс больше не, зашел.
Глава 8
На следующее утро Лейн заставила себя подняться с постели, принять душ и одеться. Она причесывалась, когда с дальнего конца площадки донесся отчаянный крик и грохот. Выбежав из комнаты, Лейн буквально влетела в спальню Фергюса. На полу под опрокинутым стулом лежала и плакала Ханна. Лейн убрала стул и опустилась рядом с девочкой, одной рукой держа ее за плечо, второй проверяя, нет ли переломов.
— У тебя все цело. Можешь встать?
Рыдая, Ханна потянулась к ней, и Лейн перенесла ее на кровать, посадила к себе на колени и стала успокаивать. Теперь Ханна рыдала ей в плечо. Отыскав в кармане платок, Лейн пыталась осушить ее слезы, но девочка плакала все сильней. Надо было срочно разыскать отца.
— Успокойся, — сказала Лейн, гладя Ханну по голове. — Уже все прошло. У тебя что-нибудь болит?
Девочка, продолжая плакать, едва заметно мотнула головой.
— Тогда в чем дело? — Постепенно рыдания стихли. — Как ты считаешь, стоит нам поискать папу?
Ханна взвыла так громко, что Лейн испугалась за свои барабанные перепонки.
— Если ничего не болит, то в чем же дело, солнышко мое?
Ханна молча продолжала лить слезы.
— Хочешь, мы спустимся вниз и чего-нибудь выпьем?..
Ханна утерла платком слезы и умоляюще посмотрела на Лейн.
— Не говори папе, — всхлипывая, попросила она.
Лейн удивилась ее просьбе.
— Почему? Папа должен знать, что ты упала. Ты не согласна?
Ханна энергично замотала головой, подняла руку и показала на пол.
— Нельзя было трогать.
Личико ее снова сморщилось. Лейн осмотрела место ее падения. Пустая подарочная коробка валялась возле окна, рядом лежала крышка и, видимо, вывалившаяся из нее фарфоровая статуэтка, расколовшаяся пополам.
— Она была наверху… Я упала со стула…
Лейн посмотрела на гардероб.
— Папа не велел подглядывать…
Теперь ее поведение стало понятно.
Лейн накрыла коробку крышкой и поставила на прежнее место. С безделушкой, которая оказалась красивой фарфоровой дамой, дело обстояло хуже.
— Это подарок мне на день рождения.
Ясно было, что рано или поздно ребенок все равно бы ее разбил.
— Когда у тебя день рождения?
— На следующей неделе.
Послышались знакомые шаги, и Лейн спрятала руки с двумя половинками статуэтки за спину. Ханна захныкала, но Лейн успела шепнуть ей:
— Я постараюсь починить. Не говори ничего.
В глазах Ханны засветилась надежда, и она приложила палец к губам.
— Завтрак, прибыл, Ужастик, — объявил Фергюс, внося в комнату поднос с кофе и булочками. Увидев, что Лейн с Ханной, сидя на постели, так широко улыбаются ему, он сразу заподозрил неладное и с тревогой в голосе спросил: — Что случилось?
Лейн соскочила с постели, продолжая улыбаться, что выглядело странно после их разговора накануне, и, обойдя его бочком, скрестила за спиной руки.
— О, теперь уже все в порядке. — Пожав плечами, она объяснила: — Просто Ханна… ударилась головой о дверь.
— Ударилась головой о дверь? — повторил Фергюс, ища место, куда поставить поднос. Кончилось тем, что он водрузил его на постель и повернулся к дочери. — Как тебя угораздило?
Отступая к двери, Лейн подсказала:
— Ты ведь поскользнулась, правда, Ханна?
Ханна кивнула.
— По-моему, она просто испугалась, — добавила Лейн, — но сейчас, кажется, все в порядке.
— Лейн пришла, и мне стало лучше, — заявила Ханна.
— Очень любезно с ее стороны.
Лейн еще раз пожала плечами и сказала:
— Ну, боюсь, мне пора идти, надо увидеться с Роуэном. Пока!
