вузов был студент Котов. Кто мог бы узнать в этом подтянутом и дисциплинированном
студенте того замухрышку, который в первые месяцы своего пребывания в колонии имени
Горького частенько забывал умыться после работы в котельной нашей оранжереи!.. Руководя
дипломным проектом Котова, я часто встречался с ним. Закончив беседу по техническим
вопросам, мы всякий раз начинали вспоминать наше житье в колонии. Вспоминали
колонистов, воспитателей и «нашего Антона», с болью думая о том, что его уж нет в живых,
что ни дела, ни случай, ни душевная потребность услышать его совет никогда больше не
сведут нас с ним...
Котов часто сравнивал свое тяжелое прошлое беспризорника со славным настоящим
студента-дипломника инженерного вуза.
— В те двадцатые годы изъездил я всю страну,— рассказывал он, — под вагонами, на
буферах... Не раз били меня торговки, когда я неудачно пытался стянуть у них пирог или
какую-нибудь другую снедь. И потом с компанией друзей-беспризорников начал уже
заниматься и взломами сараев, амбаров, клетей. Словом, путь у меня был один — в тюрьму...
Пробирался я как-то глубокой осенью из Харькова в Николаев, и на станции Полтава-Южная
железнодорожная охрана, сняла меня, промокшего и иззябшего до последней степени с
буфера пассажирского вагона. Стрелок попался покладистый и по дороге к дежурному начал
увещевать: «И чего и куда вы все ездите? Ведь вот тут рядом советская власть для вас
колонию устроила, кормит, поит, одевает, учит бесплатно, а вам, дуракам, хочется мокнуть да
мерзнуть, да нам беспокойство причинять...» Я только ждал удобной минуты, чтобы юркнуть
куда-нибудь под вагон, но слова стрелка меня остановили, и я спросил его: а далеко ли до
этой самой колонии и примут ли меня? «Выпишет тебе дежурный направление, тогда,
конечно, примут»,— сказал стрелок... Так я попал к Антону Семеновичу, а потом поступил
на рабфак, а сейчас, как видите, уже институт заканчиваю. Иной раз прямо не верится, что
– 60 –
через месяц буду инженером! И всем этим я обязан советской власти, сделавшей из меня
настоящего человека... — Котов встал из-за стола, взволнованно прошелся по комнате.
Слова его шли из самой глубины души. Это говорил воспитанник Антона Семеновича
Макаренко — я узнавал за словами Котова голос «нашего Антона», я думал о том, сколько
таких питомцев колонии имени Горького рассеяно по необъятной нашей Родине!
Время идет, и из моей памяти уже изгладились имена многих колонистов, но в душе
навсегда сохранились образы таких горьковцев, как Калабалин, Шершнев, Супрун, братья
Чевелий, Архангельский, Горгуль, Беленький, Белухин, Перцовский, Белковский, Мухины —
брат и сестра, братья Котовы, Братченко, Галатенко, Тося Соловьев, Волковы, Новиковы,
Стебловский, Тупицын, Шнайдер, Дроздюк, да и многих других ребят.
В годы Великой Отечественной войны горьковцы — солдаты и офицеры Советской
Армии — геройски боролись с фашистскими полчищами. Трусов, людей с расслабленной
волей и жалкими нервами, среди них не было. Воспитанники Антона Семеновича
Макаренко, они в своем детстве и юности получили настоящую идейную закалку на всю
жизнь... С честью выполнял ответственные задания советский разведчик Калабалин, немало
врагов и вражеской техники уничтожил танкист Супрун, на боевом посту погиб старший
Чевелий, а младший — летчик — был не раз тяжело ранен в боях, успешно боролся с
гитлеровцами Павлуша Архангельский, в партизанской войне сложил свою голову Денис
Горгуль. Жизнь и деяния каждого из них никогда не будут забыты...
Когда думаешь об Антоне Семеновиче, невольно сравнит ешь его с другим гигантом в
иной области человеческой деятельности — с Иваном Владимировичем Мичуриным.
Иван Владимирович вышел из недр народа и, неустанно трудясь в одном из уголков
нашей Родины, разработал научные основы материалистической биологии, ниспровергнув
идеалистическую псевдонауку Вейсмана, Моргана, Менделя, и наметил пути сознательной,
плановой переделки природы человеком.
И Антон Семенович вышел из недр народа и, неустанно трудясь в другом уголке
нашей Родины, разработал научно обоснованные методы коммунистической педагогики и
блестяще применил их на практике, отбросив, как хлам, путаные, лживые измышления
педологов и им подобных поклонников буржуазной, идеалистической псевдонауки о
воспитании.
Как Иван Владимирович Мичурин создавал в своих садах новые виды растений, так и
Антон Семенович в детском коллективе создавал нового человека.
Богатое педагогическое наследство, оставленное нам Антоном Семеновичем, ныне
изучают все: родители и дети, старики и молодежь, педагоги и учащиеся. Старшее поколение
должно учиться у него воспитывать в духе коммунизма детей, подростков, юношей, девушек;
младшее поколение должно учиться у него совершенствовать и закалять себя, чтобы вместе
со старшим поколением строить славное будущее — коммунистическое общество. Настала
пора творческого изучения наследства А.С. Макаренко. Он верил в победу своих идей, и она
пришла.
Редактор — Г. ЯРЦЕВ.
А 04122. Подписано к печати 15/IХ 1953 г. Тираж 150 000. Заказ 1764.
Изд. № 711. Формат бумаги 70X108'/м. 1,62 бум. л.— 4,44 печ. л
Типография газеты «Правда» имени И.В. Сталина.
Москва, ул. «Правды», 24.
– 61 –
Document Outline
В БОРЬБЕ С ПРОТИВНИКАМИ
ГОРЬКИЙ У ГОРЬКОВЦЕВ
АНТОН СЕМЕНОВИЧ О СЕБЕ
НОВЫЕ ВСТРЕЧИ. «ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА»
