— Ну, ты сам напросился!
— А ну стоять! — ухватив готовую броситься вперед Кушину за начавшие тревожно трепетать алые волосы, остановила ее Шима. — Никаких драк! Давайте-ка лучше вместе перекусим.
После слов о перекусе Кушина неожиданно для себя резко почувствовала слабость в конечностях. Она непроизвольно прикрыла лицо, давя рвотные позывы. Нет, перекусывать она в Мьёбокузане точно не собиралась.
— Я лучше… пойду, — через силу все же смогла она сказать, прежде чем применила технику и вернулась в Коноху.
Оказавшись на одном из полигонов деревни, Кушина начала жадно хватать ртом свежий чистый весенний воздух, стремясь подавить неожиданно сильный приступ тошноты. Однажды она уже рискнула и осталась на обед бабули-сеннина. Домашние фаршированные личинки и маринованные черви снились ей еще несколько дней, а желудок тогда отказывался принимать какую-либо пищу и того дольше. И ладно бы они были как-то отварены до неузнавемости или пожарены в масле. Нет! Бабуля Шима не терпела нездоровой еды и пичкала гостей наиболее свежими продуктами.
Стремительно испаряющееся жабье масло уносило с собой последние напоминания о Мьёбокузане, постепенно приводя девушку к более приемлемому настрою. Но вот же гадство! Страна жаб просто магнит для извращенцев! Джирайя там за своего, так еще и этот Кёда появился!
Еще раз сделав глубокий вдох и выдох, приводя свое состояние в норму, Кушина запрокинула голову вверх, стараясь отвлечься и успокоиться. Близилась весна, солнце ярко светило на небе, даря тепло. Белоснежные облака текли по небосводу, словно отголосок вчерашнего дождя. На улицах Конохи встречались лужи, на покрытых лишайником кромках крыш висели капельки воды. Пахло влажной землей, распускающимися почками деревьев, первыми цветами. Пахло весной. В этом году зима выдалась мягкой и быстро отступала. Не тропический рай, как на горе Мьёбоку, но тоже ничего, если подумать.
— А поесть-то все-таки надо, — почувствовав требовательный зов желудка, решила Кушина.
Идти домой в такую замечательную погоду совсем не хотелось, да и стыло там сейчас, сыровато и атмосфера давит. Цунаде с Джирайей наверняка опять были заняты, одной завалиться в раменную слишком скучно. Поэтому ноги сами собой повели Узумаки в квартал Учиха, где все еще были слышны звуки стройки. С прошедшей осени минуло почти полгода, а в Конохе до сих пор были не везде восстановлены здания после скоротечных боев. Что и говорить, ведь чуть ли не половина деревни и вовсе опустела. Разрушения были не самой большой проблемой, да и не до всего доходили руки.
Также, как и у Орочимару не всегда доходили руки до Кушины.
Закусив губу от обиды, девушка неодобрительно покосилась на нависающую над Конохой скалу, на которой до сих пор были лица трех Хокаге, но на которой теперь вряд ли появится лицо Кушины.
Орочимару, будь он проклят! Хокаге ее делать, значит, не захотел, но это еще ерунда. Он ей почти времени не уделял! А ведь раньше был не меньше занят, но по Отогакуре они гуляли? Гуляли. Он ее фуиндзюцу и джуиндзюцу обучал? Обучал. Руки распускал? Еще как распускал! А ведь тогда Кушина его об этом не просила, но по заднице ей прилетало регулярно! А сейчас, когда она уже и не против, он сдулся! И это тот самый Орочимару? Да ее уже какой-то проходимец своими сальными взглядами осквернить успел, пока один змей-тугодум ерундой страдает! Хакуджа Сеннин еще называется.
Ну уж нет, Кушина была уверена в себе и не терпела препятствий на своем пути. Теперь-то она понимала, о чем ей говорила Микото. Посмотреть на себя и на него со стороны, понять свои желания и заставить его понять ее!
— О, Кушина! Опять объедать Микото приперлась? — прозвучал из-за забора насмешливый голосок, отвлекая Узумаки от праведного гнева.
Чувствуя, как кровь приливает к голове, а волосы начинают шевелиться на затылке, Кушина, яростно фыркая, обернулась в сторону голоса.
— Опять ты, мелочь подзаборная?! — разглядев вынырнувшую из листвы кустарника любопытную фиолетововолосую макушку, недовольно воскликнула Кушина. — Чего приматываешься, Анко?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эй, я работаю! — обиделась девчонка, обиженно выпятив губу. — Я нянька сегодня, прикинь, да?
— Ага, да ты всю жизнь нянька. И чего? С кем ты там под забором нянчишься?
— Тс! Я не под забором! — заговорщицки прошептала Анко. — Я в прятки играю. Учу бестолочей уму-разуму.
— Ага? А где эти твои бестолочи?
— Да… — неуверенно сказала Анко, задумавшись. — Где-то там.
— Но ты же нянька.
— Ну, да.
— Анко… — с угрозой произнесла Кушина, уперев руки в бока.
— Ой, все, мне пора! — почуяв, что ее сейчас будут бить, девчонка поторопилась исчезнуть обратно в кусты.
Настроение гоняться за бессовестным генином, халатно выполняющим возложенную на него миссию, у Кушины сегодня не было, поэтому сбежать у Митараши получилось.
— Как будто это тебе поможет, — коварно усмехнувшись, пробормотала Кушина. — Все равно, тебя Микото наняла, так что ей и пожалуюсь, как ты за Итачи присматриваешь.
К счастью для Анко, ей попался выводок более-менее благоразумных детишек, который без присмотра не норовил первым делом отлупить друг друга палками или просто расквасить себе носы, свалившись с первого попавшегося дерева. Кушина увидела стайку детей, увлеченно гоняющуюся друг за другом на соседней улице. Среди детей Кушина приметила Итачи, Сайзо и еще нескольких Учиха, к которым присоединились Наваки и Казамацури Киноме. Еще там были Хината и Хибакари с Неджи, так что, похоже, к Микото в гости пожаловала еще и Нами.
Это очень кстати. Больше народу — это всегда хорошо.
— Нами! — первым делом воскликнула Кушина, когда все же добралась до дома Микото. — На меня напал извращенец!
— Да ну? — не особо удивилась Хьюга, умиротворенно занимающаяся уборкой прудика во дворе дома после зимы.
— В Мьёбокузане!
— Даже так!
Кушина с удовольствием разразилась полной негодования отповедью Нами. Узумаки была безмерно рада, что несколько лет назад Учиха со своей подругой Хьюга решили позвать ее, чтобы совершить небольшое преступление — написать письмо нукенину Орочимару. С тех пор у Кушины появилось две подруги. Первые, после того как Сора, приемная дочь Орочимару, покинула Коноху. Те, с кем всегда можно было поделиться всеми своими переживаниями.
— Коноха так опустела, — уже налопавшись разных приготовленных с Микото вкусностей, поделилась Кушина пришедшей сегодня к ней мыслью. — Так странно.
— Да, многие кварталы так и стоят пустыми, словно кто-то ждет, что туда вернутся прежние жители, — согласилась Микото. — Или как будто деревня брошена.
— Абураме ушли, — недовольно поморщилась Нами, — мошка теперь с болот налетает на деревню.
— Ну, хоть Нара оленей увели своих, — заметила Микото, — а то за этим кланом лесов закреплено было больше, чем за всеми прочими. Может, теперь там получится выращивать сырье для лекарств своих, а не ждать милости от Нара.
— А все равно жаль, что они ушли, — вздохнула Кушина. — Я с немногими подружиться смогла, но в боях они все равно прикрывали мне спину. А сейчас они враги. И даже Бивако, которая ушла вместе с остальными Сарутоби.
— Ну, не совсем враги… Но да, печально это, — с горечью согласилась Микото.
— Ничего, жалеть о прошлом — занятие глупее не придумаешь, — решительно заявила Нами. — А деревню мы с вами заселим заново! Вот вы двое уже принялись за дело, теперь мне надо за вторым идти.
— Двумя тут уже не отделаешься, — пошутила Микото, погладив живот. — Половину деревни заселять замаешься.
— Ну, постараться-то можно, — рассмеялась Нами.
Кушина автоматически улыбнулась вместе с ней, хотя в этот момент силилась понять, что ее смутило в словах Нами. Она явно говорила про детей, но что-то в ее словах было странное. Что-то…
— Нами, — чувствуя, как теряются мысли, судорожно схватилась за руку подруги Кушина, — я что… Я принялась за дело — это я беременна, что ли?
— Ты не знала, да? — участливо спросила Нами. — Да, Кушина, ты беременна. Где-то месяц-полтора… Хотя нет. Не знаю. Слышала, у джинчурики беременность протекает дольше. Но выглядит так, будто уже месяца полтора у тебя срок.
