Да,
Все хорошие вещи в этом мире так хрупки,Как игра облаков и глазури на кубке.Тому свидетельством стихи:В дымке яшмовый чертог, в нитях инея халат;Тусклы месяца лучи, душу сонную страшат.Безотрадно одному на холодом ложе спать.Зябнущего петуха на рассвете не слыхать …
Симэнь долго ворочался, напрасно ожидая первых петухов. До рассвета, увы, было еще слишком далеко. Наконец, он погрузился в сон.
С раннего утра поднялся мальчик-слуга и с горячей водою и полотенцем стал дожидаться пробуждения гостя. Ван Цзин с Дайанем помогли Симэню умыться и причесаться. Заваренный с имбирем чай Симэнь и Хэ Юншоу пили вместе. Потом накрыли стол и принесли рисовый отвар.
— А его сиятельство не будут завтракать? — спросил Симэнь.
— Дядюшка еще в пятую ночную стражу отбыл ко двору, — пояснил Хэ.
Немного погодя на столе появились четыре тарелки с закусками и четыре блюда горячих мясных кушаний. Симэнь и Хэ Юншоу сели за стол, окруженные горящими жаровнями. После рисового отвара подали мясные фрикадельки, пельмени и заправленный яйцом легкий суп. Пока они завтракали, велено было готовить коней.
Хэ Юншоу и Симэнь Цин в парадных одеяниях, сопровождаемые свитой слуг, с утра нанесли визит в Военное ведомство, после чего Хэ вернулся домой, а Симэнь направился в монастырь Первого министра с намерением почтить настоятеля Чжиюня.
Настоятель пригласил гостя на монашескую трапезу, но Симэнь отведал лишь немного сладостей, а остальное роздал своим слугам. Дайань достал кусок расшитого золотом атласа, который и был поднесен Чжиюню.
С Восточной улицы Симэнь повернул к секретарю Цую, желая повидаться с Ся Лунси. Но когда они проезжали по Котельному переулку, как раз посередине ему предстал дом с двустворчатыми белыми воротами — точь-в-точь какой он видел во сне.
— Узнай-ка вон у той торговки соевым творогом, кто живет в этом доме, — наказал потихоньку Дайаню Симэнь.
— Это дом командующего Юаня, — отвечала торговка.
Симэнь невольно вздохнул от изумления.[1284]
Когда добрались до секретаря Цуя, Ся Лунси отправлялся нанести визит, и слуги уже вывели ему коня, но заметив Симэня, Ся велел им привязать коня, а сам провел гостя в залу.
После положенных поклонов и приветствий Симэнь велел Дайаню подать лист подношений, в котором значились кусок расшитого золотом темного бархата и кусок узорного атласа.
— Простите, сударь, что не поздравил вас первым, — говорил Ся Лунси. — Сердечно благодарю за внимание и за хлопоты с домом.
— Его сиятельство Хэ попросил меня подыскать дом племяннику, — объяснил Симэнь. — И я, памятуя наш разговор, предложил ваш дом. И, представьте себе, он сразу решил, что дом подойдет, и мне ничего не оставалось, как послать за счетом. Он сразу же согласился дать обозначенную сумму. Впрочем, это и похоже на придворного! Им вынь да положь. Тут же и договорились. Так что вам, ваше сиятельство, я считаю, тоже повезло.
Они громко рассмеялись.
— Да, мне еще надо будет засвидетельствовать почтение Хэ Тяньцюаню, проговорил Ся. — Он отбывает вместе с вами?
— Да, со мной, — отвечал Симэнь. — Семью перевезти собирается немного попозже. Дядюшка его очень меня просил поторопить ваше сиятельство по возможности пораньше освободить дом. Он бы тогда семью перевез. Пока в управе придется остановиться.
— Я его не заставлю долго ждать, — заверил Ся Лунси. — Как только найду дом, сразу же возьму семью. Думаю, в следующем месяце, не позднее.
Симэнь стал откланиваться и перед уходом оставил секретарю Цую свою визитную карточку.
— Посидели бы, сударь, — говорил Ся. — Простите, но я сам тут в гостях…
Он проводил Симэня. Тот вскочил на коня и отбыл к Хэ Юншоу, где его давно ждал обед.
Симэнь рассказал о визите к Ся Лунси.
— Дом он в следующем месяце обещал освободить, — заключил Симэнь.
— Как я вам признателен за великую услугу! — благодарил его обрадованный Хэ Юншоу.
После обеда они остались в зале поиграть в шашки.
Вдруг появился слуга и доложил:
— От господина Чжая посыльный с подношениями. Их доставили было секретарю Цую, потом сюда.
Слуга вручил красную визитную карточку, в которой значилось:
«Сим подношу кусок тканого золотом атласа, кусок нанкинского узорного шелка, свиную тушу, барана, два жбана вина придворного изготовления и две коробки сладостей.
С нижайшим поклоном и почтением сват Чжай».
— Доставил же я опять хлопот почтенному господину Чжаю, — заметил Симэнь при виде посыльного и, приняв подарки, вручил ответную карточку с благодарностью.
Посыльный был награжден двумя лянами серебра, носильщик с коромыслом пятью цянями.
— Я тут не у себя дома, — добавил Симэнь. — Прошу прощения, что не могу должным образом почтить господина дворецкого.
— Я не смею принять вашей награды, сударь, — проговорил слуга.
— Бери, на чарку вина пригодится, заключил Симэнь.
Слуга отвесил земной поклон и принял серебро.
— Сестра просила меня повидаться с племянницей Айцзе, — обратился к хозяину стоявший рядом Ван Цзин. — Гостинцы передать наказала.
— Что за гостинцы? — поинтересовался Симэнь.
— Две пары туфелек собственного изготовления.
— Всего-навсего? — удивился Симэнь. — Нет, так идти неудобно. — Симэнь подозвал Дайаня. — Достань из моего чемодана две банки печенья-розочек, положи в разрисованную золотом коробку и передай с визитной карточкой Ван Цзину. Переоденься в темное платье и ступай с ним навести Айцзе.
Однако не о том пойдет речь.
Симэнь написал визитную карточку и послал в знак благодарности секретарю Цую баранью тушу и жбан вина, а присланные ему свиную тушу, жбан вина и две коробки сладостей отнес в задние покои, чтобы отблагодарить Хэ И.
— Сударь, мы же как одна семья! — воскликнул благодарный Хэ И. — К чему вы беспокоились?!
А теперь расскажем пока о Ван Цзине.
Подошел он к дому дворецкого Чжая и сказал о намерении повидаться с Хань Айцзе. Ван Цзина провели во внешнюю залу. Появилась Айцзе. Повзрослевшая и похорошевшая, похожая на стройное деревцо, украшенное яшмой и нефритом, она мало чем напоминала прежнюю Айцзе. По ее распоряжению накрыли стол.
Угощая Ван Цзина вином и закусками, она заметила, что дядя слишком легко одет, и поднесла ему отороченный соболем небесно-голубой полотняный халат, а также пять лянов серебра.
Ван Цзин, вернувшись, рассказал о встрече Симэню, и тот остался очень доволен.
Симэнь и Хэ Юншоу играли в шашки, как вдруг послышались окрики. Свита разгоняла с дороги зевак.
— Его сиятельство Ся пожаловали. — доложил привратник и протянул две визитных карточки.
Симэнь Цин и Хэ Юншоу поспешно надели халаты и шапки и вышли в залу, где приветствовали Ся Лунси. Хэ благодарил Ся по случаю приобретения дома. Ся поднес Симэню и Хэ Юншоу по куску атласа и жбану вина. Те долго отказывались и благодарили его, но потом приняли подарки. Десять лянов серебра достались Бэнь Дичуаню, Дайаню и Ван Цзину.
Они сели. Подали чай. Завязался разговор.
— Могу я выразить почтение его сиятельству? — спросил Ся Лунси.
— Дядюшка, к сожалению, отбыл во дворец, — отвечал Хэ Юншоу.
— Передайте, пожалуйста, мою глубокую признательность его сиятельству, — говорил Ся, оставляя визитную карточку. — Прошу прощения, что не нанес визита раньше.
Ся Лунси стал откланиваться. Хэ Юншоу отправил ему с посыльным кусок вытканного золотом атласа, но не о том пойдет наш рассказ.
Близился вечер. Хэ Юншоу опять устроил Симэню угощение в теплом павильоне в саду. Пока они пировали им пели певцы. Разошлись во вторую ночную стражу.
Оставаясь под впечатлением сна, Симэнь распорядился, чтобы Ван Цзин перенес свою постель к нему в библиотеку. Слуга устроился на полу, но ночью Симэнь позвал его к себе на кровать. Нагие, они лежали обнявшись. Их уста благоухали. Симэню были сладостны поцелуи слуги.
Да,
Когда к Инъин приблизиться не в состояньи —То и Хуннян сойдет, чтоб утолить желанье.[1285]
Так и кончился тот вечер.
На другой день Симэнь встал в пятую ночную стражу, и вместе с Хэ Юншоу они отправились на высочайшую аудиенцию. До открытия Восточных ворот они находились в Зале Ожидания, потом проследовали внутрь.
Только поглядите:
Редеют звезды, близок час рассвета,Еще не высохла, блестит роса на веткахА копья уж виднеются в цветах.Звенят подвески в яшмовых дворцах,И шелестят парчовые знамена.И Государь взирает благосклонно.Чиновники стоят в рассветной дымке,Читая радость на Его челе.Лиловый пар Пэнлая[1286] вьется зыбкий —Заоблачный эфир, благой елей.
Немного погодя послышался мелодичный звон колокольчиков. Открывались ведущие к трону Девять ворот. Когда отверзлись Небесные врата, взору предстало в полном величии парадное облачение государя. То было царствие мира и благоденствия, эпоха счастливых знамений. После жертвоприношений Сын Неба воротился из Южного предместья столицы, и все чины — гражданские и военные, собравшись в правительственном дворе, ожидали аудиенции. Ударили в колокол. Сын Неба вышел из Тронного дворца и проследовал в залу Высокого Правления, чтобы принять поздравления от верноподданных Империи. Взвились благоуханные шары, поднялся занавес. Величественное зрелище открылось взору!
