Далинар задумчиво почесал подбородок.
— Далинар, соглашайся, — сказал Элокар. — Он же принял твою идею совместной атаки. Сделай ответный шаг.
— Хорошо, — наконец сказал Далинар. — Посмотрим, что из этого получится.
— Замечательно, — сказал Элокар, вставая. — А теперь я должен поздравить твоего сына. Схватка была захватывающей!
Далинар так не считал. Противник Адолина не имел ни малейшего шанса на победу. Впрочем, это лучший вид боя. Далинар отрицал, что самые лучшие бои — равные. Лучше всего победить быстро и с огромным преимуществом.
Далинар и Садеас стояли, из уважения, пока король спускался по похожему на лестницу каменному выступу на песчаный пол арены. Потом Далинар повернулся к Садеасу.
— Я должен идти. Пришлите мне клерка с детальным описанием плато, на котором мы сможем проделать этот маневр. В следующий раз я приведу свою армию на вашу площадку для построения, и мы выступим вместе. Вы и ваша маленькая быстрая армия пойдете впереди, а мы догоним вас, когда вы будете на позиции.
Садеас кивнул.
Далинар повернулся к лестнице, ведущей наверх.
— Далинар, — окликнул его Садеас.
Далинар оглянулся. Шарф Садеаса раздувал порыв ветра, руки сложены на груди, золотая вышивка блестит.
— Пришлите ко мне одного из ваших клерков. С копией книги Гавилара. Пожалуй, я немного развлекусь, послушав другие истории из нее.
Далинар улыбнулся.
— Обязательно пришлю, Садеас.
Глава пятьдесят девятая
Честь
Я вишу над последней пустотой, друзья сзади, друзья впереди. Вино, которое я должен выпить, течет по их лицам; слова, которые я должен произнести, вспыхивают в моем сознании. Старые клятвы будут произнесены заново.
Дата: Батебанан, 1173, 45 секунд до смерти. Объект: светлоглазый ребенок пяти лет. Дикция замечательно улучшилась, когда он произносил эти слова.
Каладин взглянул на три светящиеся топазовые сферы, лежавшие на полу перед ним. В темном бараке находились только он и Тефт. Лоупен стоял снаружи, с рассеянным видом прислонившись к освещенной солнцем двери. Камень звучным голосом командовал другими бригадниками. Каладин приказал им поработать над боевыми построениями. Ничего необычного. На первый взгляд они, как обычно, тренировались с мостом, но на самом деле он учил их подчиняться командам и быстро перестраиваться.
Три маленькие сферы — осколки — бросали вокруг свет, на каменном полу лежали маленькие коричневые кольца. Каладин сосредоточился на сферах, задержал дыхание и захотел, чтобы свет вошел в него.
Ничего не произошло.
Он выбрал одну, обхватил ее ладонью и поднял вверх так, чтобы мог видеть свет и больше него. Он в малейших деталях рассмотрел маленький вихрь, бушующий внутри сферы. Каладин сосредоточился на нем, просил его, умолял его.
Ничего.
Он застонал, лег на камень и уставился в потолок.
— Быть может, ты недостаточно сильно хочешь, — сказал Тефт.
— Еще как сильно. Но он не шевелится, Тефт.
Тефт хрюкнул и подобрал одну из сфер.
— Может быть, что-то не так со мной, — сказал Каладин. Ему казалось поэтически подходящим, что именно тогда, когда он примирился со странной и страшной частью себя, она отказалась работать. — А быть может, обман зрения.
— Обман зрения, — невыразительно сказал Тефт. — Ну конечно, ты повесил мешок на бочку, и это обман зрения.
— Хорошо, хорошо. Тогда просто аномалия, нелепый случай, что-то такое, что случается только однажды.
— А также когда ты был ранен, — заметил Тефт, — и всегда, когда ты бежишь с мостом и тебе нужна дополнительная сила или выносливость.
Каладин разочарованно вздохнул и несколько раз легонько ударился головой о каменный пол.
— Тогда, если я один из этих штормовых Сияющих, о которых ты все время говоришь, почему я не могу ничего сделать?
— Мне кажется, — ответил седой мостовик, крутя сферу пальцами, — что ты как ребенок, который учится ходить. Сначала это происходит само по себе. А потом, медленно, он начинает понимать, как сделать это нарочно. Тебе нужна практика.
— Я провел неделю, глядя на сферы, Тефт. Сколько нужно еще?
— Наверно, еще больше, парень.
Глаза Каладина округлились, и он сел.
— Ну почему я слушаю тебя? Ты сам признался, что знаешь не больше меня.
— Я ничего не знаю о том, как использовать Штормсвет, — насупился Тефт. — Но я знаю, что должно произойти.
— Согласно историям, которые противоречат друг другу. Ты говорил мне, что Сияющие могли летать и ходить по стенам, как по земле.
Тефт кивнул.
— Точно могли. И заставить камень течь, только посмотрев на него. И за один удар сердца переноситься на огромные расстояния. И управлять солнечным светом. И…
— И почему, — сказал Каладин, — им было нужно ходить по стенам и летать? Если они могли летать, почему бы им не перелететь через стену?
Тефт не сказал ничего.
— И зачем вообще все это, — добавил Каладин, — если они могли «за один удар сердца переноситься на огромные расстояния»?
— Не знаю, — признался Тефт.
— Мы не можем доверять ни историям, ни легендам, — твердо сказал Каладин. Он посмотрел на Сил, которая приземлилась на одной из сфер и с детским любопытством смотрела на него. — Кто знает, что в них правда, а что выдумка? Вот единственное, что мы знаем совершенно точно. — Он схватил сферу двумя пальцами и высоко поднял ее. — Сияющий, сидящий в этой комнате, очень устал от коричневого цвета.
Тефт хрюкнул.
— Ты не Сияющий, парень.
— Разве мы только что не говорили о..?
— Да, ты можешь заряжать, — сказал Тефт. — Можешь пить Штормсвет и управлять им. Но быть Сияющим — нечто большее. Это способ жизни, то, что они делают. Бессмертные Слова.
— Что?
Тефт опять покрутил сферу между пальцами, поднял ее и уставился в ее глубины.
— Жизнь перед смертью, сила перед слабостью, путь перед целью. Это их девиз, и Первый Идеал Бессмертных Слов. Было еще четыре.
Каладин поднял бровь.
— На самом деле я знаю очень немного, — сказал Тефт. — Но Бессмертные Слова — Идеалы — руководили всей их жизнью. Четыре других были свои для каждого ордена Сияющих. Но Первый Идеал был общим для всех десяти: Жизнь перед смертью, сила перед слабостью, путь перед целью. — Он помолчал. — По меньшей мере мне так говорили.
— Мне это кажется слишком очевидным, — сказал Каладин. — Жизнь всегда перед смертью. Как день приходит перед ночью или один перед двумя. Очевидно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
