пойдемте, дом хороший и не такой уж затратный, как вы подумали, вы же его еще не видели.
Пройдя по коридору справа и слева стриженных, высоких кустов, они вышли на небольшую площадку зеленого газона, посередине которой красовалась белая, небольшая беседка и прямо за ней, чуть смещенный в правую сторону находился аккуратненький, окрашенный в желто-розовый цвет, небольшой особнячок, в два этажа и с широкой, дюйма на два в высоту терраской перед ним, на которой можно было выставить стол и пить там чай, а посему беседка казалась неуместной. И эта уютная терраска, на которую вела очень широкая лестница и цвет дома были очень позитивны и сердце к ним располагалось, без сомнения.
Так как при входе в калитку, на ней зазвонил тонкий колокольчик, то на его звук из дома вышла черная женщина, лет сорока, в голубом платье и белом переднике, которые так ярко смотрелись на её коричневой коже. Она добродушно улыбнулась и Ани сразу почувствовала, что вся обстановка этого участка для неё родная. Сердце открылось и поднявшись на ступеньки, она протянула свою ладонь для приветствия этой женщине, чем не мало смутила её, и лорд Тернер снисходительно улыбнулся.
Служанка настолько растерялась, что машинально быстро вытерла свою ладонь о передник и только после этого осторожно и неуверенно протянула её женщине.
— Добрый день, мэм, а вернее уже вечер — произнесла она и это Ани хорошо поняла.
Тут же она повернулась к лорду Тернеру и спросила:
— Вы так милы, что уже и служанку пригласили?
— Я не приглашал — равнодушно ответил тот. — Она ждет вашего решения, оставите вы её здесь или нет, она работает в этом доме уже несколько лет.
Ани тогда весело повернулась к чернокожей женщине:
— О, Я — Ани фон Махель. Я венгерка. Мы прекрасно с вами будем общаться — говорила она медленно, стараясь вспоминать все выученные английские слова за последний месяц, но уловив на лице служанки все такое же замешательство, она попросила лорда Тернера перевести её слова. На что он ответил. — Ани, но вы еще не видели дом изнутри.
Ани в знак согласия кивнула головой и подалась к входной двери. Они оказались в прямоугольном холле, пол которого был выложен нежно розовой плиткой, широкими квадратами и конечно же, такой цвет основы всего этого интерьера создавал бесспорную теплоту, а еще дубовая, отполированная лестница, прямо перед входом, в глубине холла с витыми балясинами и тебе уже никуда не хотелось уходить. Если смотреть прямо на лестницу и только поворачивать в стороны голову, то ты уже имел о доме почти всю информацию. В таком приветливом, с теплыми тонами интерьере могли жить только добрые, позитивные люди и он её устраивал во всех отношениях. Справа находилось огромное окно на всю стену, завешенное бардовыми бархатными шторами, в данный момент распахнутыми и собранными в застежки. Окно открывалось снизу вверх, подымаясь и было сделано по-английски, большими квадратными ячейками оконной рамы. Перед окном стояли два глубоких, массивных кресла и небольшой журнальный столик на трех ножках, с красивым телефонным аппаратом на нем и газетами. Ани сразу направилась к ним, послушала гудки в телефоне и даже попыталась прочесть газеты, но не смогла. Ей становилось легко и весело на душе и видя перемены в её настроении, и служанка и лорд Тернер расслабились.
— Дорогой Иден, — спросила она. — Так… а мебель и все вот это тоже остается или хозяева еще не переехали? Мебель же почти новая? А как же?? И я с хозяевами увижусь?
— Ани. Дом уже куплен для вас полностью. Но вас это ни к чему не обязывает. Не понравиться, я его просто перепродам, да еще и дороже чем купил.
— Да…? О, дорогой Иден, мне этот дом нравится, без сомнения. Я очень рада, что смогу жить здесь. Так вам благодарна!
— Вы наверх пойдете? — не внимая её похвалам, с чувством холодной рациональности, подталкивал он её к дальнейшему осмотру, понимая чисто с психологической точки зрения, что в её обстоятельствах и после перенесенного горя, она будет не в том настроении, чтобы очень дотошно подходить к вопросу выбора дома. Но. На его вкус, дом заслуживал одобрения, он был действительно хорош! Слева от лестницы было царство той африканской женщины, которая очень скромно стояла возле двери кухни и с радостью в глазах, так как ей новая обитательница дома очень понравилась, следила за её передвижениями.
Впервые, после такого тяжелого месяца и не смотря на её положение, Ани запорхала как бабочка. Она живо и легко взлетела вверх по лестнице, которая разветвлялась так же на право и на лево и подумав, куда же ей отправиться, решила в правую сторону, где на неё смотрел огромный, бронзовый купидон на постаменте. Здесь все уже было более приглушённого цвета и света казалось поменьше, так как не было такого огромного окна до пола, но окна, тем не менее были большие в клетчатых рамах.
На небольшой площадке, вымощенной паркетом, находилось две комнаты, одна напротив другой и практически одинакового размера, большие, метра 22 каждая. Они были без мебели и это было наилучшим вариантом, потому что спальную кровать каждый должен выбирать под себя. И во всех двух спальнях был красивый, малогабаритный камин. Для дополнительного отопления в зимнее время. В одной из спален был выход на балкон и там еще начиналась целая жизнь, так как он был просторный и закрытый от дождя крышей этого дома, держался на колоннах, которые с боковой стены дома они еще не успели рассмотреть, а с балкона, внизу ты мог лицезреть совершенно маленький прудик, обложенный камнями, с распустившимися в нем лилиями.
— О, дева Мария, прекрасно — подумала Ани и направилась в другую сторону второго этажа. В котором находилось еще две большие комнаты и огромный чулан, с полками, полками для каких-то больших коробок и хозяйских вещей.
Вот конюшни на участке этой земли не оказалось. Ани в первые доли секунд расстроилась, но потом тут же подумала — я здесь ненадолго, года на три-четыре и домой, в Будапешт. Туда, где Хелен, Дора, Игн, Ангел.
Она тут же осталась здесь на ночь, уже не собираясь возвращаться в Род-Айленд. Тернер-младший оставил ей свой рабочий и домашний телефон, телефон-отца и видно было, с
