тоном добавила Йонасара. — Филина, ты не должна проявлять такое высокомерие только потому, что тебя выбрали в качестве вассала. Знай свое место. — Она стояла у двери со своим новорожденным сыном на руках, наблюдая за нами осторожным взглядом и не выказывая никакого намерения входить в гостиную. Она баюкала своего ребенка и магический инструмент, как будто они были драгоценными сокровищами.
Однако я не собиралась оставлять все на самотек. Дети дворян умирают без магических инструментов, осушающих их ману, так же, как простолюдины с Пожирателем. Я лучше, чем кто-либо, знала, каково это — медленно умирать, когда тебя поглощает нестерпимый жар.
— Фердинанд, я не хочу, чтобы Конрад умер.
— Ребенок, который еще не был крещен, не считается человеком, — ответил он. Это было то же самое, что он повторял мне бесчисленное количество раз до этого.
Я с силой зажмурила глаза; к такому образу мыслей мне точно никогда не привыкнуть. Как можно было видеть ребенка, стоящего прямо перед тобой, и даже не считать его таким же человеком как ты сам?
— Поскольку это семейный спор, мне, конечно, нет места в нем, но я отказываюсь игнорировать угрозу жизни этого ребенка. Что ты об этом думаешь, Кашик? — Спросила я, поворачиваясь к нему, так как он был более непосредственно вовлечен в ситуацию.
— Я знал о этом желании моей жены, но я не думал, что она сделает это, пока меня не будет, — ответил он. Другими словами, он не купил другого магического инструмента, даже после того, как Йонасара обсудила с ним ситуацию. Этого было достаточно, чтобы убедить меня в том, что было принято решение растить только одного из детей.
— Что же ты в нынешнем положении тогда будешь делать? Купишь новый магический инструмент?
— У нашего дома нет средств, чтобы сделать это. Мы отдадим предпочтение ребенку с большим количеством маны.
— Отец?! — Протестующе взвизгнула Филина, но Кашик, открыто заявивший о своих намерениях, похоже принял окончательное решение. Для благородного дома было вполне естественно отдать предпочтение тем, у кого больше всего маны, и в результате никто из моих вассалов не высказал никаких возражений; они просто печально опустили глаза.
Тем временем Йонасара с облегчением вздохнула. Она крепко прижала к груди своего ребенка и магический инструмент, который украла у Конрада, с выражением матери, которая больше всего на свете хотела защитить свое любимое дитя. Это зрелище, мягко говоря, вызвало у меня противоречивые чувства.
Пока это все продолжалось, Конрад стоял в оцепенении; у него не только украли метафорический спасательный круг, но и теперь отец полностью отказался от него.
Филина посмотрела на своего младшего брата, слезы текли по её лицу. — Н-Но… Если ты это сделаешь, Конрад…
— Я позабочусь о нем, — прервала я её. — Если боги того желают, то он, во исполнении их воли, поднимется по самой высокой лестнице, будет он находится здесь или же в доме богов.
Кашик и Йонасара поморщились: — К сожалению, леди Розмайн, у нас нет денег, чтобы оплачивать его содержание, как синего жреца, — сказала Йонасара. — Наши расходы только растут, и нам понадобится мана Конрада, когда он станет слугой дома. Кроме того… хотя для Филины большая честь стать вашим вассалом, леди Розмайн, подготовка всего, что требуется для её новой роли, — очень затратное дело. Вот почему я прошу вас освободить её от этих обязанностей.
Филина отвела взгляд, теперь она сделала то же самое лицо, которое делала, когда в книге с картинками в зимней игровой комнате ей встречалось неподдающееся слово или предложение. Вероятно, она все это время жила дома, скрывая свои истинные чувства за одним и тем же выражением лица.
— Мой долг — защищать моих вассалов, — заявила я. — Я предоставлю Филине комнату в замке и дам ей все, что ей нужно для работы, чтобы она больше не обременяла ваш дом. Филина, вместе с Лизелеттой приготовь свои вещи. Я не собираюсь отстранять тебя со службы.
На секунду её лицо озарилось счастливой улыбкой, но потом она посмотрела на Конрада и опустила глаза.
— Филина, мы отвезем Конрада в храм, — заверила я её. — Он не умрет.
— Ты можешь доверять леди Розмайн. А теперь пойдем, — сказала Лизелетта. Филину быстро выпроводили из комнаты, но она шла тяжелыми шагами и постоянно оглядывалась на своего младшего брата, не желая оставлять его одного.
— Конрад, могу я наложить на тебя исцеление? — Спросила я.
— Это будет пустой тратой времени, — начал Кашик, но я взглядом заставила его замолчать.
— Я не спрашивала тебя, Кашик. — Я присела на корточки, чтобы мои глаза оказались на одном уровне с глазами Конрада. Он был меньше меня ростом, неопрятный и весь в мелких ссадинах и ранках. — Ты же не хочешь испытывать боль, верно?
Я достала свой штаппе, но это сразу же повергло Конрада в панику — он отпрянул и бросился прочь, пытаясь убежать от меня. Отчаянный страх в его глазах подсказал мне, что в прошлом он подвергался атакам с использованием маны, поэтому я заставила свой штаппе исчезнуть и переключила свое внимание на Йонасару.
— Это внутренне дело нашего дома, — повторила она с улыбкой тонкогубого рта. — Детей необходимо научать вежливости и правилам поведения. — Было ясно видно, что она не считает что делала что-то плохое.
Я отказалась от использования штаппе и вместо этого начала медленно вливать ману в свое кольцо.
— О Богиня Исцеления Хайльшмерц, о возвышенные двенадцать Богини Воды Флютрейн, услышьте мою молитву. Одолжите мне свою божественную силу и даруйте мне силу исцелять тех, кто пострадал. Сыграйте божественную мелодию и излучайте блаженную рябь вашей чистой божественной защиты.
Зеленый свет вырвался из моего кольца и окутал Конрада. Он посмотрел на себя широко раскрытыми глазами, когда все его раны зажили, и прошептал: — Больше не больно…
— Я Розмайн, госпожа твоей старшей сестры. В этом месте для тебя нет магических инструментов. Будешь ли ты жить как слуга, позволяя твоей мане пожирать