— Здесь нет больших арсеналов, господин, — ответил Эомир. — Быть может, для него найдётся лёгкий шлем, но нет кольчуги или меча, подходящих к его фигуре.
— У меня есть меч! — воскликнул Мерри, вскочив с места и вытащив свой небольшой яркий клинок из чёрных ножен. Внезапно проникнувшись любовью к этому старику, он опустился на колено, взял его руку и поцеловал. — Могу я положить меч Мериардока из Шира на ваши колени, герцог Теоден? — громко спросил он. — Прими мою службу, если хочешь!
— Я с радостью принимаю её, — сказал герцог и, возложив свои длинные старые ладони на каштановые волосы хоббита, он благословил его. — Встань, Мериардок, оруженосец Рохана из дома Медусельд! — произнёс он. — Возьми свой меч и носи его счастливо!
— Вы будете для меня отцом, — сказал Мерри.
— Ненадолго, — молвил Теоден.
Они разговаривали друг с другом, пока ели, но вскоре Эомир сказал:
— Близок час нашего выступления, господин. Не пора ли мне приказать людям трубить в рога? Но где Арагорн? Его место пустует, и он не ел.
— Мы приготовимся к скачке, — ответил Теоден, — но пошли известить господина Арагорна, что час близок.
Герцог со своими телохранителями и Мерри рядом с ним спустился из ворот Горнбурга туда, где на траве собрались Всадники. Многие уже сидели в сёдлах. Это был значительный отряд, потому что герцог оставлял в Крепости лишь небольшой гарнизон, и все, кого можно было отпустить, скакали к раздаче оружия в Эдорас. Тысяча копий уже ушли ночью, и ещё чуть более пятисот воинов должны были отправиться вместе с герцогом. По большей части это были люди, жившие в полях и долинах Западных Лощин.
Немного в стороне молча сидели в строю следопыты, вооружённые копьями, луками и мечами. Они были в тёмно-серых плащах с надвинутыми поверх шлемов капюшонами. Их лошади были сильны и благородного сложения, но косматы, и одна стояла без седока: собственный конь Арагорна, которого они привели с севера. Его имя было Рогиррин. Их одежда и оружие не блистали камнями и золотом, не было на них и никаких украшений, а также особых эмблем или символов, за исключением того, что плащи у всех были сколоты на левом плече брошью из серебра в форме лучистой звезды.
Герцог сел на своего коня Снегогрива, и Мерри сидел рядом с ним на пони, которого звали Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомир, и с ним шли Арагорн и Халбарад, нёсший большое древко, завёрнутое в чёрное, и ещё два высоких человека, ни молодых, ни старых. Так похожи были они, сыновья Элронда, что немногие различали их: тёмноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эльфов, лицами, одетые в одинаковые яркие кольчуги под серебристо-серыми плащами. За ними шагали Леголас и Гимли. Но Мерри смотрел только на Арагорна: так внезапна была перемена, которую он увидел в нём, словно за одну ночь много лет обрушилось на его голову. Его лицо было мрачно, серо и устало.
— Мои мысли в смятении, господин, — сказал Арагорн, остановившись у коня герцога. — Я слышал странные слова и вижу вдали новые опасности. Я долго думал и боюсь теперь, что должен изменить свою цель. Скажи мне, Теоден, вы скачете сейчас в Сироколье, как скоро вы окажетесь там?
— Сейчас час после полудня, — ответил Эомир. — До наступления ночи третьего дня, считая с нынешнего, мы достигнем Гнезда. Это будет первая ночь после полнолуния, и сбор, который назначил герцог, начнётся на следующий день. Быстрее мы не можем собрать силы Ристании.
Арагорн мгновение молчал.
— Три дня, — пробормотал он, — и сбор Ристании только начнётся. Но я вижу, что теперь это нельзя ускорить.
Он поднял взгляд и, по-видимому, пришёл к какому-то решению: его лицо стало менее озабоченным.
— Тогда с вашего позволения, господин, я и мои родичи должны переменить свои планы. Нам придётся скакать по собственному пути и отныне не тайно. Ибо для меня время скрываться миновало. Я поскачу на восток кратчайшей дорогой и пойду Тропами Мёртвых.
— Тропами Мёртвых! — молвил Теоден и содрогнулся.
— Зачем ты говоришь о них?! — ахнул Эомир, круто обернувшись и уставившись на Арагорна, и Мерри показалось, что лица слышавших их Всадников побледнели при этих словах.
— Если такие тропы действительно существуют, — сказал Теоден, — их ворота в Сироколье, но живой человек не может войти в них.
— Увы! Арагорн, друг мой! — проговорил Эомир. — Я надеялся, что на войну мы поскачем вместе, но если ты ищешь Троп Мёртвых, тогда пришла наша разлука, и вряд ли мы когда-либо вновь встретимся под этим солнцем.
— Тем не менее, я пойду этим путём, — сказал Арагорн. — Но я говорю тебе, Эомир, что мы ещё можем вновь встретиться в битве, даже если между нами встанут все войска Мордора.
— Поступай, как хочешь, мой господин Арагорн, — сказал Теоден. — Быть может, тебе суждено испытать неведомые тропы, которыми другие не смеют идти. Эта разлука огорчает меня и уменьшает мои силы, но сейчас я должен идти горными тропами, не медля долее. Прощай!
— Прощай, господин! — ответил Арагорн. — Скачи навстречу великой славе! Прощай, Мерри! Я оставляю тебя в хороших руках: лучших, чем мы надеялись, когда охотились за орками вплоть до Фангорна. Надеюсь, что Леголас и Гимли продолжат пока охотиться со мной, но мы не забудем тебя.
— До свиданья! — сказал Мерри.
Что ещё добавить, он не знал. Он чувствовал себя очень маленьким и совершенно растерялся и пал духом от всех этих мрачных слов. Больше, чем когда либо, ему не хватало неизменной весёлости Пина. Всадники были готовы, их кони горячились; ему хотелось, чтобы они, наконец, поехали, и всё осталось позади.
Вот Теоден обратился к Эомиру, тот поднял руку, громко крикнул, и по его приказу Всадники тронулись вперёд. Они проскакали через Вал, спустились в Ущелье, а потом, быстро свернув к востоку, поехали по дороге, которая около мили тянулась вдоль подножья холмов, а затем, отклоняясь в южном направлении, уводила в горы и терялась из виду. Арагорн въехал на Вал и, не отрываясь, смотрел, как люди герцога удаляются по Ущелью. Затем он повернулся к Халбараду.
— Там уходят трое, кого я люблю, и самый маленький среди них — не последний, — сказал он. — Он не знает, к какому концу скачет, но если бы знал, всё равно пошёл бы.
— Невелик, но дорогого стоит народ Шира, — отозвался Халбарад. — Мало знают они о наших долгих трудах по охране их рубежей, но я не пеняю на это.
— А теперь судьбы наши сплелись вместе, — добавил Арагорн. — Но, увы! Здесь мы должны расстаться. Ладно, мне нужно немного поесть, а затем нам тоже следует торопиться. Идёмте, Леголас, Гимли! За едой мне надо поговорить с вами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
