как и остальные мужчины: спиной к стене, а глазами чтобы сразу хватать тех, кто появится на входе. Столы, что посредине, останутся пустыми до тех пор, пока не заполнится все под стенами. Что делать, подумал он с хмурой усмешкой, все мы – собаки в конуре. Или жабы, что тоже садятся задницей к безопасному месту, а мордой ко входу.
К нему повернулся один; не разобравшись, что его собутыльник уже ушел, а на его месте появился вот этот лохматый, спросил:
– Вот скажи, Ирник, правда же, что наши куявские сапоги лучше, чем ваши из Барбуса?
– Как это, – удивился Мрак, – чьи сапоги лучше? Конечно же, ваши. Я как-то одного куявца с башни сбросил, так он в лепешку, а сапоги все равно как новенькие!
Рядом с ним место сразу опустело, но даже от соседнего стола на него теперь поглядывали пугливо и враждебно.
Говорили, как понял Мрак, о морских пиратах, о товарах из соседней Артании, о мятеже конта Сметеля, о нашествии саранчи со стороны Славии, которую местный колдун одним словом превратил в бабочек. За это владетель тех земель одарил колдуна мешком золота, тот, довольный, взял всю семью и уехал куда-то поближе к морю, а бабочки тем временем наплодили гусениц, что выросли и сожрали втрое больше, чем съела бы саранча.
Он даже вычленил взглядом мужиков, что явно живут неподалеку, а сюда зашли просто выпить по кружечке пива. Значит, хорошо в этом тцарстве живут. Не бедно. В других местах в корчму заходят только проезжие торговцы, скотоводы, путешественники, вестники князей и правителей, за которых платит держава…
За соседним столом сидел крупный приземистый мужчина с холодным бледным лицом. Перед ним стоял небольшой медный кувшин, мужчина неспешно наливал в такой же медный кубок красноватого вина, отхлебывал мелкими глотками, глаза его цепко пробегали по собравшимся.
К Мраку подошла девушка, ее лицо было бледным, а глаза красные, заплаканные.
– Есть, – произнесла она, – пить?
Ага, сделал первую зарубку Мрак: раз в таком месте работает молоденькая женщина, то в этом городе стража бдит, ведь на постоялых дворах и в придорожных корчмах на ее месте – здоровенные парни, что и в зубы могут, и дубиной помахать, а при острой нужде и за топоры возьмутся.
Голос ее был чистый, приятный, без привычной грубоватой нотки женщин, привыкших к общению с мужчинами.
– И есть, – ответил Мрак, – и пить. Принеси, золотце, хороший кус мяса… Можешь и вина. Только хорошего. И немного.
Он заметил, что человек с бледным лицом смотрит на него с откровенной враждебностью. Девушка словно уловила этот взгляд, вздрогнула, сгорбилась, неслышно исчезла.
Мрак в ожидании заказанного неторопливо осматривался. Странно, отсутствие секиры за спиной совсем не тяготит. Еще полгода тому не смог бы заснуть, если бы пальцы разжались на рукояти секиры. Без секиры за спиной на любом празднике чувствовал себя голым, а сейчас сидит себе, осматривается, слушает и никого не жаждется сграбастать и шарахнуть о стену…
Перед ним опустилось широкое блюдо. Нет, это поднос, а на нем пара мисок, одна с гречневой кашей, другая с нарезанным мясом. И мясо, и каша исходят паром, явно приготовлено только что.
Мрак кивнул:
– Спасибо, золотко. Присядь, расскажи новости.
Она покачала головой, улыбнулась застенчиво:
– Меня тут же выгонят, если буду к столам присаживаться.
– Что, – удивился Мрак, – такие нравы строгие?
– Нравы совсем напротив, – ответила девушка печально, – но всегда найдется работа. Хотя бы со столов убрать, пол подмести или вымыть. На кухне… Словом, нельзя.
– Нельзя так нельзя, – вздохнул Мрак. – Только мне показалось, что больно ты печальная.
Девушка отступила на шажок. В глазах метнулся испуг. Мрак поймал короткий боязливый взгляд, который она бросила на крепыша с бледным лицом. Тот опустил кубок, застыл, явно ловит каждое слово.
– Я пойду, – сказала девушка. – Если вам больше ничего не нужно, я пойду.
– Иди, – разрешил Мрак. – Только ты не печалься. Мир добр… Если кто обижает, ты только пожалуйся добрым людям. Всегда помогут.
Девушка улыбнулась бледно, как неудачной шутке, быстро пошла в сторону кухни, исчезла за дверью. Мрак с охотой ел мясо с кашей, еда привычная и добротная, а вот дворцовая чересчур странноватая, будто лягух едят, запеченных в тесте…
Он ел едва ли не впервые в жизни неспешно, так ему казалось, неторопливо, прожевывая каждый кус. Уши ловили каждое слово. Это брехня, что ему медведь на ухи наступил, а потом еще и по морде потоптался. Хотя насчет морды верно, а вот слышит он получше Таргитая… Вон те мужики как раз и завели разговор о налогах, о порядках в городе, а он для того и пришел, чтобы узнать о жизни простого народа. Аспард Аспардом, он хорош во дворце, но лучше самому узнать, услышать, пощупать…
Он насыщался, потом вступил в разговор с прибывшими скотоводами, от них хорошо пахнет воловьими шкурами, соленым потом, пылью и солнцем. За это время исчезло ощущение сверлящего затылок взгляда. Бледный крепыш исчез, девушка вытерла стол, снова слабо улыбнулась Мраку, но, когда он улыбнулся ей широко и открыто, пугливо опустила голову, исчезла и больше не показывалась.
Скотоводы оказались парнями дружелюбными, хоть и шумными. Один из них, Массан, все рвался перевернуть весь город, а когда Мрак спросил зачем, ответил с гордостью: просто так! Пусть знают, что это мы приехали, самые лихие парни! Другие посмеивались, и Мрак понял, что никто город переворачивать не станет, а этот юнец скоро упьется так, что заснет под столом среди объедков.
Парни в самом деле дружелюбные, они готовы были хоть сутки напролет рассказывать ему в подробностях о жизни скотовода, о приплоде, о погоде, но город не знали. Мрак выпил с ними еще, перешел к столу черных как уголь людей, они в самом деле оказались углежогами, но тоже знали хорошо лес и его окрестности, могли рассказать в тонкостях, как лучше жечь уголь, так что Мрак выпил и с ними, а когда вышел, луна стояла в самом зените, ее окружало светящееся кольцо, а звезды сияли ярко и колюче.
Он побрел по улице, чуткие уши уловили стук мелких шажков. Невольно ускорил шаг, впереди мелькнуло и тут же исчезло за углом светлое платье. Он видел его только краткий миг, но сразу узнал, ускорил шаг еще, вскоре догнал без труда.
Она испуганно оглянулась. В глазах метнулся страх.
– Ой… как вы меня напугали!
– Разве? – удивился Мрак. Он пошел с нею рядом. – Я топал, как подкованный гусь… наверное, ты очень задумалась. Меня зовут Мрак. Ты чего так поздно
