возвращаешься?
– Меня зовут Ликия, – ответила она тонким голоском. Глаза ее испуганно мерили его рост, за столом он не казался таким высоким. – Много работы… Я еще и убираю на кухне… да и вообще везде.
– Значит, хорошо зарабатываешь, – сообщил Мрак.
– У меня большая семья…
– Дети?
– Нет, отец и мать без работы, двое совсем малых братиков…
Улочки становились все проще, дома ниже, каменная мостовая сменилась сперва бревенчатой, а потом и вовсе дома по обе стороны улицы пошли глинобитные, а земля потянулась просто утоптанная, вся в рытвинах. Наконец и городская стена оказалась за спиной, а они вышли в то, что называется загородом или пригородом. Ликия становилась все напряженнее, со страхом поглядывала по сторонам. Луна светила ярко, но Мрак напомнил себе, что это он все видит почти как днем, а эта девчушка идет, возможно, почти в потемках. Вон даже остановилась на миг, глаза с таким ужасом смотрят в темное пятно, что Мрак едва не бросил туда камень, чтобы ее успокоить.
Когда они вошли в очередную улочку, грязную и темную, Мрак увидел впереди несколько человек. Грязные, в лохмотьях, со злыми лицами. Ликия их еще не видела, но они их заметили, неслышно сдвинулись в стороны, затаились в тени.
Мрак придвинулся ближе к Ликии, сердце застучало чаще, нагнетая кровь для короткой драки. Она взглянула на него с удивлением, но он указал ей вперед, спросил громко:
– Это твой дом?
Она взглянула с удивлением:
– Откуда знаешь?
Он широко улыбнулся, но и сам не мог ответить, почему так решил. То ли в ее доме все пропитано ее запахом, а ветерок оттуда, то ли еще что, но сейчас лучше думать про эти темные фигуры…
Они скрывались в тени, полагая, что он их не видит. Ликия в самом деле ничего не замечала, так прошли несколько шагов, миновали спрятавшихся, Мрак коротко оглянулся, все тихо, начал успокаиваться, но тут впереди точно так же из тени вышли трое и загородили дорогу.
Мрак оглянулся. Так и есть, те тоже вышли, отрезая дорогу назад. Ликия дрожала, в глазах заблестели слезы. Мрак посмотрел на тех, кто спереди. Верно, бледный крепыш там, он не унизил себя прятаньем в тени, вот прямо сейчас появился позже всех, по-хозяйски.
За спиной Мрак чувствовал чужое шумное дыхание, подходят ближе, а эти, что спереди, тоже придвинулись на расстояние вытянутой руки.
Крепыш заговорил первым:
– Я же тебе сказал, шлюха, чтобы ты…
Мрак ударил. Волк не только в десятки раз лучше слышит, в сотни раз – нюхает, но и двигается намного быстрее. Он не волк, а человек, но память о скорости осталась: он развернулся ко второму, ударил, к третьему, четвертому, а вожак только-только содрогнулся всем телом, начал опускаться на ватных ногах.
И только последнего Мрак ударил некрасиво: удар перешел в деревенский толчок, и жертва не опустилась там, где стояла, а отлетела шагов на пять и ударилась о стену дома.
Мрак повернулся к Ликии. Она смотрела с ужасом и неверяще то на него, то на разбросанные тела. Только двое еще шевелились, остальные лежали с разбитыми лицами.
– Давай, – сказал он заботливо, – доведу до двери. А то кто знает, что здесь за порядки…
Она прошептала:
– Кто ты?
Он хмыкнул:
– Варвар, кто же еще?
Она дрожала и хваталась за его руку еще больше. В окнах дома горел свет, а когда они подошли к калитке, открылась дверь, на крыльце показалась фигура со свечой в руке.
– Ликия? – донесся старческий голос.
– Я, – ответила Ликия, – это я, отец.
– А кто с тобой?
– Странник…
– Пусть, – ответил отец, – зайдет… Сейчас ночь, куда идти? Поделимся тем, что у нас есть.
Ликия прошмыгнула в дом, тихая и пугливая, как мышка, Мрак вдвинулся боком, узкий дверной проем не рассчитан на его плечи. Старик замыкал шествие. Трепещущий свет, чересчур контрастный, метался по стенам. Комната только одна, да еще за отгороженной старыми одеялами занавесью чувствуется кровать. Мрак понял ноздрями, уловил, что там старая женщина и двое детей… Дети спят под кроватью на тряпках, как и везде в бедных деревнях. А здесь стол с чисто отмытой и отскобленной ножом поверхностью, две широкие лавки по краям, в углу табурет с ведром воды.
– Да, – сказал Мрак как можно дружелюбнее, – у вас как раз то место, где делятся всем.
Старик произнес кротко, с достоинством:
– У нас есть хлеб, есть немного сладких трав. Бедным людям этого достаточно.
Мрак опустился на лавку, что сразу же затрещала под его немалым весом.
– Да, – согласился он. – Бедным этого бывает вполне… А вот богатым и золотых гор мало. Что-то у вас неспокойно на улице!
Старик спросил встревоженно:
– Опять люди Волдыря?.. Ликия, что с тобой, детка? На тебе лица нет.
Ликия, глаза на пол-лица, бледная и все еще вздрагивающая, прошептала:
– Отец… Волдыря больше нет…
– Как… нет?
– Он встретил меня со своими людьми. Но вот этот незнакомец… его зовут Мрак, их всех… Словом, Волдырь уже не придет…
Старик ахнул, приблизил свечу к лицу Мрака, всмотрелся. Мрак улыбнулся как можно дружелюбнее, но старик дернулся и едва не выронил свечу. На рано постаревшем, как определил Мрак, лице метнулся страх.
– Как ты их сумел, мил-человек? Это же самые отъявленные разбойники…
– Как-то получилось, – ответил Мрак небрежно. – Но почему он так… вас обижал? Ведь для того, чтобы забрать Ликию, уж не обижайтесь, ему не нужно семь головорезов!
Старик печально вздохнул, сел за стол напротив Мрака, на стол легли его худые натруженные руки. Суставы показались Мраку чересчур вспухшими, словно от многолетней работы в холодных сырых рудниках. Ликия ушла готовить ужин неожиданному гостю. Из-за перегородки послышался стонущий женский голос. Старик ответил ей ласково и успокаивающе, она что-то пробормотала и, судя по дыханию, уснула снова.
– Не дивись, – ответил он наконец Мраку. – Волдырь имел, конечно, виды на Ликию… но головорезов он собрал не на свои деньги…
– Ого!
– Да, но не ради Ликии, конечно.
– А зачем?
Старик снова тяжело вздохнул. Было странно видеть, как это худое, изможденное тело вздыхает так мощно, словно легкие у него от великана, но когда поднимал на Мрака глаза, тот видел, что у этого человека некогда были не только легкие от великана, но и, возможно, сила.
– Они сгоняют нас, – объяснил он. – Сгоняют с земель… Не только нашу семью, а вообще… Наши соседи уже бросили дома, ушли. Продать не удалось, все уже знают… боятся.
Мрак удивился:
– А зачем?
Старик развел руками:
– Кто знает… Зато, видно, им самим эти дома не
