Наташа взялась экспериментировать. Начала с урока литературы. Преподавательница мастерски, как настоящая актриса, читала наизусть отрывки из классиков. И ни разу не запнулась. «Ошибись, ошибись», – внушала ей Наташа. И случилось невероятное. Учительница забыла текст и, смутившись, убежала из класса. Потом Наташа научилась отгадывать, каким будет домашнее задание, кого из одноклассников вызовут к доске.
На экзаменах она учила один-единственный билет. Больше не требовалось – она всегда вытягивала нужный. И в итоге закончила школу с золотой медалью. Играючи поступила в медицинский институт в надежде разгадать удивительную тайну своих способностей.
А потом с ней произошел случай, еще больше усиливший ее дар.
Она тогда поддалась на уговоры любимого и отправилась вместе с ним в экспедицию на Камчатку. Володя предложил преодолеть пешком камчатские дебри. Путь был неблизкий. Сто километров без дорог, через болота, реки и топи. На пути у них было озеро Большой Колигер. Они шли по пояс в воде, отмахиваясь от озверевшей мошкары и раздвигая руками свисающие ветви ольховника. Стояла жаркая солнечная погода, вода в озере была неподвижная и теплая, как парное молоко. Наталья двигалась первой и первой же увидела пещеру в отвесной скале. Вход в пещеру был низкий и узкий, и ей пришлось нагнуться для того, чтобы попасть внутрь.
В пещере было полно воды, а в глубине виднелся каменистый островок, в центре которого разливался яркий бело-голубой свет. Наталья, как зачарованная, уставилась на странное сияние. Она не знала, сколько времени смотрела на него. Очнулась, лишь когда услышала сзади шаги Владимира. Обернулась и поняла, что ослепла. Наталья страшно испугалась. Упала на колени прямо в воду, закрыла лицо ладонями и закричала. Владимир подхватил ее на руки, поволок к выходу. Более километра, по пояс в воде, он нес ее на плече. Она по-прежнему ничего не видела. На сухом берегу, среди низкорослых берез, он бережно опустил Наталью на траву и лег рядом. Она долго плакала и в конце концов заснула. Проспала несколько часов, а проснувшись, стала различать стремительно прыгающие разноцветные пятна: зеленые, красные, белые, желтые. Роговая оболочка глаз покрылась плотной розовой пеленой. Лишь к вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, она впервые за долгие часы тьмы увидела облака, верхушки берез и своего спасителя.
Удивительно, но Владимир не заметил в этой пещере никакого загадочного сияния...
Вскоре после этого случая Наталья убедилась, что ее дар усилился и засверкал новыми гранями. Она больше не стояла в очередях в магазине, ее всегда пропускали вперед. Продавщицы без слов доставали из-под прилавка лучшие куски, таксисты останавливались, не успевала она подумать о том, как хорошо было бы проехаться на машине.
А через девять месяцев после путешествия на Камчатку родился Павлуша.
Тем не менее мысль о загадочном свечении не давала Наталье покоя. Все специалисты, к которым она обращалась за разъяснениями, только разводили руками. Они склонялись к теории атмосферного электричества. «Разряды, – говорили они, – сопровождаемые электромагнитным излучением на некоторых длинах волн, способны воздействовать на сетчатку глаза, на остроту зрения и даже приводить к временной слепоте».
Но Наталья не верила специалистам. Она чувствовала, что это таинственные высшие силы поделились с ней своими знаниями. Впоследствии ее догадки подтвердил Аристарх Прах, основатель и владелец «Академии магии и гипноза», куда Наталья отправилась, чтобы отточить свое мастерство.
– Это отметина, – лаконично резюмировал Прах. В академии Наталья прошла специализированный курс по профессиональному глубокому гипнозу – технике замедления частоты активности мозга. В таком «пустом» состоянии подсознание человека открыто для программирования. Оно становится похоже на исполнительного слугу.
Манипулировать людьми оказалось приятно и легко. Наталье не требовались ни хрустальные шары, ни метрономы, ни магнитофонные записи морского прибоя – неизменные атрибуты любого психотерапевта, практикующего гипноз. Ей вполне хватало чужих глаз.
– Благодаря пустоте превращения могут совершаться бесконечно, – вслух пробормотала Наталья изречение китайского мыслителя Гуань Инь-Цзы.
Оглушительно зазвонил телефон, буквально вырвав Наталью из размышлений. Пребывающая в трансе Бондаренко даже не вздрогнула.
– Слушаю, – ответила Наталья, затаив дыхание в надежде на новости из клиники.
– Почему ты уменьшила воздействие? – зло спросила трубка.
– Я не могу сейчас говорить. У меня пациент.
– Да плевать мне на твоего пациента! Мне важно знать, почему ты не выполняешь свои обязанности?
– Перестань, – поморщилась Наталья, понизив голос. Отошла к окну, прикрыла телефон рукой. На всякий случай. – Я делаю все так, как мы и договаривались.
– Значит, твои хваленые способности дают сбой. Это плохо. Очень плохо.
– Просто у меня сейчас сложный период. Ты же все прекрасно знаешь.
– Ладно, – смягчилась трубка. – В следующий раз постарайся.
В динамике раздались короткие гудки. Наталья посмотрела на улицу. Нетрезвый санитар, пошатываясь, катил по заснеженной аллее тележку с грязным бельем, рядом трусила облезлая дворняга. Наталья горько вздохнула. Как она позволила загнать себя в такую кабалу? Каким образом ситуация вышла из-под ее контроля?
«Я слишком расслабилась, – прошептала Наталья, сжимая кулаки, – погрязла в собственных переживаниях».
Глаз, всматривающийся в себя, ничего не видит. Сознание, внимающее себе, ничего не осознает.
Глава 29
Он все-таки позвонил Кате. Долго готовился, набирался мужества. Придумал какой-то пустяшный повод и позвонил. А она вдруг сказала: «Приезжай».
И он растерялся. Испугался, как мальчишка перед первым в жизни свиданием. Заметался по квартире. Выудил из шкафа свежую рубашку, натянул почему-то наизнанку. Откупорил новый одеколон «Ferrari Black» – подарок тайно влюбленной в него эксперта-криминалиста. Вылил на себя полфлакона. Попытался причесаться, но мокрые волосы упорно не хотели укладываться и воинственно топорщились в разные стороны.
Из недр памяти вдруг выплыла фраза: чувство влюбленности сродни гипнотическому трансу. «А ведь и правда», – усмехнулся Антон.
Затренькал телефон. Он с трудом откопал в кармане куртки надрывавшуюся трубку.
– Молчанов.
– Здравствуйте, Антон. Это Алена Кудрявцева.
– Добрый вечер, – с трудом скрывая разочарование, буркнул Антон. В глубине души он ожидал услышать совсем другой голос.
– Извините за поздний звонок, – начала Алена и замолчала. Антон глянул на часы. Без десяти одиннадцать. Прошло всего десять минут с тех пор, как он звонил Кате. – Я просто хотела узнать, – продолжила Кудрявцева, – удалось ли вам состыковаться с тетей Валей?
– Не удалось, увы.
– Да-а, теперь уже и не удастся... – протянула Алена и всхлипнула. – Она умерла сегодня. Не приходя в сознание.
– Мне очень жаль, – выдохнул Антон и тут же разозлился на себя. Заимствованная из чужого языка фраза резанула слух. Не хватало только добавить «детка»: «Мне очень жаль, детка».
– Мне бы хотелось с вами встретиться.
– Я готов. – В памяти возник «Опель-Тигра», удирающий с места преступления.
– Похороны в понедельник, может быть, подъедете на кладбище?
На том и договорились, после чего Антон поспешно натянул куртку. Потрепал Брауна по холке – «Извини, старик!» – захлопнул дверь и, не дожидаясь лифта, пулей рванул вниз по лестнице.
На улице хлестал дождь вперемежку со снегом, было дико скользко. Как на катке. Антон поднял воротник, добежал до машины, по пути чуть не растянулся. Юркнул в сырой, выстуженный салон и повернул ключ зажигания. Движок натужно крякнул, чихнул и завелся.
На повороте к Катиному дому его тормознул гаишник. Вразвалочку подошел к машине, лениво козырнул. Антон протянул документы. Увидев удостоверение работника следственных органов, милиционер досадливо поморщился и брезгливо махнул рукой. Проезжай, мол, скорее, не мешай людям деньги зарабатывать.
Антон припарковался у Катиного подъезда, заглушил мотор и закурил. Салон тут же наполнился едким дымом. Пришлось открыть окно. Докурил сигарету до фильтра и тут же зажег новую. Когда он нажимал кнопку звонка, сердце колотилось, как безумное.
Дверь отворилась, и в полумраке коридора Молчанов разглядел очертания хрупкой фигуры.
– Привет, – глупо улыбнулся он.
– Ох, Господи, это ты... – выдохнула Катя. – Ну, проходи, коль пришел.
На Антона словно ушат холодной воды вылили.
– Прости, – хрипло сказал он и не узнал собственного голоса. – Я, видимо, не вовремя... Я пойду.
– Это ты меня прости, – вымученно рассмеялась Катя, схватила Антона за руку и втащила внутрь. – У меня был тяжелый день, так что уж не обессудь.
