– А мужчина – «лучшую женщину».
– Не-а! – Хашимов торжествовал. – А мужчина ищет «другую женщину»!
– Какую другую?
– Да всё равно какую. Какая, хрен, разница! Другую, и всё! Лишь бы не страшную совсем!
– Это ты, может, про себя. А я вот никакую «другую» не ищу! – сказал Майер.
– Это ты сейчас не ищешь. Потому что, пока мы тут воевали в полях, ты уже, видимо, её нашёл? – Хашимов приподнялся на кровати и пристально пробурил глазами Майера.
– Не твоё дело, – покраснел Майер.
– Колись, у тебя раньше это уже было? Ну, вот так, как сейчас? – в лоб задал неожиданный вопрос Хашимов Майеру.
– Так, как сейчас, не было. Это, можно сказать, впервые! – нежданно для самого себя ответил тот на альтернативный вопрос в лоб.
– Ну, вот, а говоришь, «нэт никого»! Тебе, мол, Хашимов, мэрэщытца! Хашимову ныкогда нычто не мэрэщытца! Ну, так давай-ка на этом месте поподробнее. Давай, делись с товарищами! – Хашимов смотрел пристально и не слишком дружелюбно, улыбаясь при этом поверх очков – говоришь впервые, а ты-то хоть минут пятнадцать «боя» выдержал, на радостях-то, а? Не осрамился?
– Не волнуйся.
– Я не волнуюсь, я-то по часу «держал оборону» порой!
– По часу, говоришь, тогда тем более не волнуйся, твой рекорд уже давно не рекорд!
– Да ну, ну и как оно всё было?! Какой твой рекорд? – Альяр потирал ладони!
– А ты на меня стрелки не переводи!
– Что покраснел?! Колись, какой рекорд-то?
– Отвали! Не твоё дело! Не суй свой нос, куда собака свой не суёт!
– Да ты чё? Сострил, что ли? Да, ладно, всё с тобой ясно! Нэт у тебя никакого рекорда, только художественный свыст одын!
– Я, Хашимов, в отличие от тебя, свистом не занимаюсь! Всё! Баста! Давай о своей теории лучше.
– Ладно. Это не моя теория! Это закон жизни! Ладно, слухай! У мужчины миссия – «сеятель». Он должен осеменить как можно шире всё вокруг! Как там говорят: «Чтобы каждый встречный ребёнок называл тебя папой»!
– Ты что, жениться не собираешься совсем?
– Кто тебе сказал?
– Да, вроде ты – за «здоровый и свободный образ жизни»?
– Кто тебе такое сказал, дурила? Это мужчина – сеятель. Но одно другому не помеха. А роль женщины-то в эволюции – совершенно иная! И в семье её роль вполне ясна.
– Какая же?
– Я же уже тебе говорил! Женщина должна найти «лучшего» мужчину и залететь от него! Всё! На этом её миссия природная окончена!
Дальше – сопли, пелёнки, кастрюльки. Ау-ау!!! А мужчина – он должен двигаться дальше! Вокруг ещё столько неоплодотворённых женщин! Жениться-то позволено на одной, но и о своей миссии забывать не следует! А то как же род человеческий выживет? Да ведь женщин-то и по статистике больше! – тут Хашимов выпустил струйку дыма из скривлённого язвительной улыбкой рта.
– И тут половой гигант Хашимов всех осчастливит!.. «Прывэт из Баку прыехать нэ магу»! – засмеялся Тимофеев, откинув подушку.
– Что, Владик, животрэпэщущая тема спать мешает? А чтобы женщину удовлетворить, такой вот длынный от самого Баку ымэть и нэ нужно! Удовлетворённость женщина получает от возникающего у неё комплекса ощущений от оценки партнёра.
(Ведь женщина – селекционер! Главное чтобы женщина чувствовала мужскую доминанту. Это – оставшаяся в наследство от предков потребность к выживанию и репродукции от самого сильного! Или самого важного! Женщину возбуждает сам факт того, что напротив её – социально значимый в её понимании самец! В этом она видит его сексуальную привлекательность! Положение мужчины, его статус – самое сексуально привлекательное место в глазах женщины.)
– Как там, в народе говорят, мужчина должен быть чуточку симпатичней обезьяны, и главное, чтобы у него был… денег мешок и хрен до кишок! Природа! Всё ради выживания. Своего и потомства! Побеждает сильнейший самец, а не самый красивый! Вот посмотри на фазанов, например, у тех самки неказистые, а самцы – яркие и красивые. Это от того, что самки таких выбирают. Поэтому тем выбора нэт, как красавцами рождаться. А у людей, смотры – женщины выбирают, прэжде всэго, дэньги, поэтому и красывых мужчин мало, а вот мужчинам нэ так важно, что там ест у жэнщины, важно, что бы попка была красывая и лычико так, ничего сэбэ! Вот такые и рождаютца! Вот завтра прылетят крутые инопланэтяне и будет у них хрен на лбу. Увидыте, что дла жэнщин это и станэт самым красывым! Эталоны красоты сразу ызмэнятса! Женщины станут рожать дэтэй от инопланэтян, а наши мужчины станут для ных уродами и будут попросту вымырать! Это всъё прырода! Ынстынкт размножэния! Жэнщина она легче адаптыруетса в новой срэде. Нэ зря в дрэвности, убивали мужчин, а жэнщин оставляли, и это ни как нэ влияло на культуры победителей. Жэнщины, как хамэлеоны, принимали новый окрас и новую культуру. Нэ все, конечно, но таких ранше убивали… Оттого-то хитрые евреи и решили национальность по матери передавать, еврейские женщины для них, что «Троянские кони», внедряющие их национальную культуру в чужие культуры, подобно плесени.
– Ладно, выбрасывай сигарету! Грустно становится, как тебя послушаешь. Дай вздремнуть хоть полчаса. Скоро уже на развод идти! Я сегодня в караул заступаю! – заявил Майер.
– Спокойного полуденного сна, малыши! А я прогуляюсь! – Хашимов соскочил с кровати, накинул китель, сунул в карман изящные электронные часики. Стукнул полированными хромачами по деревянному полу. Накинул шинель и поспешил на выход, вытягивая другую сигарету из пачки. Майер повернулся на бок. Тимофеев смотрел грустно в окно…
Великое переселение
Январь 1988 г. Ружомберок.Общага.
Возбуждённый Хашимов буквально влетел в комнату.
– Всё, Майер, для тебя печальная новость, переселяюсь я!
Майер медленно поднял голову, изобразив полное равнодушие, хотя душа запела от этой «печальной» новости.
– Скатертью дорога!
– И вам нэ хворать! А вот вам и замена! – он вытянул руку в направлении входной двери, в проёме которой «нарисовался» молодой прапорщик азиатского вида.
– Бабаев моя фамилия! Тимур я! – новосёл стоял какой-то хмурый, словно его вызвали сюда на вздрючку. Видимо, волновался в пока ещё незнакомой ему среде…
– Заходи! Гостем будешь!
– Да я вообще то не гостить сюда пришёл…, а жить.
– Ну так не гости, заходи, живи, Тимур!
– Тимур! А где твоя команда… а?!
– Команда? Да вот вы его командой и будете, – усмехнулся Хашимов.
– Меня так, вообще-то, в честь великого хана Тамерлана назвали, —
прапорщик важно прищурился и переступил порог комнаты…
Первая медаль
23 Февраля 1988 г. Ружомберок.Участок.
23 февраля. Настоящий праздник для военных. Единственный праздник для пехоты. День, который, как ни прискорбно, приписывают себе все мужчины и даже те, которые «откосили» от Армии! При этом, у каждого есть свой индивидуальный профессиональный праздник – день шахтёра, энергетика, день учителя, день танкиста или день десантника, но нет отдельного «дня пехоты»! Ибо день этот и есть всеобщее 23-е февраля! И даже в этот знаменательный и единственный профессиональный праздник, и без того «обворованная» пехота, стоит себе на плацу и ловит полный праздничный «кайф» в своих лучших армейских праздничных традициях «лошадиной свадьбы»!..
Полк притопывал на плацу, стуча сапогами по мёрзлому асфальту, прихватывающему февральским морозом пальцы ног от долгого здесь топтания.
Но этот «профессиональный праздник» был не такой, как все предыдущие, если вообще бывают похожие дни! В этот «Красный день календаря» Советская Армия отмечала свой 70-й юбилей! По этому случаю была даже выпущена соответствующая событию юбилейная медаль!
Начштаба называл фамилии офицеров, которые выходили к трибуне и торжественно получали эту трепетную награду…
– Служу Советскому Союзу! – бодро выкрикивали офицеры, положив в ладонь жёлтый кругляш медали, резво козыряли и, лихо разворачиваясь, бежали назад в строй.
В завершение всего, полк начал петь Гимн Советского Союза:
«Союз нерушимый республик свободныхСплотила навеки Великая Русь.Да здравствует созданный волей народовЕдиный, могучий Советский Союз!..»
Тимофеев, радостно ощущая в кармане награду, задумался, глядя на серые контуры казарм на фоне угрюмого холодного неба. Исполнение гимна всегда было также очень волнительным мероприятием, добавляя остроту вкуса к свершённому сегодня. Особенно тогда, в училище. Из всех раз, более всего запомнился именно тот раз именно та общеучилищная вечерняя поверка. Тогда за светлыми контурами казармам полыхал алый летний закат.
Прошлое
1985 г. Новосибирск.
Новосибирское ВВПОУ.
Подтянутые курсантские роты, в выгоревшем на солнце светложёлтом, почти белом «ХБ». Жёлтые лычки на контрастных своей яркостью, красных погонах. Яркие красные околыши фуражек. Приподнятое настроение в предвкушении скорого летнего отпуска! И восторженное пение Гимна, сотрясающее своей мощью молодых сильных голосов, стены казарм, окруживших училищный плац:
