– Какое собрание? – Луиза отложила бланк.
– Ну, как только вы начали работать, signor устроил собрание служащих и сказал нам, что статьи в газетах – это выдумки и что мы должны постараться хорошо к вам отнестись.
Так вот почему Марио и остальные так изменили свое отношение к ней. Им приказал Нико.
– Как любезно с его стороны, – ответила Луиза, мысленно желая свернуть Нико шею. – Я вспомнила… – Она медленно поднялась на ноги. – Мне надо узнать у Нико кое-что про текущий заказ. Извини.
– Я видел, как он шел к винному подвалу.
Замечательно. Они смогут поговорить, чтобы их никто не услышал.
Прохладный и полутемный винный подвал, о котором Нико с гордостью ей говорил в первый день ее работы на винодельне, кажется, мало изменился с тех пор, когда первый из семейства Аматуччи начал производить вино. Каменные стены и пол помнили, как прадед хранил здесь бочки с вином. Но сейчас Луизе было не до традиций.
Она обнаружила Нико в дальнем помещении с папкой-пюпитром в руке.
– Вот так совпадение. И к тому же приятное. Я только что представил, как было бы здорово привести тебя сюда и…
– Подожди. – Луиза уклонилась от его руки.
Улыбка на лице Нико мгновенно исчезла.
– Что случилось? – озабоченно спросил он.
– Вот ты мне и скажи. Ты действительно велел своим служащим быть со мной вежливыми и любезными?
– Кто тебе это сказал?
– Марио. Он рассказал о собрании персонала.
Нико отвел глаза, и ей все стало ясно.
Раздражение, которое она сдерживала, прорвалось наружу, и ей потребовалось огромное усилие, чтобы не выхватить из его руки папку, не бросить на пол, чтобы заставить посмотреть на нее. Луиза развернулась, собираясь уйти, хлопнув дверью.
– Поверить не могу, что ты так поступил, – сквозь зубы процедила она.
– Как поступил?
– Заставил служащих по-дружески относиться ко мне. Кто ты такой?
– Их хозяин, – ответил он, и глаза у него вспыхнули. – И я никого не заставлял. Я попросил их вести себя уважительно с тобой. Я думал, что тебе это необходимо. Разве я не помню, как ты была расстроена в первый день на винодельне?
– Но это не дает тебе права защищать мои интересы. Мне нужно самой прилагать усилия, чтобы люди были на моей стороне, а не из-за того, что ты настоял.
– Ты это и сделала, – ответил Нико. – Послушай, я просто сказал всем, чтобы они не торопились с выводами. Если они узнают тебя получше, то поймут: то, что говорится в газетах, полная чушь.
В точности слова Марио.
– Уверяю тебя, bella mia, ты сама причина доброжелательности к тебе. Я здесь ни при чем.
Несмотря на раздражение, Луизе было приятно. Но он так легко не отделается.
– Все равно тебе следовало сказать мне, что ты задумал. Мне не нравится, что за моей спиной все шепчутся.
– Они уже шептались, а я хотел, чтобы они все правильно поняли. И к тому же, если бы я рассказал тебе, ты запретила бы мне это сделать, и тогда твое пребывание на работе не проходило бы так гладко.
– Что еще ты им сказал?
– Ничего. Клянусь.
Она ему поверила.
Указательным пальцем он приподнял ей подбородок.
– Моим единственным побуждением было сделать так, чтобы люди относились к тебе честно, – сказал он, проведя пальцем по ее нижней губе. – Я хотел, чтобы в твоих глазах больше не было обиды и боли.
Он смотрел на нее из-под опущенных век. Черные глаза скрыты густыми темными ресницами. Луиза не могла отвести от него взгляда. Быть с Нико… Она никогда не испытывала ничего подобного ни с кем – ни со Стивеном, вообще ни с кем. Одним легким прикосновением он способен затронуть ее чувства. Ей казалось, что она всю жизнь бродила в темноте и наконец вышла на свет. Нико заставил ее почувствовать себя красивой, умной, необыкновенной, и… она не могла подобрать нужных определений. Это ее пугало.
– Не хочу видеть тебя грустной, – прошептал он. – Все, чего я хочу, – быть уверенным, что ты счастлива. Прости, если я перестарался.
– На этот раз прощаю.
Нико улыбнулся и наклонил голову, чтобы ее поцеловать.
– Grazie, bella mia.
Ох, какая же она слабая, уступчивая. Она готова все ему простить, едва он коснулся ее губами. Стоит ему дотронуться до нее, и она принадлежит ему. Ей надо этого бояться, но тут Нико начал осыпать ей шею поцелуями, и эти поцелуи затмили все связные мысли.
Папка выскользнула из руки Нико.
– Что ты со мной делаешь, bella mial — прошептал он.
Точно такой же вопрос Луиза задала себе и… забыла обо всем на свете.
– Нет, нет и нет. – Луиза погрозила пальцем. – Тебе не удастся снова меня уговорить. – Но искорки в ее глазах говорили обратное.
Они обсуждали переезд Луизы в палаццо. За два вечера Нико удалось убедить Луизу отложить свой отъезд.
Однако сегодня Луиза настояла на том, что будет спать в собственной постели.
– Прекрасно, – ответил он.
– Да? – Она удивленно подняла брови, и Нико засмеялся. Она ждала спора, им обоим даже нравилось пререкаться.
– Да. Ты можешь спать там, где пожелаешь. Но уж точно, – он провел пальцем по ее затылку и вниз по шее, – ты не будешь спать в одиночестве.
У Луизы вырвался сдавленный стон, отчего ему захотелось зацеловать ее с головы до ног. Ему нравилось, с какой готовностью она откликается на его ласки и как упрямо старается скрыть это от него. Она зажмуривает глаза и прикусывает нижнюю губу, но ей не скрыть своего удовольствия. И тогда уже ему приходится скрывать, как сильно она его возбуждает. Она не может не догадываться, до какой степени. Он готов для нее на все, стоит ей лишь попросить.
Хочет вернуться в палаццо – значит, они вместе пойдут туда. Он убеждал ее остаться по единственной причине: он не хотел провести ночь без нее.
Нико пугало то, как сильно он в ней нуждается. Пугало и бодрило. У брата и сестры тоже так было, когда они влюбились? А у родителей? Если так, то он наконец-то понимает их немного лучше.
Хотя швырять в Луизу тарелками он никогда не будет.
– Ты так и не сказала, понравился ли тебе обед. – Он обнял ее за плечи. Они с Луизой опробовали блюда из осеннего меню Рафа.
– Очень вкусно, – ответила она. – Я никогда раньше не ела кролика. Но не уходи от разговора.
– Типично тосканское блюдо – это бифштекс по-флорентийски. И я не ухожу от разговора. Я уже готов позволить тебе одержать верх.
– Позволить? – Луиза провела ладонью по его руке, лежащей у нее на плече, и стиснула ему пальцы. Ее лицо оказалось совсем близко, так близко, что невозможно не поцеловать ее. Что Нико и сделал.
– Да, – прошептал он.
– За исключением прошлых двух ночей.
Вспомнив, что это были за ночи, Нико удовлетворенно простонал:
