– До свидания, Нико. – Луиза отняла руки. – Я позже возьму свои вещи.
– Я не Стивен.
Но когда он это сказал, она была уже в десяти шагах от него и вполне могла не расслышать. Она обернулась: Нико стоял, сжав ладони в кулаки.
– Я не Стивен, – повторил он на этот раз громче.
– Я никогда такого не говорила.
– Тогда прекрати убегать от меня, словно я – он!
Он не понимает: она убегала не от него. Она убегала от себя.
Глава 12
Нико пытался осмыслить, что произошло вчера вечером. Каким образом все пошло наперекосяк?
– Signer?
Нико забыл про Марио. Они обсуждали сбор урожая на плантациях вокруг палаццо, где виноград созревал позже.
– Распоряжайся сам, – сказал Нико.
Молодой человек расправил плечи.
– Если вы так считаете…
– Да. – Студенту нет надобности знать, что Нико трус и не хочет приближаться к палаццо.
И еще ему надо кое-что сделать.
* * *
Марианна открыла ему дверь с Розабеллой на руках. В длинном цветастом платье, взлохмаченная, без макияжа, она выглядела непривычно.
Оглядев брата с головы до ног, она заявила:
– Ну и вид у тебя – еще хуже, чем у меня. Правда, я уже несколько ночей не сплю. А с тобой что?
– Я, кажется, запутался.
– Каким образом?
– С Луизой. – Как можно короче он объяснил, что произошло, в том числе и эпизод с Домиником.
– Зачем ты это сделал?
– Я пытался помочь. – Почему все видят проблему в том, что он поговорил с банкиром? – Я дал ему совет. То же самое я сделал бы и для Рафа или для Райана.
– Но мы говорим не о Рафе и не о Райане – хотя приятно знать, что ты позаботился бы и о моем муже, – мы говорим о Луизе. О женщине, которая обнаружила, что ее муж лгал ей обо всем. А ты действовал за ее спиной. Дважды!
– Чтобы помочь, – напомнил Нико. – А Стивен Кларк был мошенником.
– Да, я знаю, но ты мог бы понять, что секрет – пусть из лучших побуждений – выглядит как предательство. Ты должен извиниться, – сказала Марианна.
– Если бы все было так просто.
– Что ты еще натворил?
– Не я – ее бывший муж.
– А он что сделал? Помимо того, что обворовал кучу людей?
Нико запустил руку в шевелюру.
– Видишь ли, он считал, что следует держать при себе тех, кого он любил. И держать крепко.
– Кажется, я понимаю, о чем ты. И если я права, то ты сильно запутался.
– Она обвинила меня в том, что я управляю ее жизнью. Но это не так, – поспешил добавить Нико, поскольку Марианна выразительно подняла брови.
– Во всяком случае, не намеренно, – пробормотала сестра.
– Луиза то же самое сказала.
Сестра засмеялась:
– Бедняга Нико, – и свободной рукой похлопала его по колену. – Ты не виноват. У тебя такой характер. Ты бросаешься на помощь и хочешь всем руководить. Ты пытался сделать это со мной и Райаном, когда я забеременела.
– Ничего себе пример. А теперь ты считаешь, что я пытаюсь контролировать и ее жизнь.
– Не будь дураком. Я к тебе привыкла и давно научилась не обращать внимания на твои приказы. Но Луиза не я. Могу представить, насколько твое вмешательство ее угнетало. Она чувствовала себя бессильной. Особенно если ты держал в секрете свои действия. Почему ты ей не сказал?
– Потому что я… – Потому что он знал: она скажет «нет». – Я пытался помочь, – закончил он, полный уверенности, что его намерения оправдывали его действия. – Я не стал бы разговаривать с Домиником, если бы не верил в ее силы.
– Охотно верю, но посуди сам: как кто-то в ситуации Луизы посмотрел бы на это? Она все увидела в другом свете.
Марианна права. Тот, кто провел не один год в клетке, видит все по-иному. Нико потер лицо.
– Выходит, я не лучше ее бывшего мужа?
– С намерениями у тебя все в порядке.
Слабое утешение, когда почва уходит из-под ног. Он расстался бы с добрыми намерениями, лишь бы вернуть Луизу.
Тут Розабелла начала извиваться своим крошечным тельцем.
– Готова поклясться, – сказала сестра, – что эта малышка частично произошла от угря. Почти все время извивается. Розабелла, ты угорь? – Марианна уткнулась носом в кудрявую детскую головку. – Ты не подержишь ее? Может, у дяди Нико она успокоится?
Сомнительно. Он сам-то едва в состоянии успокоиться.
– Марианна, не стоит… – Но было уже поздно. Сестра всучила ему в руки племянницу, и Нико увидел у себя под носом большие карие глаза Розы.
– Она такая маленькая. – Он осмелился погладить пальцем щечку Розы. Девочка в ответ сонно заморгала.
– Ты ей понравился, – сделала вывод Марианна.
Он посмотрел на сестру и еле слышно произнес:
– Я люблю Луизу.
– Я знаю.
– Я хотел объясниться, но она не стала меня слушать, а сейчас не отвечает на мои звонки. Я бы пошел к ней в палаццо, но боюсь, что она откажется ко мне выйти. – Или отошлет его вон. И то и другое пугало его, лишало воли. – Скажи, Марианна, что мне делать?
– Не думаю, что тебе понравится мой ответ.
– Скажешь, что я ничего не смогу сделать? Но есть же какой-то выход. – Не будет же он сидеть, ничего не делая, в то время, когда любовь ускользает от него. – Если бы только я смог поговорить с ней.
– Чтобы уговорить ее простить тебя?
– Разве это такой уж плохой план?
– Не знаю. Интересно, а такая тактика срабатывала у ее бывшего мужа?
– Я – не он.
– Тогда докажи ей это.
– Как? Как мне заставить ее понять, что я не хочу ею управлять?
– Дай ей возможность самой распоряжаться своими делами. Она обратится к тебе за помощью, когда сочтет нужным, когда поймет, что твоя помощь ей необходима.
– Что, если она никогда ко мне не придет?
Он не заметил, что у него от волнения дергается колено. Марианна положила руку ему на ногу.
– Бедный Нико. Ты привык брать на себя ответственность. Неужели ты до сих пор не понял, что любовь не то, чем управляет разум? Будь это так, наши родители никогда не соединились бы.
Их родители… Несмотря на тоску, он не мог не улыбнуться.
– На свете не было двух людей менее подходящих друг другу, – сказал он.
– Или более предназначенных друг для друга, – ответила Марианна, сжав ему колено. – Я думаю, что ты и Луиза тоже предназначены друг для друга, но тебе надо проявить терпение.
– Не знаю, смогу ли. – Каждый день, проведенный без Луизы, без их разговоров, усугублял пустоту у него в душе.
– Конечно, ты сможешь, мистер Виноградарь. Считай, что это такая же работа, как сбор урожая. Ты не сорвешь гроздь, не проверив уровня сахара, правда?
Нико улыбнулся, глядя на свою красавицу младшую сестренку – взрослую женщину, сияющую счастьем материнства.
– С каких это пор ты так поумнела?
– О, я всегда была умной. Ты просто не спрашивал у меня совета. Признайся, милый братец, что там, где дело касается любви, тебе многому предстоит научиться.
