Землянка была очень просторной, но отделкой похвастаться не могла. Стены, чтоб с них не осыпалась земля, были просто закрыты брезентом, прихваченным свежими стоевыми брусьями, а потолок подшит горбылем.
В землянке толпился комсостав.
Скучая, Растов насчитал восемь командиров танковых рот и семь других офицеров ротного звена. Были и совсем незнакомые ему личности, но тоже все старлеи да капитаны.
Полковник Святцев занимал место во главе самодельного стола. Отец-командир казался оживленным и даже веселым. Было видно, что такого количества гостей у себя он давненько не видел.
Сердце Растова сладко екнуло от предчувствия: «Неужели наконец наступление?! Но где тогда комбаты? Или Святцев с ними уже успел все обсудить?»
Комдив заговорил:
— Товарищи офицеры, будучи кадетом я был убежден: партизанщина — удел слабых. Но, видит бог, — Святцев, словно оперный солист, потряс перед собой воздетыми руками, — наша сегодняшняя слабость бьет конкордианскую силу. Теперь, я думаю, уже всем ясно: оборона в расчлененных боевых порядках и рейдовые действия — дело сильных, дело решительных, война настоящих мужчин. Такая война позволяет наилучшим образом раскрыться потенциалу взводных и ротных командиров.
В землянке заулыбались.
— Все вы показали себя первоклассными командирами, отличными специалистами и преданными сыновьями Отчизны. И я от лица России, а также от себя лично объявляю всем вам благодарность за службу… Спасибо, сынки! — В глазах Святцева блеснули слезы.
— Служим!.. России! — отозвались присутствующие.
«К чему он клонит? — не понимал Растов. — Война закончилась, что ли?»
— Только что мы получили с Земли пополнение. Прибывшие офицеры восполнят убыль взводных командиров. Шестеро самых лучших взводных займут места заместителей командиров рот. А шестеро замкомрот будут передвинуты на ступеньку вверх и примут роты…
Кто-то в задних рядах красноречиво присвистнул.
— …На резонный вопрос, куда будут переставлены шестеро ротных командиров, я имею недвусмысленный ответ от маршала Плиева лично. Михаил Геннадиевич затребовал от нашей дивизии шестерых ротных в Гвардию, конкретнее — в Кантемировскую дивизию… И не делай такое замогильное лицо, Растов! В Первую Гвардейскую Кантемировскую дивизию. На Землю, в Кубинку. Вот фамилии тех, кто отправляется в Гвардию: Кирилюк, Мальцев, Пряжин, Растов, Седых, Тер-Авакян.
Растов поверить не мог, что прозвучала его фамилия.
И да, у него было то самое лицо. Замогильное. Надо же! Приложить столько сил, чтобы не видеть остохреневшую Кубинку никогда! Но самое главное, — и эта мысль причинила Растову почти физическую боль, — он будет в Кубинке, а Нина — на Восемьсот Первом парсеке. Считай, на другом конце Галактики. Ну где справедливость, а?!
Глава 3
СОРОК ЧАСОВ МОТОРЕСУРСА
Май, 2622 г.
Наро-Фоминск — Синайский полуостров
Планета Земля, Солнечная система
Новую матчасть пригнали совершенно внезапно.
Просто в один прекрасный день на космодром «Кубинка» опустились войсковые транспорты «Жан Жорес» и «Черноморец». Из них десятками, сотнями на бескрайний бетон, сбрызнутый майским дождем, выкатились… самые обычные многоосные транспортеры МАЗ-800.
На транспортерах, наглухо закутанные в брезент, покоились новейшие танки Т-14. Определения «опупительные» и «офигенные» подошли бы к ним, если бы только не были излишне скромными.
Кроме собственно танков прибыли и боевые машины на их базе: тяжелые бронетранспортеры Т-14Б и смешанные лазерно-твердотельные зенитные самоходные установки «Протазан».
На следующий день о прибытии легендарных монстров (слухи о новых сверхтяжелых танках ходили еще с января, но никто их не видел даже на рисунке) узнали и в Кантемировской дивизии.
Личный состав учебного полка выстроили на плацу Наро-Фоминского гарнизона, где новая техника уже стояла рядами, до времени укрытая брезентом.
Ожидание нарастало.
Вдруг на плац вырулил шикарный, синий, как спелая слива, «Руссо-Балт» с серебристой фигуркой оленя на капоте. Он заложил крутой вираж и встал по центру строя.
Из «Руссо-Балта», не торопясь, вышел невысокий энергичный человек в парадной маршальской форме. Бледное лицо человека казалось высеченным из цельного куска соли. Взгляд серых глаз был бесстрашным и спокойным.
Это лицо знал каждый: то был маршал бронетанковых войск Михаил Геннадиевич Плиев.
Плиев оглядел строй. Вдохнул. Выдохнул.
Расторопный адъютант поставил перед маршалом блестящую треногу с микрофоном.
— Раз-раз… Слышно меня? Здравствуйте, товарищи танкисты!
— Здравия! Желаем! Товарищ! Маршал! Бронетанковых! Войск!
Плиев, довольный слаженным приветствием, улыбнулся. Затем поглядел на небеса, где гуляли сердитые тучи, и наконец заговорил:
— Товарищи! Вам должно быть известно, что 12-й гвардейский орденов Суворова и Кутузова Шепетовский и Бейрутский танковый полк имени Маршала Бронетанковых Войск П. П. Полубоярова полностью погиб в январе сего года в боях на планете Клара. Знамя части, однако, было спасено благодаря самоотверженности тогда еще старшего лейтенанта, а ныне гвардии майора Зуева. Сегодня я привез приказ о воссоздании 12-го гвардейского танкового полка…
Маршал сделал паузу. И, по-видимому, решил насладиться коктейлем из разноречивых чувств, что роились в душах стоящих перед ним танкистов. Там, в коктейле, была и нестерпимая печаль о погибших, и радость, что «воссоздание», и удивление: «надо же, все так неожиданно»…
Помедлив минуту, маршал продолжал:
— Полк воссоздается под своим прежним славным номером, но в новом качестве. Отныне это будет тяжелый танковый полк прорыва. Всю матчасть полк получает новую, и притом самую современную. В составе полка будут сформированы два танковых батальона: один на новейших танках Т-14, другой на уже известных вам тяжелых танках Т-12. Далее, тяжелый батальон мобильной пехоты на БТР Т-14Б. Т-14Б — это тяжелые гусеничные бронетранспортеры на базе нового танка. Далее, зенитный дивизион с установками «Протазан», артиллерийский дивизион с самоходными гаубицами «Самум» и дивизион огневой поддержки с плазмометными системами ТПС-1.
«Дивизион плазмометов в составе полка! — восхитился Растов. — Вот это уровень! Вот это я понимаю!»
— Вот вся эта техника, товарищи, — маршал показал рукой за спину.
В этот же миг сотни мехводов, дежуривших при своих машинах, принялись срывать брезент, и спустя минуту все смогли лицезреть чудеса техники, которые были только что перечислены маршалом.
Смотрели во все глаза, но комментировать, конечно, было нельзя, не по протоколу.
Однако вдруг головы танкистов повернулись в сторону, противоположную новым танкам.
От стеклянной коробки столовой, откуда только что приехал маршальский «Руссо-Балт», прямо по бетону бежала крохотная собачка породы «московская бабочка», гавкучее ушастое чучело на паучьих ножках, похожее одновременно и на крысу, и на тушканчика, и на пустынную лису фенек. Шикарный изумрудно-зеленый ошейник исключал версию о том, что собачка ничейная.
За ней, грохоча сапогами, неслись два молодых лейтенанта с красными лицами.
Собачка подбежала прямиком к маршалу и, присев у его ног, просительно, требовательно тявкнула, глядя вверх.
— Мушка ты Мушка, глупая ты псина… — вздохнул Плиев, наклонился, и малыш с прытью, не подразумеваемой его небойцовой комплекцией, запрыгнул на сгиб маршальской руки.
Лейтенанты, корча виноватые мины, остановились поодаль, ожидая нагоняй.
— Ну что же вы? Эх, разини, — беззлобно сказал лейтенантам маршал. — Собаку вам доверить нельзя…
Затем он широко улыбнулся танкистам. И сразу же нашел выход из положения.
— Ура, товарищи! — гаркнул маршал в микрофон.
— Ура! Ура! Ура! — с облегчением грянул строй.
Вместе с новой матчастью и знаменем 12-го полка танкисты получили воз технических руководств, а с ними — предписание о передислокации в новый учебный полевой лагерь бронетанковых войск Эль-Ариш, на север Синайского полуострова.
Все то время, пока полк ехал монорельсом из Подмосковья в Скадовск, грузился на паромы и плыл в Египет, Растов неистово штудировал «Руководство по технической эксплуатации и боевому применению тяжелого танка Т-14». Этот танк должен был стать для него родным.
Там же, в пути, формировались экипажи.
В механики-водители Растову достался Всеволод Помор, уроженец разгульного южного города Ростова-на-Дону, угрюмец и плут.
В наводчики — старший лейтенант Валентин Кобылин, белобрысый, белобровый дылда из Якутска. Как и Растов, он уже успел повоевать с клонами. Только не на Грозном, а на Кларе.
Четвертым в экипаж попал некто Михаил Игневич, тридцати лет от роду. Биография у него была из разряда «туши свет».
