Я листаю страницы и делаю пометки на протяжении четырех часов. Заполнил двенадцать страниц формата А4 заметками, комментариями, наблюдениями. Люси только что вернулась. Она опустила свою милую попку на пустой соседний стул, а теперь сидит и качает ножкой. Рыжая, с подкрашенными голубой тушью ресницами, в мешковатом свитере. Совершенно ясно, что, с ее точки зрения, я недооцениваю искаженное представление Дианы о мужиках.
Я не привык, чтобы меня включали в разряд «мужиков». Я не привык, чтобы женщины вообще обсуждали меня. Если только они меня не жалеют.
— Ну что же, мужики есть мужики, — бормочу я и пытаюсь скрыть, как неловко себя чувствую.
— Они хороши только для самих себя! — мурлычет Люси.
— Нашла еще что-нибудь? О монастыре Вэрне?
— Сожалею. Больше у нас ничего нет. — У нее сипловатый голос, как будто она слишком долго и слишком часто курила. — В основном письма и ссылки в рукописях. Но зато у нас много всего об иоаннитах, если ты хочешь взглянуть. А зачем тебе это?
— Речь идет об археологической находке.
— Диана сказала, что ты археолог. Ты уже нашел нужные материалы?
— Я не знаю, что ищу.
Люси хихикает:
— Диана предупреждала, что ты чудной.
Орден иоаннитов был создан как символ милосердия в одной больнице Иерусалима в 1050 году и посвящен Иоанну Крестителю. Монахи ухаживали за старыми и больными, но потом (по примеру ордена тамплиеров, созданного в 1119 году) взяли на себя обязательство с оружием в руках охранять святые места.
Когда Иерусалим был захвачен в 1187 году, иоанниты перенесли свою резиденцию в крепость крестоносцев Акру. Отсюда они совместно с тамплиерами организовывали вылазки против мусульман. Одновременно монахи совершали рейды по всему миру. Как ни странно, даже в Норвегию. Когда в 1291 году Акра пала, иоанниты перебрались сначала на Кипр, а затем на Родос.
На протяжении столетий иоанниты участвовали во многих битвах, не раз были вынуждены бежать, переживали величие, падение и снова величие. Орден иоаннитов становился все более могучим и богатым. Они принимали дары от королей и князей. Крестоносцы привозили из своих набегов несметные богатства. Сам за себя говорит тот факт, что орден существует и по сей день.
Пока братья боролись в Европе против могущественных врагов, монахи ордена иоаннитов в монастыре Вэрне наслаждались покоем. Папа римский отдал письменное распоряжение, чтобы местное население и король оберегали их. Но вскоре обитатели в монастыре Вэрне стали встречать сопротивление. Папа Николай II написал письмо епископу Осло с просьбой вернуть монахам отнятое у них имущество. Можно только догадываться, что стало причиной такого обращения.
Великий магистр ордена признавал выше себя только папу. Три класса иоаннитов — рыцари, священники и рядовые монахи — распространили орден по всей Европе. В монастырях они по-прежнему ухаживали за старыми и больными. Но за внешней маской покорности и набожности Великий магистр скрывал честолюбивые мечты о захвате новых земель, золота и драгоценных камней, об усилении власти. Для королей, князей и духовных властей иоанниты и тамплиеры стали опасными конкурентами. В 1312 году Филипп IV французский устроил короткий процесс и распустил самый могущественный орден — тамплиеров. Более безопасные для него иоанниты получили многие богатства из сокровищниц тамплиеров. Но наслаждаться благосостоянием им пришлось недолго. Вскоре их имущество было конфисковано. В 1480 году иоанниты отбили турецкое нападение на Родос, но сдались турецкому султану Сулейману в 1522 году. Турки отпустили Великого магистра в Мессину и во время переговоров с императором Карлом V в 1530 году уговорили его отдать им Мальту, Гозо и Триполи.
Через два года после этого время иоаннитов в монастыре Вэрне кончилось.
На Люси красные нейлоновые чулки. Они меня отвлекают. Нейлон шуршит, когда она шевелит ногами. От этого звука легко включается фантазия.
Я спрашиваю:
— Кто он? Ее последний парень?
— Джордж. Засранец. Он использовал ее. А она такая легковерная. — Люси делает выразительную гримасу. — Диана наткнулась на него, когда он был с одной… шлюхой.
— И ушла от него?
— Диана? Ха! Она была от него без ума. Я ей говорила: он только тело! Тело и мускулы! Чудный осел, никаких мозгов. Но ей это нравилось.
— Вообще-то, она производит впечатление, скорее, умной девушки.
— Диана — это голова! Но даже если ты умна, ты не обязательно разбираешься в мужиках. Диана какая-то неприкаянная, ищущая. Я не знаю, что с ней. Она очень специфическая.
— Мне она показалась нормальной.
— Ну конечно. Но у нее было тяжелое детство. Это накладывает отпечаток.
— В каком смысле тяжелое?
— Диана выросла в интернате. Отец навещал ее раз в месяц. Она его боготворит. Но мне кажется, что и ненавидит тоже.
— Он ее бросил?
— Отец?
— Ее бывший. Джордж.
— Уж можешь мне поверить! Съехался с этой своей шлюхой. У которой фигурка получше, чем у Дианы. Но ума в десять раз меньше. Очень подходящая пара, надо сказать.
— А ты? Ты замужем?
— Я? — Она издает громкий крик. В полной тишине зала все читатели поднимают голову. Она закрывает рот рукой и сама на себя шикает. — Замужем? Я? — Она шепчет: — Мне двадцать три!
Как будто это объяснение.
Если бы не Люси, я потратил бы целый день только на то, чтобы получить доступ в библиотеку и в рукописный отдел. Люси добыла мне безо всякой очереди читательский билет и пропуск. Я только сфотографировался, показал мой норвежский паспорт и заполнил две страницы анкеты.
Большой в линейку блокнот уже содержит целый ряд сведений, но сейчас я не знаю, насколько они полезны. Большая часть архива из монастыря Вэрне — Domus hospitalis sancti Johannis in Varno[44] — на латинском языке находилась в целости и сохранности в 1622 году. Самое старое папское письмо, подписанное Иннокентием III, было выдано монахам монастыря в 1198 году. К этому времени папа уже проклял короля Сверре. Значит, монастырь, во всяком случае, старше. Существует самое позднее с 1194 года. Но наиболее вероятно, что с 1188 года — вскоре после того, как иоанниты покинули Иерусалим и перебрались в Акру. Папа Климентий III (который так и не стал признанным папой) написал послание главе ордена иоаннитов. Впоследствии исследователи испытывали трудности с его расшифровкой. Вкратце: письмо содержало в себе приказ ордену выполнять священное указание, скрывать и оберегать Святой ларец. Это письмо не играет большой роли в истории религии. Оно даже не сохранилось полностью. Но на копии разорванного документа я вижу рядом с разрывом три буквы «ВЭР». Никто не обращал на них внимания. Это всего лишь один документ из многих тысяч. Но нельзя исключать, что эти буквы входят в слово «ВЭРНЕ».
Позже Люси заходит за мной и проводит в кабинет с телефоном.
Я слышу голос Дианы.
Почти шепотом она просит у меня извинения за вчерашнее. В ее голосе холодные нотки. Как будто она сама не знает, что ей надо. Она совсем не хотела уходить от меня так неожиданно, но ей стало плохо. Она надеется, что я не обиделся.
Я предполагаю, что ей, возможно, пришлось не по нутру вегетарианское угощение.
Она спрашивает, не обижен ли я.
— Обижен? — Я изображаю веселое непонимание. — Мы ведь и так собирались разойтись по домам.
Она спрашивает, может ли она исправить ситуацию. Может быть, мы встретимся сегодня вечером? У нее дома?
— Почему бы нет? — соглашаюсь я. Кажется, у меня на вечер ничего не запланировано.
15.
Я уже некоторое время наблюдаю за ним. Это пожилой джентльмен в слишком теплом кашемировом пальто. Черты лица немного восточные, как будто одним из его предков был принц с Востока, который приезжал погулять в Лондон. Волосы, убеленные сединой, длиннее, чем обычно у мужчин в его возрасте. Ему, должно быть, около семидесяти. Он высокий и стройный. Манеры аристократические. Глаза миндалевидные, живые. Он расхаживает вокруг, берет книги и вынимает карточки безо всякой, системы, явно наугад. И все время следит за мной. Сейчас он медленно приближается к моему столу.
Я устал. Провел целый день над книгами, и документами, которые не разрешили ни одной загадки. Я одну за другой читал книги и статьи об иоаннитах, религиозных легендах и Крестовых походах. Я только что обнаружил кипу документов о событиях в Рене-ле-Шато. Я просмотрел труды о мировоззрении средневековых монахов и о постепенном изменении взглядов Церкви на материальные ценности и имущество. Я не раз спрашивал себя, зачем я это делаю. Разве это имеет значение? Может быть, гораздо проще отказаться от этого проклятого ларца? Он не принадлежит мне. Это не моя проблема. Но что-то во мне протестует. Я хочу узнать.
