И вот желанный портфель, залог нового восхождения на Олимп сильных мира сего, оказался в руках Силана. Вот он, этот дневник. Силан помнит со времён библиотеки эту голубую обложку, старинный парусник на рейде у берега кораллового острова. Он помнит, как удивила его тогда эта обложка, частичка сказки в мире сухой науки, в мире длинных очередей на теплое место «под солнцем». А в тетради на самом деле была сказка о каком-то подводном солнце, сказка о безграничной энергии прирученного солнца! Тогда молодой Силан ещё не утратил полностью юношеский романтизм, его ещё не в полной мере захватила лихорадка восхождения по карьерной лестнице. И соглядатаю с фонарем стало немного стыдно за свой нечестный поступок. Может быть, поэтому он надолго забыл о дневнике и синем портфеле. Пока… пока его успешно начавшийся путь наверх, в зал Шведской Академии наук не был прерван «борцами за чистоту науки». Но теперь не всё потеряно — открытия и идеи покойного Фролова дадут шанс несчастному бедному карлику взобраться на плечи гигантов, как некогда сказал американский астронавт. И Силан Давидович перевернул голубую обложку и начал искать то, что он видел в лучах фонарика и давно забыл. Он листал страницу за страницей, сначала медленно, вчитываясь в короткие незамысловатые тексты и быстро проглядывая рисунки из быта дикарей, рисунки кораблей, птичек, малозначащие эпизоды жизни Фролова. Затем лихорадочно несколько раз перелистал всю тетрадку, сминая с нетерпением листы, но ничего похожего на научные идеи, на формулы или чертежи необычного явления или механизма в тетради не было!
Не было этого и в других, тонких тетрадках, также находящихся в синем портфеле. Многие из них были просто ученическими, с двойками и тройками синим карандашом и пятерками — красным (красных было совсем мало). «А я был отличником», — вдруг подумал Силан, и ему стало грустно. Грустно и обидно: вновь некто хитрее его удалил из всех тетрадей суть проблемы, схемы и карты, которые ранее были там, должны были быть там, выводы. Не так представлял себе Силан Давидович встречу с желанным портфелем. «Если бы он оказался не пустышкой! Тогда бы этот воскресший в облике клоуна святой отец и его самоанка не сумела бы отобрать портфель, даже со всей своей бандой уличных хулиганов…. Пусть повеселятся, что отобрали школьные тетрадки!»
Хитроумный карлик не долго был в отчаянии. На следующее же утро, на совещании, во время перерыва на кофе Силан подошел к руководителю делегации США на конгрессе «Жизнь без урана». Тот, довольный и самоуверенный, сидел на стуле, и Силану было удобно, не нагибаясь и не вставая на цыпочки, нашептать о наличии в этом городе «очень важных документов одного русского инженера, имеющих большой научный и политический интерес для США. Похоже, что они имеют непосредственное отношение к тайному оружию СССР, испытанному где-то в Тихом океане, возможно на островах, принадлежащих вашей стране. Инженер недавно умер, но есть вдова, туземного происхождения».
— Вы можете дать нам информацию о месте нахождения документов и этой… как Вы сказали?
— Полинезийки…. Разумеется, дам. Надеюсь, Америка не останется в долгу? Откровенно говоря, я бы не отказался получить статус профессора Принстонского университета.
Высокий, атлетически сложенный сотрудник АНБ встал со стула, иронично взглянул сверху вниз на низкорослого доносчика и, хлопнув его по плечу, произнес:
— Обещаю содействие, мальчик! Когда подрастешь…
Это был нокаут. Силан Давидович рухнул на ближайший стул и тут же заснул — такова была его защитная реакция на неожиданные удары судьбы… Американский же босс тут же связался с высоким начальством в Вашингтоне, и к вечеру было получено одобрение самого президента на проведение спецоперации.
Последний рассказ бабушки
— Павлик, с тебя мороженое!
— Не пудри мозги, друг! За что? По-моему, я спас тебя от людоеда, а не наоборот.
— Сюда движется твоя бабушка, целая и невредимая!
Родик сидел на крыше — там было спокойнее на случай возвращения Полеа, а Павлик научил хромого друга лазить по деревьям. Большак безымянной деревни просматривался от начала до конца.
— Где?!
— Выйди на улицу!
Павлик бросился за калитку и тут же увидел бабушку. Она еле плелась. Куски изодранной юбки подметали улицу, было заметно, что даже портфель она несла с трудом.
— Бабушка! Ты где была? Дай портфель — я понесу. А почему ты пешком идешь?
— В целях сокрытия вашей диспозиции, — прозвучал дипломатичный ответ.
Павлик вел бабушку, обняв за оголенные плечи — спецовку она скинула по дороге, утро было жарким.
— Портфель я сохранила, Павлик. Отобрала с трудом.
— Бабушка, но в нем ничего…
— Тетя Валиса, какая Вы отважная! — Родик громким криком перебил легкомысленного друга. — Вы не дали врагам узнать табу дедушки! Мы с Павликом совершили ужасную ошибку, поверив в обман мошенников. И были наказаны.
Произнося всё это быстро и громко, прямо с крыши, Родик одновременно делал знаки Павлику, обозначающие, что тот дурак.
Удивленный Павлик постепенно начал понимать логику умного друга. Действительно, зачем разочаровывать бабушку, сообщая о том, что документы портфеля «стерилизованы» (термин Родика), и вся дедушкина информация о Сыне Солнца переписана на флешки, для надежности на две малюсеньких флешки размером с пуговицу, которую легко спрятать и трудно найти.
После того, как бабушка поспала и привела себя в порядок, она спросила про Полеа. Тут уж Родик не смог остановить Павлика.
— Ты не представляешь, бабушка: Полеа чуть не съел Родика!
— Бог с тобой, внучек! Людоедов давно нет среди самоанцев. А Полеа — образованный, умный парень.
— Да, твой образованный, умный парень развел костер, привязал Родика к дереву и собирался его зажарить. Он считал, что мы предали самоанцев, нарушили табу, отдав портфель двум мужикам. Те приехали по просьбе папы отвезти меня в Женеву…
— Да, я узнала в городе, что это подстроил один человек, совсем карлик, но вроде большой ученый. Он и преследовал дедушку; его подручные искали портфель в нашей городской квартире.
— Вот теперь я понимаю, почему ты всё время скрывала маршрут к этой деревне! И пешком поэтому шла.
— Не всегда — трехколесный велосипед я кинула километрах в пяти отсюда.
— Какой трехколесный велосипед?!
— Павлик как всегда долго думает, — заметил Родик. — Валиса Павловна просто шутит.
— Если бы я долго думал, от тебя остались бы одни обгорелые кости!
