на мои губы и вздымающуюся от нервов грудную клетку.
Питерский такой огромный, что мне приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Я ощущала себя рядом с ним невероятно маленькой и… невероятно ничтожной.
— Кроме полов ты мне теперь должна кое-что ещё за свои оскорбления, Рыжая.
— Я не буду ничего делать, — ответила я, снова надавив ему на грудь. — Отстань!
— Будешь, — заявил он. — Иначе вылетишь отсюда пробкой. Даже если ради этой миссии мне придётся пожертвовать и своим местом тоже.
В этот момент я действительно испугалась. Наглый мажор может всё. А я — ничего. И ему не составит труда и хватит совести разрушить мою жизнь.
— Но ты можешь всё сказанное тобой нивелировать прямо сейчас.
— Какие умные слова, — невольно вырвалось у меня.
— А ты думала, что я тупой? — усмехнулся Роман.
— Ничего я не думала!
— Врёшь, — рассмеялся он. — У тебя на лбу написано всё, что ты думаешь.
— Я о тебе не думаю вообще, ясно? — я снова пихнула его. — Отпусти меня, ты не имеешь права меня тут держать!
— Ясно-ясно, — кивнул он. — Так ты хочешь дальше тут учиться или нет?
Я молчала. Глупый вопрос, ответ на который очевиден…
— Тогда поцелуй меня, — сказал он, приближаясь к моему лицу и впиваясь глазами в мои пересохшие от нервов губы тем же полупьяным взглядом, какой я видела вчера… — Ты ласковая, а, Катёнок?
Я молчала в ответ. Целовать его я не собиралась. Это мой первый поцелуй, и он будет с Питерским? Хуже этого страшно было себе что-то представить. Я не понимаю, зачем ему вообще это надо? Видимо, уловил как-то, что именно такое меня задевает сильнее всего остального… Такое же изощрённое издевательство, как и всё, что он делает в мою сторону.
Ведь так смешно — заставить заучку целоваться!
Жаль, что мне совсем не весело…
А между тем Рома решил не дожидаться ответа и стал приближаться к моим губам.
Я среагировала единственным способом, какой мне был доступен в ситуации, когда я оказалась едва ли не сидящей под его напором на учительском столе, — размахнулась и залепила ему по морде!
Звук смачной пощёчины пролетел по пустому классу. Питерский на миг закрыл глаза, получив по щеке, а потом открыл их, и я сжалась в ком…
Блин, я ударила его!
Этот день — последний в моей жизни, судя по звериному взгляду Питерского.
Он меня теперь убьёт просто! Помоет этот пол прямо мной! Но как ещё остановить его, я не знала.
Только не такой поцелуй.
Только не такой ценой.
Только не с ним…
Злость и ярость плескались штормом в его глазах. Внезапно мой хвост оказался в захвате его кулака, он подтянул меня за него ближе к себе, пока моё сердце отбивало барабанную дробь от страха.
— Ты чё сделала, Рыжая? Сама хоть поняла? — спросил он необычно низким голосом.
Я довела его сегодня конкретно. Но даже пошевелиться не получалось в его руках, только и могла, что с испугом смотреть в его лицо широко распахнутыми глазами.
— Я боюсь тебя… — почти прошептала я, высказывая свои настоящие эмоции на этот момент.
Он не ответил, но хватка, кажется, начала ослабевать.
— Так, что здесь происходит? — услышала я за спиной голос Аллы.
Роман стоял, держа в кулаке мои волосы, ещё секунду, а потом вынужден был отпустить меня и отступить.
— Катя? — удивилась она, увидев меня, когда Питерский перестал загораживать своей мощной спиной. — Что вы здесь делаете?
Я выпрямилась и поправила одежду, которая перекосилась в пылу борьбы с Питерским. Ноги дрожали, а что говорить, я не знала. Я не могла сама понять, что только что произошло, не то что говорить об этом.
Алла же смотрела на нас хитрым взглядом. Кажется, она решила, что мы здесь… целовались.
Впрочем, почти всё так и было… То, что происходило до этого и что Роман меня немного потрепал за хвост, она видеть не могла.
— Я… забыла блокнот, — ответила я неестественно высоким голосом, спрятав глаза за ресницами.
— Забрали его?
— Да.
— Питерский, вы что — хотели заставить Романову мыть пол? — изогнула она одну бровь.
— С чего вы взяли? — раздражённо сказал парень, который тоже смотрел себе на кроссовки. — Вы же слышали — она блокнот забыла, растяпа склерозная.
Я снова нахмурилась. Ну что за непроходимый хам! От его перемен в настроении у меня развивается аллергия и паника. То оскорбляет, то обнимает, то целовать себя просит, то лезет сам…
— Тогда Катя может идти домой, а вы, Роман, берёте при мне швабру и моете пол.
Питерский поднял на неё голову с не самым добрым выражением лица. Я же взяла свой рюкзак, который свалился с плеча, пока Рома нёс меня сюда, и поспешила уйти. Это, конечно, забавное зрелище — как он драит полы класса, но сейчас мне не до этого. Хотелось поскорее обнять бабушку и успокоиться. Я совсем ничего уже не понимаю, за что он так со мной обращается? Я ведь не игрушка, и требовать моей ласки никто не вправе!
Кажется, я считала, что он мне нравится?
Беру свои слова обратно!
Глава 8
Роман
Полы помыть всё же пришлось — проблемы с Аллой и отцом мне не нужны.
Пока ехал из гимназии и уже у себя в комнате всё думал о том, что случилось в классе.
На фига я полез её целовать? Я же хотел заставить заучку мыть полы!
Кажется, рядом с ней меня совсем коротить стало…
Я теряю над собой контроль. Просто не могу держать свое тело и чувства в узде, когда вижу её близко, ощущаю её тепло и имею возможность прикоснуться.
Чувства?
Я сказал «чувства»?
Упал лицом в подушку.
Бли-и-и-н…
