— Почему поздно?
— Потому что все надо делать вовремя! И влюбляться, и рожать детей, а главное, фантазировать и верить в чудо. Жизнь может наказать, и нельзя думать, что все мужчины — чудовища, как наши с тобой отцы. Мы уже настрадались, и настал наш черед наслаждаться жизнью! — взбодрила девочку Зинаида, искренне веря в то, что она говорила Маше. Правда, лицо воспитанницы оставалось упрямым и с долей недоверия.
— Вы ошибаетесь…
— В чем, Маша?
— Все мужчины недостойны нас, даже самые ласковые из них, такие, как Николай Федорович, — сквозь зубы процедила Маша.
— Николай Федорович? — удивилась Зина. — А при чем здесь он?
— Спелись! — раздался резкий голос у Зины за спиной.
Она вздрогнула и обернулась. На пороге кухни стоял Николай Федорович и смотрел на них, на губах играла кривая усмешка. Зине в данный момент был неприятен его вид, а его внезапное появление даже немного испугало ее.
— Что значит — спелись? — спросила она, но Николай Федорович с ненавистью смотрел на Машу.
— Что ты ей наплела?
— Ничего, — прошептала девочка, бледнея и сжимаясь.
— Почему… — начала было Зинаида, но не успела больше произнести ни одного слова. Ее голову пронзила острая боль, и в глазах мгновенно померк свет…
Все тело Зинаиды было мокрое, одежда прилипла к телу. Во рту, в ушах, в глазах тоже была вода.
Зинаида закашлялась, и эти сотрясения отозвались у нее в голове острой болью. Она открыла глаза и откровенно испугалась, все плыло перед глазами. Она захлебывалась, кашляла и периодически отключалась, только какое-то белое лицо маячило перед ней, словно подвешенный в темноте светлый воздушный шарик. Это незнакомое ей лицо шевелило губами и пыталось что-то сообщить Зине, но, оглушенная, она ничего не слышала и не понимала.
Наконец Зинаида вернулась к реальности. В плавающем перед ней белом шарике она узнала лицо Маши с прилипшими, мокрыми волосами и огромными, перепуганными глазами.
Они вдвоем неслись по течению какой-то речки, а мимо проплывали берега.
— Маша… — Зине показалось, что она прошептала, на самом деле она закричала, чуть не оглушив девочку.
— Зинаида Евгеньевна, вы живы?! — искренне обрадовалась воспитанница.
— Просто Зина, — снова поправила ее Зинаида, не понимая, каким образом она держится на поверхности мутной воды, не ощущая под собой дна и абсолютно не умея плавать.
— Зина, мы пропадем! — сообщила ей «радостную» новость Маша. — Вы уже очень давно без сознания, я думала, что вы умерли, но все равно боялась вас отпустить.
— Слава богу, что не отпустила, — ответила ей Зинаида, выплевывая очередную порцию воды.
— Вы можете шевелить руками и ногами? — спросила Маша.
— Шевелить-то могу, но что это даст? Плавать-то я совсем не умею…
— А у меня нет сил… Я способна только удерживать вас на плаву, но плыть с вами, Зина, я не могу, — сказала девочка, — мы и так уже очень долго плывем, вернее, мы держимся на поверхности, а нас несет течением.
— Я даже не знаю, что произошло, — поморщилась Зинаида, — как мы вообще здесь оказались?
— Ой, не до разговоров мне, Зина… — откликнулась Маша.
Теперь уже к Зинаиде полностью вернулась чувствительность, и она ощутила, как Маша своими тоненькими, худыми ручками держит ее на поверхности.
«Она же еще совсем ребенок! Долго это может продолжаться? Я же за нее в ответе!» — подумала Зина.
— Маша, ты только скажи, что делать? — спросила она у девочки.
— Я думаю, Зина, что дергаться бесполезно, скоро мы уже утонем.
— Не говори ерунды! Надо бороться! Плыть! — Зинаида начала биться, словно в припадке, и тут же пошла бы на дно, если бы не неимоверные усилия Маши, вцепившейся в нее и вытащившей на поверхность.
— Зина, что с тобой?! У тебя начались судороги?!
— Я хочу плыть к берегу! — с отчаянием выкрикнула Зина.
— Вот этого не надо! Хотя, если ты хочешь умереть быстрее…
— Мы не умрем, и не говори мне об этом! — закричала Зинаида. — Помогите! Спасите! Тонем!
Ответом Зине была тишина, и спокойный мирный пейзаж берегов говорил о полной безлюдности.
— Черт! Какая-то глушь! Куда нас несет? — спросила Зина.
— Нас несет уже давно, — ответила Маша, у которой на бледном лице выделялись лишь синие губы, так как вода была холодной. — Боюсь, Зина, что скоро наши руки и ноги сведет судорогой, и тогда все… — выдохнула девочка.
— Пусть сведет судорогой мои руки и ноги, они все равно бесполезны, — ответила Зинаида, — главное, чтобы ты, Маша, выжила! Брось меня и плыви к берегу.
— Да вы что?! — возмутилась девочка. — Я никогда так не сделаю!
— Тогда мы погибнем обе! Ты совсем еще девочка, ты должна выжить! Я тебе приказываю, спасайся! Немедленно отпусти меня! — снова начала трепыхаться Зинаида.
— Нет! — вцепилась в нее Маша. — Я не заслуживаю жить, а вот вы — да! Вы такая хорошая! Красивая, все имеете, но все равно возитесь с нами, с детьми! Вы — лучшая, я не бросила вас даже когда думала, что вы захлебнулись, я и сейчас не брошу вас, — упрямо ответила девочка.
— Может, нас прибьет к берегу? — спросила растроганная Зинаида.
— Вряд ли… что же до сих пор не прибило? У меня немеют руки, — хрипло ответила Маша.
Зинаида думала о том, что же ей предпринять, но ничего не приходило в голову. И отчаяние холодной волной стало накрывать ее с головой. И когда уже мутная вода все чаще стала накрывать ее лицо, до ушей Зинаиды донесся вопль девочки.
— Вот черт!
— Маша, не ругайся! — даже сейчас сделала замечание Зина, чувствуя, что они зависли на месте, а накатывающаяся на них вода пытается утянуть их на дно.
— Зина, мы зацепились за сети!
— Какие сети? — не поняла Зинаида.
— За рыболовные! — ответила Маша, с отчаянием смотря на Зинаиду.
— Это не так уж и плохо, — задумалась вслух Зинаида, — значит, приплывут рыбаки и вытащат нас.
— Не надейся! Сети иногда ставят очень надолго, и не рыбаки, а браконьеры. Когда они приплывут, мы уже здесь будем двумя хладными трупами. Они только отругают нас, что мы распугали добычу, — сказала Маша.
— Зачем ругать трупы? — высказала мысли вслух Зинаида.
Глава 13
Лера открыла глаза и, честно говоря, немного испугалась, и было от чего. Она хорошо помнила, что вчера была на какой-то вечеринке, которая плавно переросла в оргию. Как человек творческий и ведущий чересчур свободный образ жизни, Валерия часто оказывалась в различных компаниях с какими-то незнакомыми, но очень нужными ей людьми, но она всегда хотя бы знала, где и с кем она засыпала. В данный момент Лера не могла вообще ничего понять и ничего вспомнить. Она лежала одна на огромной круглой кровати, на черной шелковой простыне. Мебели тут больше не было, а одежда валялась прямо на светлом ковре из мелких полосок замши. Потолок был темным, что выглядело очень необычно, в центре висела красивая люстра, собранная из множества хрустальных кусочков или осколков, переливающихся всеми цветами радуги. У Валерии даже круги пошли перед глазами.
«Вот ведь напасть, где это я?» — Лера спустила ноги в чулках вниз и сразу же нащупала свои туфли, аккуратно поставленные рядом с кроватью. Сама она была в своей одежде, которая изрядно помялась. Пошатываясь и приглаживая свои темные кудрявые волосы, Валерия вышла из этой странной комнаты.
— Есть кто живой? Ау! Люди! Кто-нибудь! Откликнитесь!
Следующая комната была заставлена аудио— и видеотехникой, на стене висел большой плазменный телевизор, стояли стеллажи с дисками и книгами. На рабочем столе из темного дерева стоял ноутбук. Винтовая лестница вела куда-то вверх, и оттуда доносился шум льющейся воды. Так как Леру мучила жажда, то она поволоклась по этой лестнице вверх, как страждущая воды, а заодно и выяснить, где она находится.
«Ой, Зинка права… пора завязывать, так я неизвестно до чего допьюсь… Лицо, надо помнить о лице…»
Лера поднималась по лестнице, тяжело дыша. Ее тошнило, и кружилась голова. Преодолев высоту в этаж, Лера оказалась в помещении кухни-столовой. К ней спиной стоял мужчина в одних джинсовых удлиненных шортах и кожаных шлепках. Его широкую, слегка смуглую спину «украшали» ссадины, а темные волосы были подвязаны черной банданой. Лера похлопала глазами, но все равно не узнала его, и, как галлюцинация, он не исчез. Его татуировки тоже ей ни о чем не говорили. Лера прокашлялась, парень обернулся, и она сразу же узнала мужчину, который спас ее и Дмитрия из рук маньяка.
— Доброе утро, — улыбнулся он, и Лера, осмелев, приблизилась к нему.
— Артур? Я так понимаю, это твоя квартира?
— Правильно понимаешь, — кивнул Артур, снимая сковородку с огня. В ней шипела яичница с зеленью и помидорами. — А это — завтрак, — продолжил беседу Артур.
Лера с интересом продолжала рассматривать его.
