— Надеюсь, что нет, — рассмеялся Артур, — я вчера со своими двумя знакомыми ужинал в ресторане.
— А сегодня ты решил провериться в морге? Хорошо вы ужинали, — удивился Геннадий.
— Ты знаешь, что я фактически не пью.
— Зря, — снова прервал его невозмутимый патологоанатом, снимая резиновые перчатки и метким броском отправляя их в ведро для мусора. — Двести граммов полезно для здоровья, я имею в виду, конечно же, хорошее вино.
— Гена, я серьезно! Я не знаю, сколько выпили мои знакомые, но за себя точно могу сказать, что выпил очень мало.
— Что ты хочешь от меня? Промывание желудка или очистительную клизму?
— Не дождешься! Дело в том, что мы очень быстро отрубились, встали с тяжелой головой и частичной потерей памяти…
— И ты подозреваешь, что вам что-то подсыпали? — спросил Гена.
— Схватываешь на лету, молодец! Я специально с утра ничего не ел для чистоты эксперимента. Ты понимаешь, что мне надо не лейкоциты в крови подсчитать, а провести ряд каких-то сложных лабораторных исследований? — спросил Артур, присаживаясь на металлический раскладной стул рядом со шкафом с лекарствами.
— Я не тупой, я все понимаю, покажи руку… Ага, понятно! Даже жгута не надо, вены спортсмена. А вот ты понимаешь, что я только сейчас тебе говорил, что у меня полно трупов, а ты мне еще работенку подкидываешь. Нечуткий ты человек!
— Извини…
— Да шучу я! Для тебя, Артур, я всегда найду время. — Геннадий распаковал одноразовый пятимиллилитровый шприц и легко вогнал иголку в вену. — Вот и все! Крови возьмем немного, буквально несколько капель, так, зажми ваткой.
Гена поставил пробирку с кровью Артура, вылитой из шприца, в один ряд с какими-то образцами мертвых тканей, и поправил прическу.
— Я передам это в лабораторию, как только будет что-то известно, я позвоню.
— Спасибо, ты — настоящий друг, знал, к кому ехал, — сказал Артур.
— Вот что бы ты делал, если бы у тебя не было таких знакомых? — вздохнул Гена.
— Я бы их обязательно завел, — заверил его Артур, еще раз поблагодарил и покинул территорию военного госпиталя.
Из головы не выходили тревожные мысли о том, где могла быть Зинаида. Вчера он сильно расстроился, когда Зина не согласилась пойти с ними в ресторан. Это даже испугало его, он не думал, что может к кому-то так привязаться.
«Что за черт? Сегодня продолжаю думать о ней, волноваться о том, куда она могла запропаститься? Как же это тяжело, когда все мысли заняты одним человеком, который тебя видеть совсем не жаждет».
Артур подъехал к дому Зинаиды, и первой, кого увидел, была соседка Зинаиды, поливающая цветы под окнами. Сразу же заприметив красивую, яркую машину, Алла выпрямилась и прекратила свое занятие. Лицо женщины расплылось в приветственной улыбке, она обрадовалась, увидев Артура.
— Здрасте! А вы к Зинке? А ее нет! Мало того, Зина не ночевала дома!
— Откуда вы знаете?
— А я все знаю, — искрилась Алла, вытирая руки о свою одежду. — Кстати, Зину уже спрашивали только что…
— Кто?
— Какая-то женщина в темной одежде. Первый раз ее видела. Да вы ее еще догоните, она к метро пошла, вот только что за угол свернула, — указала рукой Алла. — А это тоже ваша машина?! — крикнула она ему уже вдогонку.
— А как же! — ответил ей Артур на ходу.
Он бегом обогнул дом и, свернув за угол, сразу попал в небольшой сквер, где неспешно прогуливались мамаши с колясками да собачники.
Артур мгновенно вычислил пожилую женщину в черной одежде, сидящую на скамейке и потирающую ногу с узором синих узловатых вен. Вид у нее был какой-то безучастный, погруженный в себя. На покатых плечах женщины лежал черный платок. Артур сразу понял, что она в трауре. И этой женщине что-то было надо от Зинаиды, которая пропала. Артуру стало как-то неуютно на душе.
— Простите, мне сказали, что вам была нужна Зинаида Жалейко? Это так?
Глава 15
Женщина вздрогнула и испуганно посмотрела на Артура. Но он умел производить на людей благоприятное впечатление, и женщина в черном одеянии расслабилась.
— Да, молодой человек, мне была нужна Зинаида Жалейко, но ее нет, я не знаю, когда она придет домой, и не знаю, смогу ли я еще раз приехать сюда… Я живу на другом конце города и очень плохо хожу, тромбоз, диабет, гипертония, знаете ли… Да что я вам жалуюсь? Вы молодой, и эти проблемы вам не знакомы.
— Вы чем-то опечалены? — присел рядом на скамейку Артур.
— Опечалена, молодой человек, по-другому и не скажешь. — Глаза старой женщины снова затуманились.
— Меня зовут Артур.
— Очень приятно… А я Раиса Никитична. Совсем недавно я схоронила своего мужа Михаила Архиповича.
— Соболезную вам.
— Спасибо, Артур. Есть за что, видит бог. Душа в душу жили почти шестьдесят лет… Всяко бывало, но чтобы заикнуться о разводе, и речи не могло быть. Позор-то какой! Это сейчас современная молодежь женится — разводится… Ох, несерьезно они относятся к этому делу, ох, несерьезно. Порхают, словно насекомые, и оправдывают свое поведение тем, что ищут идеал! Утопия! Знаешь почему? Потому что нет в природе идеала! Поэтому живи с тем, с кем бог повенчал, и не дергайся!
Раиса Никитична отпустила свою больную ногу, одернула подол черной юбки и сложила руки на коленях.
— А как же любовь? — спросил Артур.
— Любовь? — вздрогнула она. — Похоть! На то человеку и голова дана, чтобы держать себя в узде, а то ведь бывает, шлея под хвост попадет и… — махнула она рукой, — и потом, кто вам мешает сейчас по любви жениться-то? Так вы и здесь лазейку нашли — брак этот гражданский, тьфу! Сожительство! Одно слово — разврат! Мы примеримся друг к другу, проверим подвески, поменяем колеса, а затем… увидим другой, более современный, новый и красивый автомобиль…
Артур рассмеялся.
— Вы говорите, как автомеханик.
— А я — инженер, и всю свою жизнь проработала на заводе по выпуску машин, которые все только хают… Но это меня больше не касается, я давно на пенсии и имею инвалидность. Вот вы, Артур, тоже небось порхаете по женщинам? — зорко посмотрела она на него, чтобы подтвердить свою теорию о развратности молодежи.
— У меня бывают женщины, — туманно ответил Артур.
— Женат? — допытывалась Раиса Никитична.
— Нет, — честно ответил он.
— Гражданские браки? — почти с угрозой в голосе спросила она.
— Скорее короткие встречи, — поправил он.
— Бабник?
— Издержки профессии.
— И что, не было желания жениться на какой-нибудь женщине, создать крепкую семью? — спросила Раиса Никитична.
— Вот боюсь, что в последнее время возникает…
— А ты не бойся, сынок! Как хорошо мы жили с моим мужем Мишенькой, земля ему пухом.
— Дети? — осторожно спросил Артур.
— Один сынок… — вздохнула женщина, — у нас с мужем несовместимость какая-то была по крови, и болезнь у меня женская есть, но об этом не будем. Это сейчас что только ни делают… и из пробирки, и суррогатные матери, а тогда-то… Пять лет по больницам провалялась, ничего не помогало. И вот уже когда совсем надеяться перестали, раз — и беременность, словно лучик солнца, наконец-то пробившийся сквозь тучи. Мы тогда и обрадовались, и испугались. Мне-то уж сорок пять годков стукнуло, и вот… на тебе! Муж мой медиком был, профессором, переживал страшно и за мое здоровье, и за здоровье ребеночка. Мне сказали, что не выношу я без каких-то очень дорогих лекарств. Я распростилась с мечтой иметь ребенка, но Миша меня не подвел. Все девять месяцев мне кололи все, что требовалось, и родился долгожданный и выстраданный Андрюша. Я тогда даже не спрашивала у мужа, где он деньги брал на лекарства. Выйдя из роддома, я всецело занялась сыном, став совершенно сумасшедшей мамашей. Я тогда не сразу заметила перемены, происшедшей в муже… Он стал более замкнутым, чужим, что ли… Я думала, что он ревнует меня к сыну, не понимала, почему он не рад сыночку, как я. Нет, я грех на душу брать не буду, Миша все делал для Андрюши, в лепешку разбивался, но сына на ноги поставил. Сейчас Андрюшеньке уже тридцать, он у меня тоже врач и живет в Германии. На похороны отца прилетал, уважил… меня все время зовет к себе, но я уж не поеду. Куда мне к этим немцам-то? Не люблю я все это… И невестку-немку видеть не жажду… внуков пока нет. Одно время, конечно, собиралась, но тут Мишаня заболел, ноги у него отказали, инсульт, речь пропала, не довезли бы мы его… Андрюша помогал как мог, и деньгами, этими евро и долларами, и лекарствами… А теперь уж я тоже не поеду, кто за могилой ухаживать-то будет? Сын вот обещал памятник к зиме поставить дорогой, хороший…
Артур внимательно слушал эту пожилую женщину и искренне ей сочувствовал. Тяжело терять человека, столько лет прожившего с тобой бок о бок, с которым было много пережито и плохого, и хорошего. Он не понимал только одного, какое отношение это все имеет к Зине. Этот вопрос он осторожно и задал Раисе Никитичне, вырывая ее из воспоминаний о своей жизни с горячо любимым мужем.
