— Невероятно, — прошептала Лиза, — откуда он узнал? Хотя… Ой, нет! Тут какая-то ошибка! Света… я до нее дозвониться не могу! Почему она не берет трубку? Юра меня убьет! Черт! Так я и знала, что все сорвется! Ладно, хорошо! Хватит миндальничать! Сколько ты хочешь за молчание? Я готова платить! Любую сумму! Но в обмен на исчерпывающую информацию: кто сообщил тебе правду? Откуда протекло? Свидетелей не было! Одна Светка в курсе. Какого черта она в подполье ушла!
Тут только до меня дошло, что собеседница не знает о смерти Лукашиной.
— Лиза, Светлана умерла.
Гинзбург отхлебнула воды из стакана.
— Говорила я Юрке, что это отвратительная затея! А он! «Решу финансовые проблемы!» Как — умерла???!!
— После очередного припадка эпилепсии у нее случился сердечный приступ.
Лиза уставилась на меня.
— Эпилепсии?
— Вы не знали, что Лукашина больна? — поразилась я.
— Она в детстве переболела лихорадкой, — растерянно ответила собеседница, — жила с родителями-дипломатами в Африке и подцепила эту дрянь. Болезнь перешла в хроническую стадию. Света не была заразной, но ей делалось плохо при смене сезонов или при стрессе, поднималась температура, начинался озноб.
— Светлана скрывала, что больна эпилепсией, — сказала я, — она пыталась лечиться, пила много лекарств, но все-таки умерла.
— А где моя дочь? — заорала Лиза. — Где Барбара? Где?
Меня удивило странное поведение госпожи Гинзбург. Может, у нее проблемы с головой? Девочку украли, я вот уже четверть часа пытаюсь убедить мать дать мне адрес писателя с «благозвучной» фамилией Мерзкий, но Лиза не торопится это сделать. Она говорила о шантаже, предлагала мне денег и как-то вяло реагировала на происходящее. А сейчас вдруг аффект! Да такой шумный!
— Что это? Что? — тряслась Лиза, хватаясь за телефон. — Юра! Да ответь же! Не подходит! Выключил мобилу! Нет, я не верю! Барбара! Боже! Нет! Да что происходит?
— Выпейте воды, — предложила я, — попытаемся рассуждать спокойно! Вы знаете Владимира, это понятно! Давайте поедем к нему и…
Я залпом осушила чашку с чаем и рассказала Лизе всю правду про конкурс, «Десять негритят» и историю, в которую меня втянул безумный графоман.
Елизавета вскочила на ноги.
— Поехали. Ты на машине?
— Да, а ты пешком? — удивилась я.
— На такси, — пояснила Лиза, — нам на Якиманку, знаешь, где это?
— Живу в Москве с рождения, — пожала я плечами.
Сев в «букашку», Лиза открыла сумку. Я машинально бросила взгляд внутрь, увидела баллончик с бензином для зажигалок, кошелек, бутылку воды… Лиза стала рыться в содержимом, вытащила элегантную электронную зажигалку, чиркнула ею, закурила и сказала:
— Я в ужасном положении, катастрофическом, безысходном…
— Думаю, Барбара у Владимира, — воскликнула я, — как ты считаешь, он способен причинить ребенку зло?
— Вовка? Конечно, нет! Хотя в последнее время он совсем обезумел, — вздохнула Лиза, — напрочь головы лишился! Его не печатают, куда ни отнесет свою гениальную рукопись, везде отказ.
Я покрепче вцепилась в руль. Ну погоди, Мерзкий! Еще час, и ты ответишь за все.
— Обидеть Барбару он не способен! — закончила Лиза. — Но как дочка к нему попала?
— Каким-то образом Владимир уговорил Свету увести девочку и отдать ему, — предположила я. — Лукашина — ваша близкая подруга, Варя без колебаний отправилась с ней!
Лиза уставилась в боковое окно.
— Ладно, — с трудом выдавила она из себя, — я теперь от тебя завишу, хотя никак не пойму, ну как подобное могло случиться! Барбару никто не похищал!
Я нажала на тормоз, сзади послышались нервные гудки.
— Как? И где девочка?
— Она была у Светы, — пояснила Лиза, — нам дом на окраине показался лучшим местом!
— Икра и осетрина! — осенило меня. — Черешня из пафосного супермаркета! Новый DVD-проигрыватель!
— Ты о чем?
— Меня удивило содержимое холодильника Лукашиной. Дешевый йогурт и деликатесы. Теперь я понимаю, продукты она покупала для девочки.
— Ну да, — кивнула Лиза, — мы дали Светке приличную сумму. Купили в маленькую комнату новую мебель, подушки, одеяло, игрушки. Барбара бы не согласилась жить в грязи, хоть она и не стала капризничать, испугалась!
— Что за дикая идея инсценировать похищение собственного ребенка? — поразилась я.
Лиза поправила ремень безопасности.
— Это Юркина идея. Кредит в банке.
— Извини, не понимаю!
Гинзбург спросила:
— Ты кем работаешь?
— Имею диплом преподавателя французского языка.
— Не нашего полета птичка, — протянула Лиза, — хорошо, слушай.
Через десять минут исповеди госпожи Гинзбург я очень порадовалась тому, что никто из моих домашних не поет на сцене песни про любовь. Похоже, в мире шоу-бизнеса бытуют весьма своеобразные представления о порядочности, любви и долге.
Юра поднялся в середине девяностых, написал несколько мелодий для группы «Сладкий июнь» и разбогател. Три мальчика, голосившие про цветущую сирень, падающие звезды и белые облака, гребли деньги лопатой. Бойбэнд колесил по всей России, собирал стадионы, а Юра пек новые хиты, мало чем отличающиеся друг от друга. Публика ломилась на концерты, певцы зазвездились, подсели на кокаин, стали срывать гастроли, потом переругались из-за денег, решили начать каждый по отдельности сольную карьеру и сгинули в неизвестности. Юра не растерялся, занялся певицей Амантой, вложил в нее деньги, написал парочку хитов, вывел красотку на сцену и стал получать прибыль. Но тут Аманту приметил богатый «папик», он предложил девочке руку, сердце и кошелек в придачу. Это был тяжелый удар, но Гинзбург перенес его стойко и сделал нужные выводы. Следующим его проектом оказалась Вишенка — девушка из очень обеспеченной семьи. Богатый отец согласился вложить немалые средства в раскрутку дочери, не пожалел денег на оплату ротаций на радио, телевидении, на интервью и съемки. В результате Вишенка, все с теми же песенками про цветочки — облака — раненое сердце, весьма успешно заняла свою нишу, позвездила два года, затем устала и уехала в Лондон учиться. А Юра основал продюсерский центр и стал искать новые таланты. Гинзбурга считали богатым и влиятельным. Юра оброс связями, но вот с деньгами дела обстояли не так уж и радужно. Нет, Юра ездил на «Бентли», «Мазератти», «Порше» с шофером, имел роскошный загородный дом, носил Гуччи — Прада — Кавалли. Но никто не знал, что пафосные автомобили ему давали в качестве рекламной акции салоны, водила месяцами не получал зарплату, а особняк на Рублевке Юрка получил в качестве отступных, когда развелся со своей первой женой. Сделка произошла в доисторические времена, мало кто помнил, что Гинзбург был когда-то женат на дочери академика, и тесть, мечтавший избавиться от неприятного зятя, отдал ему дачу.
Иногда ситуация бывала парадоксальной. Юра, шикарно одетый, приезжал в пафосной тачке на встречу с очередными родителями или мужьями, желавшими сделать звезд из своих детей или жен, но в кармане у Гинзбурга не было даже мелочи на кофе.
Тем не менее продюсер держался на плаву, выглядел успешным, даже Лиза не понимала, что семья постоянно балансирует на грани разорения.
Глаза у нее раскрылись три месяца назад, когда ей в фитнес-клубе на рецепшен сказали:
— Простите, вам велено не давать ключ, пока не оплатите счета. У вас большой долг за тренировки и СПА-процедуры.
Лиза вернулась в особняк и сказала Юре, который, как на грех, оказался дома:
— Милый, там какая-то непонятка со счетами! Мы задолжали спортклубу и…
Договорить ей не удалось, муж швырнул об пол чашку и заорал:
— Блин! Еще и дурацкие тренажеры!
— Тише, тише, — испугалась Лиза, но Юру уже понесло, он выложил супруге правду.
— Мы нищие! — визжал Юра. — Чертова кукла Лаура! Ее отец требует назад вложения, девчонка ни одной премии не получила, никто ее вой пением не считает. Лаура дура, дура и лентяйка. Тут никакие миллионы не помогут! Группа «Флип» развалилась, солист в наркологии лежит, новый парень, тот, что из Екатеринбурга, хорош, но он без богатых родственников, я в него вбухал половину бабок Лауры! Блин! И тут еще ты с этим фитнесом! У нас счета за электричество с января не оплачены! За Варькину школу долг! Няня зарплату просит!
Лиза заплакала, Юра замолчал.
— Не реви, — уже спокойно сказал он, — выкрутимся, не первый раз.
Но, похоже, удача навсегда отвернулась от Гинзбурга. «Желтуха» напечатала заметку под названием «Голый продюсер». Журналист прямо написал: «Гинзбург банкрот, его проекты проваливаются, денег нет». В шоу-бизнесе очень важно создать о себе нужное впечатление, слух о финансовой несостоятельности может убить продюсера, и Юра задергался. Пустив в ход все свое обаяние и дернув за огромное количество ниточек, он сумел встать во главе крупного телепроекта. Конечно, не на центральном канале, а на заштатном КТК, но все равно большая аудитория Юрию была обеспечена. По Москве объявили конкурс, тысячи молодых людей бросились штурмовать студию, все хотели петь на сцене. Юра договорился с парочкой обеспеченных людей, которые желали видеть своих родственников в победителях. Казалось, Фортуна снова раскрыла Юрию свои объятия, но это была только видимость успеха. Для участия в телемарафоне понадобились средства, олигархи не захотели вкладываться в раскрутку неизвестно кого, осторожничали. И Гинзбург, надеясь на успех затеянного дела и понимая, что он потом получит навар, влез в долги. Лиза, которая теперь была полностью в курсе дел мужа, попыталась удержать его от обращения к банкирам.
