— Какого? — Попытался заорать я, но лишь поперхнувшись приступом кашля.
— Отдуплился? — Красавчик рывком поставил меня на ноги. Очевидно не представляя, как переносят раненных товарищей, он порядком выдохся, вытаскивая мою не самую маленькую тушку из горящей комнаты. Держу пари, старик Фесей в подобных ситуациях взваливал сослуживцев на плечи и не гробил спину ненужной нагрузкой. Впрочем, сейчас такие тонкости не имели значения.
— Вроде того.
— Вроде или очухался? — Переспросил наемник, и я невнятно мотнул головой:
— Плывет все.
— Пусть плывет. Главное, чтоб двигаться мог. И пошустрее.
— А есть куда?
— Есть откуда. — Оскалился мужчина, сплевывая на пол. В другой ситуации я бы наверняка скривился, но в горящим здании… Навряд ли ни разу не убиравшиеся хозяева разозлятся из-за оставленной грязи. А вот если узнают о том, кто находился рядом с источником огня — могут и прирезать. Не Рубиноокому же им мстить в самом деле?
С трудом спустившись по лестнице, я окинул взором первый этаж. Перевернутые столы, осколки посуды, нанизанный на кочергу дюжий охранник без признаков жизни и едва шевелящаяся девушка в углу. Шлюха? Официантка? Наивная дурочка, забредшая в бандитский притон?
— Мертва. — Прокомментировал Красавчик, проследив направление моего взгляда. — Сам видел, как ее раза четыре ткнули ножом в живот.
— За что?
— Отказалась ноги раздвигать. — Пожал плечами мужчина. — Или наоборот, раздвинула не перед тем. Кто ж теперь скажет? Некогда было разбирать, как сверху дым попер, начался хаос.
— Любит ваш брат под шумок прирезать кого-нибудь.
— Не то слово. — Хмыкнул наемник. — Я думал с десяток трупарей насчитать. А тут два всего. Странно, что большинство выбитыми зубами ограничилось…
— Да нет. — Вздохнул я, “вспоминая” одну из давок в прошлой жизни, за которой мне посчастливилось наблюдать. Видения больше не грызли череп изнутри, и временами я мог вполне сносно выуживать обрывки памяти. — Никто не хотел ограничиваться. Просто при серьезных неприятностях обыватели думают о спасении собственной жизни, а не сведении старых счетов. Всегда находятся люди с железными яйцами, но таких единицы. А основная масса бросается наутек. Вот они могут помять, но скорее случайно. Походя.
— А ты, значит, не обыватель?
— В данном случае — нет. — Перешагнув через буквально низведенный до состояния горы дров и щепы стул, я прояснил позицию:
— Видишь ли, обывателем может быть только участник событий. Наблюдатель — несколько иное. Вот когда меня схватят за задницу, тогда и посмотрим.
— Складно звучит. — Признал Красавчик и, просунув ботинок между наличником и дверью, аккуратно высунулся за порог. Несколько мгновений изучая обстановку, он, наконец, кивнул и выскользнул наружу. Мне же этот шаг дался совсем не так просто.
Смерть Феникса внесла в дальнейшие планы поиска маньяка настоящую сумятицу. И не из-за обрыва единственной ведущей к цели ниточкой. Скорее наоборот, это означало правильность выбранного пути. Вот только появление Рубиноокого… Дьявол, как же мне хотелось прибить этого урода! Врываться в чужую, пусть и арендованную, комнату, встревать в разговор сына стратега, убивать ни в чем не повинного человека без суда и следствия. Такое не позволяли себе даже приезжающие во “временно переданный дикарям с севера” город фараоны. А их династия насчитывала несколько веков!
Сделав в памяти зарубку разобраться с красноглазым, я покинул харчевню, тут же ощущая жар беснующейся пустыни. Парадоксально, но внутри дымящегося здания дышалось проще чем в сердце пылевой бури. Впрочем, это не смущало собравшихся зевак, лениво обсуждающих, прибудут ли пожарные, а если да, то выгорит ли к тому времени квартал.
Меня такие вопросы не интересовали.
Во-первых, в саму возможность глобальной катастрофы верили разве что полные идиоты. Да, плотность застройки позволяла пламени легко перекидываться на соседние дома. Да, у бедноты не имелось достаточного количества ведер, и да, люди магистрата не ломились сразу же спасать местных как раз из-за боязни воровства железной утвари. Но! Поджечь глиняные хибары — не самая простая задача, а поднятые в воздух горы песка могли не только задушить любой открытый огонь, но и заживо закопать парочку заснувших в неудачном месте ценителей алкоголя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А во-вторых, моя цель была куда значительнее. Какой смысл спасать пару кварталов, если опасность нависла над всем селением? Задай такой вопрос теоретикам и гуманистам — те бы наверняка долго рассуждали на тему эгоистичности рода людского, несовершенства сознания и необходимости помочь всем. Увы, занятия по этики всегда казались мне чем-то чужеродным. И сейчас, прекрасно осознавая возможные последствия для десятков людей, я спокойно шел мимо. Не злорадствуя. Не плюя на чужие беды. Но понимая простую истину: если я не найду Коллекционера, то эти люди все равно умрут. И пусть возможные альтернативы разбирают живущие в спасенном городе философы. Им — нравственность и мораль. Мне же оставьте математику. Десятки против десятков тысяч. Выбор очевиден.
— Поспеши! — Окликнул Красавчик, выводя меня из прострации, и я несколько заторможенно кивнул, запоздало натягивая на лицо хлопковую маску. Беда бедой, но торчать рядом с пепелищем и глотать пыль — сомнительное занятие. Особенно когда за твоей головой охотится почти два десятка суровых мужиков.
Ну ладно, не головой. Все-таки убивать братьев даже во время вооруженных конфликтов считалось плохим тоном. Но вот проткнуть стрелой ногу или огреть дубиной по башке — запросто. Самый сильный и достойный становился наследником лишь на словах. На деле же чемпиону требовалось просто принести отцу четыре амулета: свой и с шей конкурентов. Конечно, за сражениями наблюдали многочисленные шпионы и разведчики, но по сути их интересовало лишь невмешательство третих лиц. Когда же отпрыски сходились в бою — безошибочно работал лишь один принцип: проигравший теряет шансы на трон. Лично мне главный приз оставался безразличен, но лишаться удобной маскировки не хотелось. Мол, носится парень, вынюхивает что-то. Зачем? Так папанькино место мечтает занять. Логично? Логично. И следить за ним смысла нет. Разве что попытаться устранить под шумок, но в том и смысл ловли на живца. Подставляешь собственный бок и хватаешь зазевавшегося охотника…
За бессмысленными в общем-то размышлениями мы очень скоро добрались до “ставки” — крайне просторного по меркам трущоб домика. Выбран он был не за красоту или уют, и даже не за особую прочность стен. Из говна и палок в принципе сложно сваять нечто крепкое и надежное. Нет, главным достоинством облюбованного мной жилища являлись грамотно замаскированный черных ход, ведущий на соседнюю улицу, и глубокий и темный подвал. Идеальное убежище контрабандиста. Чем оно, собственно, до недавнего времени и являлось. Но мешочек звонких монет и связи Шампура превратили обитель преступности в форпост тайной обороны города. Знали бы бандиты, кому уступают схрон…
— Ну как? — Прыгая от нетерпения, поинтересовалась Инси, едва мы переступили порог. В поварском фартуке и мечом в руке она выглядела весьма комично, но саму девочку это ни капельки не смущало. Луамка единственная из нас воспринимала войну как еще одно приключение, не чувствуя нависшей опасности. Сказали хватать оружие, как только открывается дверь — хватает. А вот пугать приказа не было…
— Каково. — Передразнил Фесей. Он относился к традиционным сиерским игрищам крайне серьезно. Замерев в темном углу с посохом в руках, старик готовился в любую секунду атаковать хоть одного вторженца, хоть целую роту. — У хозяина твоего рожа такая, будто в чан с помоями провалился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Все так плохо?
— Еще хуже. — Потрепав блондинистую голову, я бросил плащ в угол. — Обед скоро?
— Пара минут. — Отозвался с кухни Батамут. Притащив стопку глиняных черепок, он неспешно расставил те по краям стола, оставляя пустое место посередине. — Остынет капельку, специи впитаются и готово. — Пояснил он.
